— Всем оставаться на местах, — очень громко произносит он, продолжая смотреть в мои глаза, часто дыша. Он произнес это, чтобы охрана не ворвалась в дом из-за шума.

Убирает руки от моих ушей и лица, берется за мои ноги и обводит из вокруг талии, чтобы я вновь обхватила его ими. Затем подхватывает меня за ягодицы, и идет к лестнице. По пути умудряется продолжить наш пылкий поцелуй.

За окном уже глубокая ночь, но мы не спим.

Лежу, прижавшись к правому боку Димы, устроив голову у него на груди и забросив на него ногу и руку. Дима лежим на спине, обхватив меня правой рукой и касаясь кончиками пальцев моего плеча, а другую руку он заложил за свою голову.

Мы полностью обнаженные.

Волосы еще влажные после дважды принятого душа. Приятная усталость ломит тело, но пережитые события сегодняшнего дня, видимо, не дают заснуть.

Приподнимаюсь на локте и смотрю на Диму. Он смотрит в окно и погружен в свои мысли, хотя беспрестанно продолжает меня касаться. Даже сейчас рука сместилась с плеча на мою талию и теперь скользит по коже там.

— Дима, — мой голос чуть хрипит после моих стонов и молчания, в котором мы находились после, что вызывает усмешку у Димы, хотя он продолжает смотреть в окно. — Ответь мне, пожалуйста, честно: это был мой отец?

Дима чуть поворачивает голову и смотрит мне в глаза. Наверное, сейчас не место и не время, но этот вопрос висит в воздухе, и если я его не задам, то я взорвусь.

Мужчина заправляет влажную прядь волос мне за ухо и произносит:

— Не он, на удивление. Помнишь мужчин, которых мы встретили в ресторане? Того, что разговаривал со мной, я назвал Абрамовым.

Киваю, внимательно слушая его ответ.

— Это был он. Абрамов Руслан.

— Что произошло сегодня? — осторожно спрашиваю я, сомневаясь, что получу ответ.

Дима пристально смотрит мне в глаза.

— Я не хочу, чтобы ты знала, что произошло сегодня на самом деле, — начинает он говорить. — И врать тебе тоже не хочу. Поэтому я не буду рассказывать подробности. Хватит и того, что я вернулся сегодня домой.

— А Абрамов? Он вернулся домой? — неожиданно даже для самой себя задаю этот вопрос. И мне, кажется, я уже знаю ответ на него, и он совершенно меня не расстраивает. Дима не произносит ничего вслух, но его взгляд говорит о многом.

— Я рада, что ты вернулся домой, и мне неважно, что тебе пришлось сделать ради этого, — добавляю я и обратно прижимаюсь к нему.

Несколько следующих дней Дима пропадает на работе почти все дни и возвращается позже обычного. Улаживание дел на стройке, где произошел пожар, действительно требует его пристального внимания, и я это прекрасно понимаю.

А в середине недели он решает, поработать дома. И я испытываю восторг, что мой безопасный режим заточения, пока еще действующий в нашей семье, разбавляется присутствием мужа в доме, хотя он практически не выходит из своего кабинета, и я не мешаю ему.

Ближе к вечеру открываю дверь его кабинета и облокачиваюсь плечом, на дверной косяк, скрестив руки на груди.

Смотрю на своего мужа, сидящего за столом и погруженного в очередные документы.

— Могу я рассчитывать хотя бы сегодня на совместный ужин? Хотя бы тридцать минут, — шутливо произношу я.

Как всегда его губ касается ухмылка, но Дима отрывается от бумаг и смотрит на меня.

— Как я могу тебе отказать, — откидывается на спинку кресла, а я сомнительно изгибаю бровь.

— Отказать ты можешь мне всегда и в чем угодно, — отталкиваюсь от косяка и направляюсь к его столу.

— Но мне не хочется, — его слова на мгновение заставляют меня замереть.

Его лицо, как всегда серьезно. Да и слова он обычно в шутливой манере не бросает, по крайней мере, всё, что касается нас, поэтому я смущаюсь.

— Скажешь мне, что ты так увлеченно изучаешь? Или это секрет? — стараюсь переключить наш разговор на другую тему, причем на то, что обычно меня не интересовало. Но, Дима, как обычно, прочел все по моему лицу, поэтому подхватывает этот соскок.

