Элен (улыбаясь). Для тебя это трудно, не так ли?
Ники. Мне бы хотелось, чтобы она тебе нравилась.
Элен. Хорошо, я попытаюсь.
Ники. Она во всем моя полная противоположность.
Элен. Да, я это вижу.
Ники. Но так и должно быть, не так ли?
Элен. Все зависит.
Ники. Мне нужно, чтобы меня кто-то сдерживал.
Элен. Да, Ники.
Ники. Она так хорошо на меня влияет.
Элен. Правда?
Ники. Да… останавливает, когда я вспыхиваю или веду себя глупо.
Элен. Мне всегда казалось, что тебя нужно подбадривать, а не останавливать.
Ники (смеется). Ох, Элен… ты прелесть!
Элен. Я серьезно.
Ники. Ты не права, эмоции у меня часто перехлестывают через край.
Элен. Во всяком случае, я надеюсь, что ты с ней будешь очень счастлив.
Ники. Не уверен, что у меня получится… не умею я быть счастливым.
Элен. Ты много работаешь?
Ники. Да.
Элен. Действительно стараешься?
Ники. Изо всех сил.
Элен. Лжец!
Ники. Если бы ты видела меня в Париже… репетирую, репетирую… всю ночь напролет, до самого рассвета, который растворяет в себе огонек свечи… и мои руки падают с клавиатуры…
Элен. Свечи сгорают ужасно быстро, если горят с обоих концов.
Ники. Ты хочешь сказать, что от меня прежнего осталась только оболочка?
Элен. Именно.
Ники. Если ты и дальше будешь поощрять меня в том же духе, я покончу с собой.
Элен. Ты набрасываешься на любого, кто проявляется к тебе искренний интерес, не так ли?
Ники. Я не доверяю такому интересу.
Элен. Почему?
Ники. Не знаю… я этого недостоин.
Элен. Такое ощущение, что ты страдаешь от комплекса неполноценности.
Ники. Ничего подобного… я — веселый, остроумный и симпатичный.
Элен. Ох, Ники, ты просто выводишь из себя.
Ники. Не сердись, Элен.
Элен. Я — одна из немногих, кто знает, какой ты на самом деле, а ты меня за это не ценишь.
Ники. Ты действительно думаешь, что знаешь?
Элен. Да… и потому я очень беспокоюсь за тебя.
Ники. В этом нет нужды.
Элен. Ты все так тонко чувствуешь, но при этом сдержан и крайне глуп.
Ники. Спасибо тебе… я уже чувствую собственную оригинальность.
Элен. И ты испуган.
Ники. Почему? Чего мне бояться?
Элен. Ты хочешь, чтобы я тебе сказала?
Ники. Нет.
Элен. Почему нет?
Ники. Потому что ты сентиментальна, и видишь то, чего на самом деле нет и в помине.
Элен. Ты гораздо сентиментальнее меня.
Ники. Дорогая Элен, у тебя прекрасный склад ума, совсем как рождественская открытка… с замерзшими малиновками и блеющими овцами, которые бродят по снегу.
Элен. Тем не менее, на твоем месте я бы больше не прикасалась к наркотикам.
Ники. Элен!
Элен. Что?
Ники. Я не понимаю, о чем ты.
Элен. Ты думаешь, я не вижу?
Ники (натужно смеется). Ты такая смешная.
Элен. А ты дурак! Просто идиот!
Ники. Давай без драматизма, дорогая.
Элен. Я думала, у тебя есть здравый смысл. Я полагала, что у тебя больше ума.
Ники. Все это полнейший абсурд.
Элен (очень искренне). Ники, не противоречь мне, не борись со мной, я же твоя подруга, я бы не сказала ни слова. Если бы не была ею. Ты должен остановиться. Ты еще не подсел на них, пока у тебя есть такая возможность… ради Бога, внемли голосу разума.
Ники. Замолчи, замолчи, не говори так громко.
Элен. Ники, откажись от них.
Ники. Когда ты узнала?
