– Жаль, Вы не видели лицо леди Мериан, – сказал он.

– Ооо, я как раз прекрасно его рассмотрела, – протянула Адель, – Боюсь, Вам больше не стоит возвращаться с приёмов в одиночестве, – сказала она и неожиданно рассмеялась. И виконт с удовольствием присоединился.

– Приглашаю Вас посетить со мной летний бал у Дервинов, – неожиданно позвал Роберт.

– Меня не приглашали, – покачала головой Адель.

– Я только что пригласил Вас, – серьёзно ответил виконт.

– Вы с ума сошли! – воскликнула графиня и отложила столовые приборы, – Если так и дальше пойдёт, через пару месяцев нам грозит проводить вечера за совместным распитием чая в обнимку с кошками до конца жизни, словно двум старым девам. Общество не простит Вам даже не существующей связи со мной. А что касается меня – если до этого меня просто игнорировали – теперь и вовсе закидают камнями, потому что решат, что я Вас приворожила! – эмоционально, как типичная южанка, объяснила она.

– Вы слишком драматизируете. К слову, идея распивать с Вами чай по вечерам мне нравится, – лукаво улыбнулся он, а затем серьёзно добавил, – Мы будем держаться в рамках этикета, леди Колстрхейдж. И просто проведём дружеский вечер. Вам ведь нравится танцевать. Да и Вы просто созданы для бала, – не сдавался Роберт.

– Вы решительно не понимаете, что говорите. Я в этом не участвую. Благодарю Вас за обед, Роберто. Мне пора домой, – засобиралась раздражённая графиня.

– Если Вы откажетесь идти на бал, я шепну леди Брукстон, что безумно влюблён в Вас и не собираюсь посещать приёмы, потому что Вам на них неинтересно, и слух о нашем романе распространится по всему Норт-Ленду примерно за день, – обернувшаяся графиня увидела широко улыбающегося Роберта, который только что бросил ей самый настоящий вызов.

– Вы не посмеете, – в непритворном ужасе Адель приоткрыла рот.

– Ещё как посмею. Без Вас там всё равно совершенно нечего делать, – продолжил улыбаться виконт и добавил, – Ну же, Адель, соглашайтесь.

– До встречи, Роберто, – поторопилась уйти Адель, – Надеюсь, она состоится не скоро. – Раздражённо поправила волосы она.

– Я заеду за Вами в четверг в шесть, – бросил в спину уходящей графине лорд Эддингтон.

– Как продвигается расследование? – спросил за завтраком Роберт.

– Пока пытаюсь собрать и систематизировать информацию. Идёт откровенно говоря туго. Сегодня планирую навестить неофициальную свидетельницу.

– Нужна помощь? – спросил Роберт, промокнув салфеткой губы.

– Ни в коем случае, – покачал головой Энтони.

– Объясни мне, Рейн. Я вот не понимаю. Даже если кьокко существуют, какой смысл искать и уничтожать их? Они ведь лечат то, что не могут вылечить лекари. Разве это плохо?

– Лечат? – спросил Энтони, и от него повеяло злым холодом. – Кьокко – нечисть. Нечисть не может лечить. Они не лечат болезни, а забирают их, и в оплату они берут половину срока, который должна была забрать у человека болезнь. Но ты никогда не можешь точно знать, сколько именно она должна была забрать, поэтому они всегда берут больше. Иногда они забирают десятки лет. А ещё, как всякая нечисть – они закусывают жизненной силой.

– Больше похоже на восточные легенды, – попытался разрядить обстановку Роберт.

– Я тоже раньше так думал, – холодно ответил Энтони, – Пока кьокко не убил мать, – добавил он и вышел из-за стола.

…

Назначенный главой рода Роберт, постепенно принимал семейные дела. А главным делом Эддингтонов всегда была – добыча драгоценных камней и минералов. В распоряжении Эддингтонов имелись две горные выработки и несколько открытых карьеров, которые в силу более простой работы с ними разрабатывались более активно. Добывали на них в основном опалы, алмазы и сапфиры. Также в семейном деле было несколько ювелирных мастерских, которые сегодня и планировал навестить с проверкой Роберт. Навестив мастерские и лично познакомившись с мастерами, он договорился о ревизиях и серьёзно подумывал дать старым мастерам учеников в подмастерья и даже открыть что-то вроде школы. Также, по мнению Роберта, стоило открыть пару мастерских в близлежащих городах, чем он активно и занимался. В целом дела Эддингтонов шли неплохо. Во всём виднелась рука рачительного и заботливого хозяина. А чем особенно гордились Эддингтоны – условиями труда. Рабочим и мастерам, работающим на них платились больничные и пенсии, эти выплаты ввёл ещё прадед Роберта и строго настрого запретил потомкам отменять их.

