Отец с детства говорил мне, что горячая голова — это беда. Он всегда хотел, чтобы я не повторял его криминальную судьбу, несмотря на «соблазны» (обстоятельства) вокруг.

«Как бы не душили эмоции, необходимо ситуацию оценивать трезво — это спасет тебя от тюрьмы.».

Эти слова, действующие на меня, как мантра, привели меня к тому, что, будучи подростком, я умело сдерживал все бушующие во мне эмоции и сохранял спокойствие даже в самой стрессовой ситуации.

Уже тогда я предпочитал подавать месть очень холодным блюдом. Я всегда тщательно просчитывал план мести, да так, чтобы ни одна нить не приводила ко мне. И чаще всего эти планы были длительными и мучительными для других.

Но, бывали в моей жизни и непромедлительные действия.

Так было, например, с исполнителем поджога нашего дома. Когда, спустя годы, я узнал все обстоятельства их гибели и нашел его.

Какой же он оказался «странным». Узнав, кто стоит перед ним, он устроил «самосожжение». Следствием это было названо так.

К сожалению, чтобы узнать, кто был виновен в смерти моих родителей и в создании своего дела, мне пришлось обратиться к старым связям моего отца. Я понимал, что из этого мало что выйдет хорошего, если я не проявлю волю.

Когда услуги были оказаны со стороны криминального мира, они захотели определенного бонуса — меня в их круги. Высокий, крепкий, способный драться и выживать — отличный воин.

Они преследовали меня несколько месяцев, говоря, что если я не соглашусь, мое дело полетит в ад. Каждая угроза их сопровождалась отказом и дракой. Дракой, в которой я не проигрывал.

В очередной их визит, ко мне прибыл лично самый главный авторитет Барон. Это здоровенный мужик лет пятидесяти, короткие седые волосы, черные глаза, широкий нос и массивная челюсть. Живет еще глубокими девяностыми.

— Так ты продолжаешь говорить мне «нет»? — его голос скрипел с заднего сидения машины.

Его двое парней уже без чувств лежали на земле. Еще пятеро дышали также тяжело, как и я. Кто-то из них сплевывав кровь, кто-то прижимал руку к ребрам. Мои костяшки были сбиты в кровь, но я продолжал стоять на своих двоих.

— Да, — не отводя взгляда от Барона, отвечаю ему.

Продолжая сидеть на заднем сидении, он ставит ноги на землю и подается корпусом вперед. Левую руку закидывает сверху на дверь, правой — подносит сигарету к губам.

— Бл*, малой, не люблю повторять, — выдыхает дым. — С нами?

— Иди на х**.

Его парни дергаются в мою сторону, чтобы я ответил за свои слова, но Барон останавливает их командным «Стоять!».

Пристально смотрит на меня. Ухмыляется.

— А у тебя есть яйца, — сплевывает на землю и делает новую затяжку. — Весь в отца. Такой же безбашенный. Будем корешами.

Так и зародились мои связи с криминальным миром.

К первой встрече с Симоновым, я точно уже знал, что это он заказал, поджег нашего дома.

Такие люди, как Симонов и его дружки, трусливы, легко поддаются эмоциям, и гибнут без своего статуса и власти. Мне хотелось его мучительно долго уничтожать, даже если на это уйдут годы.

Он сразу пробил по своим источникам кто я, когда я вышел со своей фирмой на рынок. И каждая наша встреча была напряжением для него и тотальным контролем бушующего огня внутри меня. Но, мы отлично играли роли бизнесменов. Сама лига интеллигентов просто мать твою.

Симонов даже пригласил меня на совершеннолетие своей дочери.

Бедная девочка. Она не понимает, что ее отец, на самом деле, не отмечает ее день рождение, а устраивает демонстрацию своего самого ценного товара — ее.

Среди, наверное, близкого круга эта информация подтверждена, но такому отдаленному кругу, как я, известны лишь слухи. Слухи, что Симонову Аврору растят для выдачи замуж за выгодного ее отцу компаньона. Того, кто предложит лучшую цену за нее и свои связи. А ее совершеннолетие означает, что отбор кандидатов скоро начнется.

Симонов пафосно всех собирает в одном из лучших ресторанов города. Такое чувство, что все собрались не на день рождение молодой девчушки, а на, не знаю, людей, которые вкусили жизнь еще в СССР.

