… дальше — форма
Пионерлагерь — 58. Еще не знаю… слава богу, еще ничего не знаю. Флаг в руки — и торжественный восторг.
В музшколу брали дважды. Сперва в класс рояля, потом — кларнета. Оба раза бросал. Кончилось аккордеоном при домоуправлении.
Уже, конечно, институт. Идем, конечно, на демонстрацию. Поем, конечно, Высоцкого.
Сейчас поедем на целину. Еще не знаем, кто кого полюбит, кто кого разлюбит…
Казахстан — 67. Еще не знаем, что возводим коровники на земле будущей заграницы.
Он знает, что я ничего не знаю. Я знаю, что он это знает. Оба знаем, что диплом инженера-электрика я получу.
Сеня Альтов. Еще не знает, что с течением времени на этом снимке мы будем выглядеть все моложе.
Витя Лошак. Еще не знает, что скоро станет главным редактором «МН».
Валерий Хаит. Еще не знаем, когда и где снова встретимся. Но встретимся точно.
Марк Рудинштейн. Еще не знает, как добыть денег на очередной «Кинотавр» — фестиваль, который, по его словам, мы с ним и Виктором Славкиным втроем придумали.
Культ моей личности в каком-то областном ДК. Там еще на стене цитата висела — из меня. Полный кайф.
А это уже всемирная слава. То есть, в Израиле человека три подошли.
С миссией на Ближнем востоке. Наше посольство в Тель-Авиве. Бильжо, Иртеньев и я согласно протоколу в строгой вечерней одежде.
Санкт-Петербург. «Золотой Остап». Не дашь на лапу — лауреатом не станешь. Имен взяточников из страха мести не называю.
Сочи. «Кинотавр». Выхожу на замену истощенного Абдулова. Еще не знаю, что через минуту воздушная волна от пролетающего мимо мяча швырнет меня наземь, я вывихну ногу, сердобольные болельщики вольют в меня стакан, я доковыляю до радиорубки и от отчаяния начну комментировать игру. Им было смешно, а я год хромал.
Борис Литвак. Еще не знает, что его знаменитые слова «Сиди ровно» через несколько минут станут для меня утопией.
Беззаботный Инин еще не знает, что скоро мы с Адобашьяном сыграем в фильме Аллы Суриковой «Московские каникулы» двух алкашей, после чего на нас обрушится неслыханная слава.
Кажется, Новосибирск. Арканов еще не знает, что через полчаса мы с ним запоем что-то джазовое. Он — талантливо, я — с душой.
Юрий Рост. Не знает, но чувствует, что будет задержка рейса, и мы с ним проведем еще один чудный день в Одессе.
Костя Райкин. На нижнем снимке еще не знает, что мы с ним сделаем спектакль «Лица», финал которого — на верхнем. Что потом он еще поставит американскую комедию, которую я переведу…
Мы с Татьяной ведем вечер 75-летия Гердта. Я еще не знаю, что мой нос и ботинок настолько фотогеничны.
Одесса. Год не помню. Витя Ильченко объясняет мне, что писать не надо: все уже написал Жванецкий. Или вот-вот напишет.
Сочи. Начало 90-х. Горин, Червинский и я свои красивые фигуры прикрыли. Только композитор Дашкевич не щадит окружающих.
Одесса-87. Мое сорокалетие. С Мишей Жванецким. Содержание разговора не помню. Но взаимопонимание было дивное.
Там же, в тот же день. И в рюмках — то же. Только десять лет прошло. И рубашки сменили.
Меж двух Гулливеров. Данелия и Пуговкин.
Аркадий Исаакович Райкин
Амстердам — 87. У Наполеона мания величия — фотографироваться рядом со мной…