Элен. Сегодня, когда ты играл, но догадалась давно.
Ники. Тебе нет нужды волноваться, Элен, я принимаю их по чуть-чуть, и редко!
Элен. Если что-то пойдет не так, ты примешь все… выброси их.
Ники. Что может пойти не так?
Элен. Неважно, выброси!
Ники. Я не могу… осторожно, кто-то идет.
Входит Дэвид.
Дэвид. Привет!
Ники. Привет, папа!
Дэвид. Что случилось?
Ники. Случилось… с чего ты взял?
Дэвид. Ты выглядишь очень встревоженным.
Ники. Мы с Элен поговорили по душам, выложили все, что накопилось.
Дэвид. Понимаю.
Элен. Мы так долго не виделись… по-другому и быть не могло.
Дэвид. Утром ты так и не заглянул на ферму… я тебя ждал.
Ники. Очень сожалею, папа… просто проспал.
Элен. Увидимся позже, Ники.
Ники. Хорошо.
Элен уходит.
Дэвид. Как, по-твоему, выглядит твоя мать?
Ники. Великолепно… как и всегда.
Дэвид. Не хочешь сигару?
Ники. Нет, благодарю, папа… я не большой их любитель.
Дэвид. Я как раз шел к себе… в доме слишком много людей.
Ники (улыбаясь). Теперь-то ты должен к этому привыкнуть.
Дэвид. Тебе надо бы остаться здесь, знаешь ли. На недельку. Подышать свежим воздухом.
Ники. У меня слишком много дел в Лондоне.
Дэвид. А стоит ли ими заниматься?
Ники. Да, конечно.
Дэвид. Судя по твоему виду, тебе необходим отдых.
Ники. Обо мне не волнуйся… я прекрасно себя чувствую.
Дэвид. Она, похоже, милая девушка.
Ники. Кто… Банти?
Дэвид. Да. Спокойная и ненавязчивая.
Ники. Она — прелесть!
Дэвид. И когда ты собираешься жениться?
Ники. Еще не знаю… обручение — это пробный камень.
Дэвид. Понятно… я-то думал… отстал от современных нравов.
Ники. Это ее идея… посмотреть, подходим ли мы друг другу.
Дэвид. План очень неплохой.
Ники. Я очень рад, что она тебе понравилась.
Дэвид. Она музыкальна?
Ники. О, да… так чувствует музыку!
Дэвид. Хорошо.
Ники. Папа, я думаю, что приеду сюда на несколько дней и спокойно порепетирую.
Дэвид. Если ты приедешь, то я буду ездить в Лондон через день… я так редко вижусь с тобой, когда ты живешь в квартире.
Ники. Тогда решено. Интересно, что скажет мама.
Дэвид. Я с ней поговорю.
Ники. Хорошо… думаю, она не будет сильно тревожиться из-за нас.
Дэвид. Нет. Полагаю, не будет. Думаю, мне пора спать. Спокойной ночи, мой мальчик.
Ники. Спокойной ночи, папа.
Они обмениваются рукопожатием, Дэвид нежно похлопывает Ники по плечу. Уходит наверх, а Ники идет к пианино. Садится, начинает что-то наигрывать, входит Банти.
Банти. Я хочу поговорить с тобой.
Ники (продолжает играть). Хорошо.
Банти. Может, на минутку перестанешь играть.
Ники. А почему ты не можешь говорить со мной под Скрябина?
Банти. Пожалуйста, перестань.
Ники (встает). Меня не ценят… в этом все дело.
Короткая пауза, потом он подходит к ней.
Банти…
Банти. Что?
Ники. Прежде чем ты скажешь мне что-то ужасное, извини меня. Я сейчас тебе нагрубил.
Банти. Да, тебе есть за что извиняться.
Ники. Ты меня простишь?
Банти. Да, я тебя прощаю.
Ники. Я весь вечер такой раздраженный.
Банти. Дай мне сигарету, Ники.
Ники. Держи.
