— Ты Бэтмен? — выдаю я, приблизившись к нему, на что Дима лишь смеется.

— Готова прокатиться? — интересуется, внимательно заглядывая в мои глаза.

— С удовольствием, — радостно отвечаю ему, хотя в груди беснуется волнение и страх, но с моим мужем мне ничего не страшно. Я доверяю ему.

Дима берется за края моей куртки и застегивает ее до самого подбородка, заправив мою косу вовнутрь. Затем берет один из шлемов, что висели ручках руля, и надевает на меня, фиксируя ремешком под подбородком.

— Удобно?

— Да.

Надевает свой шлем и садиться на мотоцикл. Подает мне руку для опоры, и располагаюсь за его спиной.

Обхватив мои запястья, располагает мои руки вокруг своей талии.

— Держи крепко, — инструктирует меня. — Если тебе станет страшно, то просто похлопай меня по животу или груди. Поняла?

— Да, — в дополнение к словам киваю головой.

Дима убирает подножку мотоцикла и на весь двор раздается рычание мотоцикла.

От восторга я непроизвольно взвизгиваю, и сильнее сжимаю руки вокруг его талии. Чувствую, как Дима посмеивается.

Адреналин курсирует по моим венам бешеным потоком, когда мы рассекаем улицы города. Страх со смесью восторга, колотиться в моей груди.

Так и хочется раскинуть руки и отдаться потоку ветра, с которым мы будто соревнуемся наперегонки, но разум еще сохраняется, и я крепко держу руки вокруг талии Димы.

На светофорах Дима интересуется все ли у меня в порядке, а я с восторгом отвечаю ему, что все превосходно.

Несмотря на скорость, я чувствую уверенность в вождении мужа и безопасность.

Когда после пары часов катания, мы возвращаемся домой, в гараже Дима помогает мне слезть с мотоцикла и снять шлем.

Ноги трясутся и побаливают (как и попа), но чувство эйфории переполняет меня больше.

— Можешь идти? — Дима поддерживает меня за локти и при этом широко улыбается.

— Не уверена, что смогу, — улыбка не сходит с моего лица.

Дима подхватывает меня на руки и несет в дом.

— Понравилось? — ступая по лестнице на второй этаж, интересуется он.

— Очень! Мы же еще покатаемся?

— Если хочешь, то обязательно.

В порыве чувств, прижимаюсь губами к его щеке, целуя и повторяя «Спасибо».

Смех Димы разносится по всему дому.

Сижу напротив своей матери, и никак не могу охарактеризовать происходящую ситуацию.

Мы в ресторане на ужине, за одним из дальних столиков в уединенном месте.

Дима скрепя зубами согласился отпустить меня на ужин с мамой. Естественно с условиями. Моя охрана, как и охрана мамы, стоит неподалеку и, как коршуны, сканируют все и всех вокруг. Я здесь максимум на два часа.

Мама мастерски старается сыграть заинтересованность в моей жизни, которую она раньше не особо проявляла.

— Я слышала о случившемся, — беспокойство плещется в ее глазах, не могу решить только настоящее или притворство, накрывает мою ладонь, лежащую на столе, своей ладонью, — Надеюсь, ты не получила никаких серьезных травм? Мы очень волновались с твоим отцом и переживали за тебя, когда услышали о случившемся.

Сердце колит в груди. Как долго я ждала подобных слов от нее раньше, а сейчас они так легко слетают с ее уст, что задаешься вопросом, что мешало раньше говорить эти слова.

— Я в полном порядке, — дежурная улыбка касается моих губ.

— Мы, правда, очень переживали за тебя, Аврора, — смотрит в мои глаза и ее голос дрожит от эмоций.

В этот раз сердце сжимается, от провяленных материнских чувств. Это так необычно и так приятно.

— Как тебе замужняя жизнь, Аврора? — она раскладывает салфетку на своих коленях, и этот жест смахивает на попытку скрыть нервозность или что-то еще.

— Если ты вновь хочешь оскорблять Диму, то тебе лучше сменить тему, — произношу спокойным голосом, почти как у моего мужа (хотя мне далеко до него).

— И мысли не было, — с ноткой испуга произносит она, и меня это немного поражает.

— Тогда. Я счастлива.