Несмотря на то, что родовое поместье Эддингтонов находилось в Норт-Ленде, они имели пару особняков и в столице. А молодые братья Эддингтон даже в столице считались богатыми и завидными женихами, хотя ни один из них так и не женился, миновав возраст тридцати.

Всю первую половину рабочей седмицы Роберт разбирался с делами. Посетил оба карьера и выслушал пожелания по их обустройству. Своим личным указом он назначил выплаты до выздоровления двум пострадавшим в недавнем инциденте рабочим. А вечером в среду приказал камердинеру приготовить к выходу в свет серый костюм. И принялся с предвкушением думать о завтрашнем дне, распивая ароматный травяной чай.

Несмотря на плотный график, постоянные разъезды и уйму потраченных сил и времени, Роберт поймал себя на мысли – что ни раз вспоминал леди Колстрхейдж и с нетерпением ожидал четверга.

…

В четверг вечером, так и не дождавшись шести, одетый с иголочки виконт стоял возле дома графини около пяти и наблюдал потрясающую картину: одетая в вызывающе короткое (до колен) домашнее платье графиня, собственной персоной полола клумбу с цветами и совершенно точно ни секунды не сомневалась – стоит ли собираться на бал.

Вернув самообладание, удивлённый виконт подошёл к графине по садовой дорожке и поздоровался:

– Добрый вечер, леди Колстрхейдж! Вижу, я не зря решил заехать за Вами пораньше. Но боюсь, что сэкономленного мной времени все равно не хватит. У Вас заболел садовник? – поинтересовался он.

Сидевшая на корточках графиня от неожиданности подпрыгнула:

– Роберто! – взвизгнула она, – Добрый вечер! Садовник жив, здоров. Дельфиниумы, – она ласково погладила большие голубые соцветия, – Моя слабость. Мне нравится возиться с ними. Зачем Вы пришли?

– Вы совершенно забыли, – продолжил гнуть свою линию Роберт, – сегодня мы идём на приём к Дервинам.

– Я никуда не иду, и сообщила Вам об этом ещё в ресторации, – ответила она.

– В таком случае мне нужна бумага и ручка, – вздохнул Роберт.

– Попросите у экокномки, – сказала она и не выдержав уточнила, – зачем Вам бумага?

– Быстрее всего будет сразу написать леди Брукстон. Прочтёт – как только вернётся с бала, – меланхолично заметил Роберт, а Адель закатила глаза.

– Идите к чёрту, Эддингтон, – сказала графиня и не собрав садовую утварь, направилась в дом.

– Вы не можете в двадцать шесть стать затворницей, – остановил её голос виконта, – Вы не сделали ничего дурного, Вам нечего стыдиться. И Вы имеете право быть счастливой, – резонно заметил Роберт. Уже почти зашедшая в дом графиня остановилась и после значительной паузы, сопровождаемой гневным сопением, ответила:

– Я буду готова в течении тридцати минут. Подождите меня в гостиной. Экономка принесёт Вам кофе. И учтите, если Вас вышвырнут из высшего общества – на моих кошек не рассчитывайте.

…

Совершенно готовая, чистая, отглаженная и причёсанная Адель, вышла к Роберту по истечении двадцати минут. На что удивлённый виконт, который потратил на сборы почти три часа, чуть случайно не присвистнул.

Платье графини не имело ничего общего с теми пышными и яркими платьями, которые носили нынче на балах. Это приметил даже Роберт. Оно было не пышное и строгое, почти полностью отсутствовали украшения, кроме небольшой тесёмки кружева на воротничке, что неожиданно делало графиню ещё моложе и прелестнее, подумалось Роберту.

Дорога к Денверам прошла в молчании. Леди Колстрхейдж недовольно сопела и периодически бросала недовольные взгляды на виконта. Того, в свою очередь, ситуация забавляла, и он заставлял себя улыбаться не так широко, а про себя раздумывал о том, что же всё-таки могло произойти с малышкой Адель, что на неё взъелся весь белый свет.