— Фирмы твоего отца, — произносит он. — Те, что были вне твоего списка. Есть одна фирма, которую так и не удается пробить полностью и главная фирма.

— А что в них не так?

— То, что одна довольно маленькая, но очень уж прибыльная за последние два года. Почти вровень с главной компанией. Это странно. И акционеров мало.

Произнесенное им заставляет меня напрячься. Чуть нервно сглатываю, но Дима, слава Богу, в этот момент не смотрит на меня.

— Почти весь список акционеров получилось узнать, но два акционера, так и не поддаются расшифровки. У них самый большой пакет акций в этих фирмах. А самое главное в главной компании это то, что последние два года твой отец не является акционером, которым владеет большим пакетом акций. Всего на один процент его опережает неизвестный акционер. Такое чувство, что все косяки реестра акционеров зашифрованы стомиллионными кодами. Кого же твой отец так скрывает?

По позвонку пробежал озноб. Что будет, когда Дима узнает всю правду? Как он поступит со мной, когда узнает, что я ему не сразу выдала вс. информацию? Кое-что я решила придержать для себя. Я не думала, что он так быстро разделается с мелкими фирмами отца. Он встретился уже с доброй половиной акционеров, и большая их часть, переходила на его сторону. Как ни крути, отец теряет свою власть в кругу, котором он сам и создал.

Дима смотрит на меня, и кажется, он начинает замечать мое слегка нервное состояние. Пытаюсь хаотично придумать тему или действие для отвлечения, но возрадуемся — вселенная меня слышит. Звонит телефон Димы.

Он молча выслушивает собеседника. Дает короткий положительный ответ и устало выдыхает, вставая из-за стола.

— Аврора, к нам прибыл гость. Возможно, тебе стоит пока подняться наверх.

Недоуменно смотрю на него в ответ, но, в наших с ним отношениях, я не стремлюсь оспаривать то, что он просит. Все, что он просит, это обычно ради моей безопасности. Но, я не успеваю выполнить его просьбу.

— Ну, зачем же ты прогоняешь девушку? — раздается очень хриплый голос за моей спиной.

Оборачиваюсь и по телу непроизвольно пробегает дрожь. Мужчина высок и, не смотря, на возраст крепок и хорошо слажен, а еще он явно похож на уголовника. Это даже костюм не может спрятать.

— Знаешь, мелкий, я и обидеться могу за то, что женился и даже на свадьбу не позвал, — мужчина проходит в кабинет, как к себе домой, и плюхается в одно из кресел перед столом. — Че за дела?

— Это была экстренная роспись, — холодно произносит Дима, продолжая стоять.

Я же просто стою и смотрю на мужчину, полубоком развернувшись к нему.

— Ты реально Симонова? — неожиданно обращается он ко мне.

Молча киваю ему в ответ.

— Боишься меня? — ухмыляется мужчина на мою реакцию.

— А должна? — на удивление мой голос даже не дрогнул. Я что стала камикадзе?

Гость сначала прищуривается, а потом откидывает голову и начинает смеяться.

— Муж и жена — одна сатана, — произносит он и обращается к Диме. — Под стать себе выбирал?

— А то, — отвечает Дима, улыбаясь в ответ и смотря на меня.

Мужчина встает с кресла, поправляет пиджак, протягивает мне ладонь. Секунду смотрю на нее, и даже не взглянув на Диму, вкладываю в нее свою ладонь.

— Приятно познакомиться, Захарова Аврора, — произносит гость и тянет мою ладонь на себя, слегка касается ее губами. — В законной жизни меня звали Барнов Степан Ильич. Сейчас же все зовут меня Барон.

— Здравствуйте, — произношу я, стараясь выглядеть спокойно, хотя на самом деле я удивлена.

— Бл*, малой, расслабься, — выпускает мою ладонь, и садиться обратно. — Я всего лишь проявил манеры с девушкой, а не унизил. Даже не претендовал на нее.

— Хм, если бы рискнул, то твоя жизнь сразу бы сократилась до отметки «летальный исход», — произносит Дима в ответ, и продолжает стоять.

Губы Барона тянуться в улыбке. Ему нравиться доставь Диму.

Понимаю, что я явно лишняя здесь и им надо что-то обсудить.