Резюмирую коротко и по факту. Губы матери еле заметно поджимаются на мои слова, но тут же берет себя в руки и растягивает их в легкой улыбке.

— Очень рада за тебя, — разрезает заказанный стейк.

Былая холодность в отношениях сказывается скованностью и тяжелому течению нашего разговора.

В основном говорит мама. Это светские сплетни или рассказы о друзьях или знакомых семьи. Мама выглядит беззаботной и в отличном настроении. Я с трудом, но расслабляюсь, хотя за временем слежу. Мне не хочется разочаровывать Диму, да и разговоры о сплетнях не совсем то, что я хотела бы сейчас слушать.

— Аврора, — осторожно, обращается ко мне мама в конце ужина, — Твой отец собирается провести банкет в честь юбилея своей главной фирмы. Мы очень хотели там вас видеть.

— Вас? — это скорее уточнение, хотя и удивление тоже.

— Да. Тебя и… твоего мужа, — она словно не знает, как обозначить его по имени, фамилии или статусу. Выбирает статус.

— Мне нужно сначала обсудить это с Димой, чтобы знать как у него с графиком.

— Конечно, я пришлю приглашение.

Встаем из-за стола, после того как расплатились за ужин, и направляемся на выход.

На улице у машин мама хватается за мою кисть, что заставляет меня посмотреть на нее, замерев

— Я очень надеюсь, Аврора, что мы еще увидимся… и до банкета, если вы конечно придете. Рада была увидеться, — неожиданный ее порыв обнять меня удивляет, но я все же отвечаю легким объятием.

— И я, мама.

Всю дорогу до дома пытаюсь понять свои чувства по отношению к этой встрече и своей матери. И не нахожу никакого ответа. Внутри вихорь чувств и гамма эмоции маленькой девочки из прошлого и нынешней меня, познавшей, что такое настоящая любовь, когда ради тебя готовы на все.

Из всего своего терзания за поездку понимаю лишь одно — хочу к Диме.

Смотрю на часы. Уже почти одиннадцать часов вечера. Знаю, что Дима в такое время не ложиться спать, а без меня и подавно это не сделает. Когда я уезжала на ужин, его еще не было дома, он был на работе.

— Где мой муж? — спрашиваю у Юры, который сидит на переднем сидении рядом с ведущим машину Колей.

— Дома. В кабинете, — меня всегда поражала эта налаженная осведомленность охраны где, кто находиться, несмотря на отдаленность от объекта.

— Спасибо, — возвращаюсь к просмотру города за окном, молясь, чтобы все светофоры были нам «зелеными».

Захожу в дом и целенаправленно двигаюсь в сторону кабинета.

Дверь открыта. Как только появляюсь на пороге, Дима поднимает на меня глаза и безотрывно наблюдает, отложив все документы.

Бросаю сумочку в одно из кресел перед его столом, затем скидываю туфли, и больше не сбавляя хода, направляюсь к нему.

Дима без слов все понимает, поэтому отодвигается на стуле от стола и разворачивается ко мне.

Обхожу стол и забираюсь к нему на колени, тут же получая его крепкие объятья. Утыкаюсь лбом в изгиб его шеи и тяжело вздыхаю. Я дома.

— Как все прошло? — после нескольких минут молчания и легких поглаживаний по моей спине, Дима интересуется ужином.

— Нормально, — негромко выдыхаю я, глубже вдыхая аромат моего мужчины.

— Она сказала, что-то плохое тебе? — его вопросы звучат осторожно.

— Нет, — выпрямляю руки, обхватывающие его шею, чтобы немного отстраниться от него и заглянуть в его глаза. — Нас даже позвали на банкет.

— Ничего себе, — пристально всматривается в мое лицо, заправляет выбившуюся прядь волос мне за ухо, — Как ты на самом деле?

— Не знаю, — честно отвечаю ему и вновь прижимаюсь к нему еще крепче.

— В душ и спать? — в ответ только киваю, а сильные руки уносят меня наверх.

После совместного ужина с матерью, мы еще встречались несколько раз.

Один — она попросила сходить с ней по магазинам. В основном говорила она.

Второй — ходили на выставку одного известного художника. Разговор клеился в основном об искусстве.