Все женщины в длинных платьях в пол и, наверное, во всех имеющихся у них в сейфе украшениях. Мужчины в черных костюмах, белых рубашках и бабочках, вместо галстука.

Перекинувшись парой фраз с известными мне людьми, бреду к бару, чтобы выпить что-нибудь покрепче. С трудом терплю все это общество. Даже, начинаю думать, что впервые не смогу сдержать бушующих во мне эмоций.

Получаю свой заказ от бармена и облокачиваюсь на барную стойку. Окидываю взглядом весь этот цирк благочестивых лицемеров.

Симонов объявляет появление своей дочери не менее пафоснее, чем все мероприятие. Ее появление сопровождается бурными овациями.

Лениво поворачиваю свою голову в сторону сцены, где появляется в сопровождении своей отца Симонова Аврора.

Еще совсем девочка. Хотя длинное прямое легкое платье в пол с рукавами фонариками, будто скрывает ее уже не детскую фигурку. Темные волосы стянуты на макушке в шишку. Однако, не смотря на ее внешний вид, она манит меня своей внешностью.

Она широко улыбается, смущаясь, а я замираю.

Покой.

Я почти его ощущаю, смотря на нее. Мой бушующий пожар превращается в небольшое пламя. Словно я словил, тотальный дзен, который мне так рекомендовал отец.

Впервые ощущаю себя так из-за женщины. Хотя, какая она еще женщина. Девочка восемнадцати лет, а мне уже двадцать семь. Куда я суюсь. Но, сам не понимаю, откуда в моей голове появляются следующие желания и мысли. Дзен в одном, но в другом я поступаю импульсивно.

Когда круг людей вокруг Симонова редеет, я приглашаю его отойти со мной на террасу. С лживой радостью, он следует за мной.

— Чего тебе, Захаров? — без людей его тон меняется на более презренный.

— Хочу жениться на твоей дочери Симонов.

Мужчина замирает. Смотрит на меня во все глаза. В тот момент, когда мои произнесенные слова, словно доходят до него, его глаза наливаются яростью.

— Ты че несешь?! Совсем уже место свое забыл!

— А что такого? Она все равно когда-нибудь выйдет замуж. Так почему я не могу стать этим мужем.

— Это ты так мне мстишь за своих родителей?! — гневно вопрошает он, и эти слова меня немного отрезвляют от нахлынувших необдуманных желаний.

— А мне есть, за что тебе мстить, Симонов? — изогнув левую бровь, произношу я, надеясь, что мужчина на эмоциях сделает осечку.

— Вот именно не за что! — спохватившись, отвечает Симонов. — Я сделаю вид, что этого разговора не было, Захаров. Никогда больше даже не произноси имя моей дочери. Ты — никто! Ты ничего не достигнешь. Поэтому просто исчезни с моих глаз.

Симонов обошел меня и присоединился к гостям. Я смотрел ему вслед с ухмылкой. Вызов. Я покажу тебе, как я ничего не достигну.

С того вечера Аврору, я возможно видел пару раз, но только мельком, где-нибудь на мероприятиях. Все мое внимание было занято бизнесом. А те, необычайные ощущения, что я испытал при виде девушки, бывало, всплывали в моей голове, но я не рассчитывал на их ярое возрождение.

Но, кто же знал, что, кажется, у судьбы свои планы.

Я не ожидал, что Аврора сама явиться ко мне и за чем — за помощью. Ее предложение огорошило меня, а чувство, что были, когда я увидел ее впервые, вернулись ко мне вновь.

Она была уже не девочкой, а девушкой. Красивой, манящей, еще и очень умной.

Жить с ней в одном доме — это чувствовать ее аромат везде.

Ужинать с ней — это желать скорейшего возвращения домой.

Молчать с ней, говорить с ней — это словно лежать под теплым одеялом и закутываться в него все больше и больше, потому что тепло, мягко и чертовски хорошо.

Секс с ней — это потонуть в исполнении всех своих самых заветных желаний.

Я действительно не врал ей, когда говорил, что выбираю верность своей жене. Особенно, после того, как у нас случилась первая ночь.

Я давно уже пережил период несдержанного траханья всего, что имеет грудь. Я — взрослый мужчина, который может подержать свой член в штанах дольше двадцати четырех часов.