— Но, захотел я тебя себе в день твоего совершеннолетия, — его признание ошеломляет меня, смотрю на него, округлив от удивления глаза. — Стояла там вся из себя в том нежном платье. Смотрела своими прекрасными глазами на всех вокруг и не понимала, что ты сделала со мной. Совсем еще девчонка, но захотел, чтобы ты была моей.

— Ах, так ты старый извращуга? — шутливо прошептала, легонько шлепнув ладонью по его груди, спрятанной под толстовкой.

Эту широкую, искрению улыбку я вижу очень редко на лице Димы, но я готова сделать или сказать, что угодно, чтобы видеть ее чаще.

— Похоже на то, — шутит в ответ, и его рука скользит мне на ягодицу. — Я так захотел обладать тобой, что в тот же вечер попросил у твоего отца жениться на тебе.

— Что? — выдыхаю еле слышно, не веря своим ушам.

— Да, — Дима продолжал пристально смотреть мне в глаза. — Попросил разрешения жениться на тебе, но твоей отец послал меня куда подальше.

— Дима… — выдыхаю я, не найдя слов, чтобы продолжить. Я не знаю, что сказать на это признание.

— Но, все сложилось по-другому, — его ладонь касается моей щеки, прикосновение сама нежность. — Ты сама пришла ко мне. И я, чертовски, рад этому.

Его лицо медленно приближается к моему, и теплые, мягкие губы касаются моих. Нежно и тягуче, словно шоколад тает на моих губах. Дима будто пробует, каково это со мной целоваться.

Думаю, что уже не дождусь более «взрослого» поцелуя, как он, вновь, меня удивляет. Чувствую дразнящее касание его языка на своем, и это срывает, в этот раз, мою «крышу».

Обхватываю его шею руками, яростно прижимая его к себе. Углубляю наш поцелуй, ощущая его улыбку на губах и ответные объятья. Мучительный рык, словно он сдерживает себя, вибрирует в груди Димы.

Дима с трудом разрывает наш поцелуй, сталкиваемся лбами и тяжело дышим.

— Тебе нужно отдохнуть, — полушепотом, говорит Дима, успокаивающе гладя меня по спине.

— Я в порядке, — шепчу в ответ.

— Аврора, — то ли предупреждает, то ли просит.

— Отвези меня домой, — прошу его, разъединив наши лбы и заглядывая в его глаза.

После случая с Абрамовым прошло несколько дней. Дима делает вид, что ничего не поменялось, чтобы я не переживала, но я заметила увеличившееся количество охраны вокруг дома.

Также сложно было не заметить виноватые лица Юры и Коли, хотя я им заявила, что их вины ни в чем нет. Но, эти мужчины не пробиваемые. Мне кажется, они так же, как и Дима, еще больше стали «пасти» меня и забыли слово «уступка».

Просыпаюсь посреди ночи. За окном льет дождь.

Поворачиваюсь на другой бок, чтобы прижаться к Диме, но нахожу вторую половину кровати пустой.

Выбираюсь из постели и, как спала в большой футболке Димы и трусиках, иду искать своего мужа.

Первое место, которое стоит проверить, это естественно кабинет.

И я оказываюсь права.

Дима сидит за своим столом, что-то читая в своем ноутбуке, при свете лишь настольной лампы. На нем футболка и спортивные штаны, как всегда черные. И он все это снимал, когда мы ложились спать.

Замираю в открытых дверях, потирая глаза, до конца не проснувшись.

Дима замечает меня. Откидывается на своем кресле, а я шлепаю босыми ногами по полу к нему.

— Почему не спишь? — интересуется, не спуская с меня глаз.

— Потому что мой муж покинул меня, — сонно бурчу, забираясь к нему на колени и утыкаясь лицом в изгиб его шеи. — Чем ты занимаешься?

— Не мог заснуть, поэтому решил разобрать почту, — нежно целует меня лоб. — Через неделю нас пригласили на благотворительный вечер.

— Хорошо, — выдыхаю, все также прижимаясь к нему, замолкаю на некоторое время, а потом решаю сказать. — Люблю тебя.

Чувствую, как на мгновение, Дима перестает дышать. Немного откидываюсь назад, чтобы посмотреть на него. Смотрит в ответ.

Я просто решила ему сказать о своих чувствах. Просто поняла, что не ответила ему взаимностью после его признания.

