Литмир - Электронная Библиотека

I

Симптомы весны: прилетают грачи, набухают почки. В ногах — легкость, в голове — звон. В носу — оксолиновая мазь. За городом еще лежит снег. В городе уже копают.

— Алло!

— Да!

— Вы меня слышите?

— Да, только что-то шипит.

— Это компрессор.

— Что?

— Компрессор. У нас тут под окном компрессор. Сжатый воздух — ломают асфальт, будут копать.

— Копать? А что?

— Откуда я знаю? Что у нас весной копают всегда? Газ, канализацию. Мало ли что.

— А может быть, телефон?

— Телефон?

— Да. Вы посмотрите, они глубоко копают?

— Они еще пока не копают, они ломают асфальт. Отбойные молотки слышите?

— Слышу. А у вас там АТС уже есть?

— АТС есть, но кабель еще не провели.

— Ну вот. Наверное, телефон.

— Я и говорю — вряд ли. Кстати, мне рассказывали. Тут одному поставили телефон. А на АТС там что-то перепутали. И он стал звонить в «скорую», а попал в КГБ.

— Ну?

— Ну что, приехали и увезли.

— Да ладно — анекдот.

— Ага, анекдот.

— Да, интересно… А может, у вас там в самом деле кабель?

— Хорошо бы. Взял кому хочешь — и позвонил.

— Конечно. А не хочешь — можешь не звонить.

— Вот именно. А так — позвонил, и все.

— И попал в КГБ.

— А может это не телефон.

— А что?

— Отопление.

— Ну значит, будете звонить по отоплению…

— Смешно.

— О, у меня в трубке шипеть перестало.

— Это они тут компрессор выключили. Этот парень в будку звонить пошел, мне из окна видно…

— Лишь бы не работать. Интересно, кому он звонит?

— Мало ли. Кому весной можно звонить? Вот вы бы кому звонили весной?

— Я? Тому же, кому зимой. У меня телефона нет.

— Да? Ну вот поставят вам телефон, я на вас посмотрю. Весна — это вам не зима. Это весна…

II

Горячая белая галька шуршит под ногами.

У самой воды — влажная, темная, — блестит. Из-под воды — матово светит, колышется.

А перед глазами прямо — вдаль, вширь, во все стороны, огромное, синее, искрящее! Разлетелось, разнеслось во все стороны — дальше, дальше, далеко, до самого предела, и там вытянулось, окаймилось безупречнейшей горизонталью!

Под ней — синева литая, жарко сверкающая!

А над — тонкое, белесое, голубоватое, встает, поднимается, выгибается синевой во все стороны, плавится, кричит победно, ликует Солнце!

А там, справа, вдали, меж синим морем и синим небом тонкой полоской — город.

А за ним дрожат холмы дымные. А за ними — холмы прозрачные, а там за ними горы — не видны, угадываются нежнейшим силуэтом…

А внизу темной полоской — город…

А от него — сюда, назад, к ногам, подкатывает могучее, нежное, ленивое.

Подкатило — откатило…

И темная галька блестит, шипящей пеной облизанная. И белая галька горит, стучит, шуршит под ногами… И гул этот тихий. И запах.

О, Господи…

III

А просто птица
на ветку села,
Меня осыпав
Тончайшим снегом —
И вдруг покинула
Грусть меня,
И был я счастлив
Остаток дня.

(Роберт Фрост)

IV

Когда сыну Александру было четыре года,

мы с ним холодным октябрьским днем долго гуляли.

Он замерз, устал.

Пришли домой. Он съел бутерброд, задумался.

Потом сказал:

— А все-таки колбаса намного лучше, чем когда ветер дует!

Более глубокой мысли не знаю.

* * *

Красавец, выпирающий из компьютера на обложке, — это я, увековеченный сыном Александром. Ему было лет семь. А мне — не помню.

Антология Сатиры и Юмора России XX века. Том 27. Михаил Мишин - _37.jpg_0

Все остальные рисунки — дочери Екатерины. Датируются 2003 годом, когда ей восемь.

Причем текст она не читала.

Я на пальцах что-то изъяснял, она это «что-то» изображала, а я потом решал, куда и как вставлять. То есть, говоря поэтически, дизайн книги — мой.

Но сами картинки — от первой до последней линии — ее.

Антология Сатиры и Юмора России XX века. Том 27. Михаил Мишин - _38.jpg_0

* * *

Помотан «дизайнеру» верстальщик Сережа, которому особенная благодарность за мастерство и терпение.

* * *

Благодарен каждому,

кто определял движение —

как на всем пути,

так и на отдельных отрезках.

Маме. Папе.

Женам. Детям.

И тем, кого проморгал.

И кого не учел.

И, конечно, друзьям. И особенно подругам.

Последних скрываю инициалами —

для загадки:

В., Н., Л., Ю., Б., Н.

И др.

Еще раз — спасибо всем.

Живите хорошо.

Фотоархив

Антология Сатиры и Юмора России XX века. Том 27. Михаил Мишин - _00.jpg_1
Антология Сатиры и Юмора России XX века. Том 27. Михаил Мишин - _01.jpg_2

Бухара. Прадед и прабабушка. Еще не знают, что будет революция. Что из шестерых детей после второй мировой останется трое. Что у Розалии (с гитарой) родятся две дочки, старшая из которых станет моей мамой.

Антология Сатиры и Юмора России XX века. Том 27. Михаил Мишин - _01.jpg_3

Мамина мама. Не знает еще, что сделается моей любимой бабушкой.

Антология Сатиры и Юмора России XX века. Том 27. Михаил Мишин - _02.jpg_0

Мама. Еще не знает, что станет музыкантом, и выйдет замуж за журналиста.

Антология Сатиры и Юмора России XX века. Том 27. Михаил Мишин - _03.jpg_0

Папа. Не знает, что фотографий родственников по его линии у меня почти не останется.

Антология Сатиры и Юмора России XX века. Том 27. Михаил Мишин - _04.jpg_0

Ташкент. Мамина мама. Папин папа. Читаю им монолог Чацкого.

Антология Сатиры и Юмора России XX века. Том 27. Михаил Мишин - _06.jpg

«Все счастливые семьи…» Они еще не знают, что папа вскоре будет видеть меня только на присланных мамой фото отправится строить Волго-Дон…

Антология Сатиры и Юмора России XX века. Том 27. Михаил Мишин - _05.jpg_0

Елка — в детсаду. Вéлик — чужой. Еще не знаю, что первый (и последний) собственный куплю только в тридцать лет. И тот через два дня сопрут…

Антология Сатиры и Юмора России XX века. Том 27. Михаил Мишин - _06.jpg_0
Антология Сатиры и Юмора России XX века. Том 27. Михаил Мишин - _07.jpg

Армия, авиация, флот. Оборонному комплексу я всегда придавал большое значение.

Антология Сатиры и Юмора России XX века. Том 27. Михаил Мишин - _08.jpg

Ташкент. Соседка. Нет, я был для нее слишком молод.

Антология Сатиры и Юмора России XX века. Том 27. Михаил Мишин - _09.jpg

Уже Ленинград. Последний снимок в штатском…

89
{"b":"842269","o":1}