— Я поняла, что люблю тебя, когда на тебя напали, и я испугалась, что ты не вернешься, — решила, что тоже хочу ему признаться, когда случился этот момент. — Я просто поняла. Я люблю тебя, Дима.

— Аврора? — дверная ручка комнаты, в которой я раньше спала, дергается, но дверь заперта. — Ты готова? Открой мне.

— Еще пять минут, — ласково отвечаю Диме, заканчивая наносить макияж. — Я почти готова. Прояви терпение, и ты увидишь красоту.

— Аврора, — нетерпеливо тянет Дима, вызывая у меня улыбку. — Ты всегда красива. Особенно без одежды.

Теперь уже открыто смеюсь, но все же дверь не открываю.

Я закрылась в своей старой комнате, чтобы спокойно собраться на благотворительный вечер, и чтобы Дима не увидел мой внешний вид раньше времени.

Заканчиваю красить губы помадой темно-алого цвета, и осматриваю себя в большом напольном зеркале.

Мои волосы собраны в объемный пучок. Маленькие бриллиантовые серьги в ушах дополняют обручальное кольцо и браслет на руке, застегнутый поверх рукава.

Для вечера я выбрала черное платье в пол, облегающее тело, как перчатка, до середины бедра, а после идущее чуть свободнее, с вырезом лодочка и длинными рукавами. Черные туфли лодочки на шпильке помогают платью несильно волочиться по полу.

Забрасываю помаду в черный маленький клатч и направляюсь к двери.

Щелкаю замком и отворяю дверь, зная, что Дима все еще ожидает меня.

Стоит перед дверью, опирается руками на косяк, и смотрит в пол до тех пор, пока не видит, что дверь открывается.

Увидев меня, замирает всем телом, но не глазами. Его карие глаза проходятся по мне с самого низа и до макушки, затем возвращаются к глазам, а после скользят на губы.

— Этот цвет, — негромко выдыхает он, даже почти рычит. — Так и хочется впиться в твои губы и остаться дома.

Мягко смеюсь, наблюдая за тем, как он опускает руки и поправляет рубашку, жилет и пиджак своего прекрасно сидящего костюма «тройки».

— Ты прекрасна, Аврора, — он притягивает меня к себе за талию, и оставляет нежный поцелуй на моем лбу.

— Спасибо, — счастливо выдыхаю, и заботливо поправляю его галстук.

Местом проведения благотворительного вечера было здание городского Музея. Было такое чувство, что здесь собрался весь бомонд нашего города.

Дима неторопливо ступал по многочисленным залам Музея вместе со мной, держа меня за руку. Тут и там в его адрес звучали приветствия, и он им всем отвечал.

— Похоже не на благотворительность, а на пафос, — тихо произнесла я, приблизившись к его уху, пока мы шли до банкетного зала.

— Богатые любят играть роли благотворителей, а иногда и Богов, — также негромко ответил мне Дима, кивая в очередной раз кому то в ответ на приветствие. — И делают они это с очень преувеличенным размахом. Всегда ненавидел посещать эти мероприятия. Скука и тоска. Но, теперь моя компания очень приятна и занимательна.

Обожала, когда мой муж улыбался так легко и беззаботно. И обожала, что причиной этой улыбки была я.

Наконец-то добравшись до банкетного зала, мы уселись за наш столик. В нашей компании оказались люди представительной внешности и уже «глубоко» возраста: владелец известной в городе типографии со своей женой (уже очень пожилые люди), и владелец крупной фармацевтической компании, также со своей супругой. Людьми они казались приятными, тактичными и незаносчивыми.

— Я отлучусь в уборную, — предупредила Диму на ухо, спустя часа два различных речей сегодняшнего вечера, аукционов, выступлений и половины ужина.

На мгновение, отвлекаясь от разговора с владельцем фармацевтической компании, Дима бросает на меня внимательный взгляд и кивает.

Уборная оказалась не менее пафосней, чем само здание. Золотые бра на стенах, краны, большие круглые зеркала в тяжелых рамах с вензелями, мраморный пол и столешница раковин.

Поправила макияж и перевела дух от шума и толпы.

Выхожу из уборной, но мою руку тут же хватают, оттаскивая немного в сторону, так что я оказываюсь к залу спиной и лицом к «похитителю».