— Зонт не взяли! Подожди секунду, — Алекс быстро пальто и накинул Рите на голову, пытаясь хоть как-то защитить её. На его бежевой рубашке расплылись мокрые пятна. — А теперь бегом!

Алекс схватил Риту за руку и потащил прочь, к машине. Из-под ног летели брызги, прохладные капли кололи лицо, горячая ладонь сжимала её маленькие пальчики, и Рита чувствовала себя живой, как никогда.

На город опускались мягкие коричневые сумерки. Солнце уже коснулось горизонта, и все вокруг казалось особенно ярким и контрастным: кружево зелени, лента дорожки под окном, контуры разноцветных машин, яркие пятна одежды прогуливающихся людей. Отчаянно-голубое небо расчертили две белые полосы, и самолет, который их оставил, нырнул в пушистое облако. Под окнами маленькой московской квартирки собрались подростки. Лавочку занял парень, который обнимал гитару и терзал её струны неровным перебором, остальные стояли вокруг, пели и смеялись. Рита открыла окно и положила локти на подоконник, вслушиваясь в неизвестные мелодии. От запаха жасмина и свежескошенной травы сладко сжало сердце, и отчего-то захотелось улыбаться. Звуки было слышно далеко-далеко: как мимо проезжают автомобили, шуршит струёй воды поливалка, стартует со светофора мотоцикл и визжат покрышки у неизвестного гонщика на поворотах. Закаркала глупая ворона, и Май, прыгнув на подоконник, ответил ей коротко и хмуро. Ворона умолкла.

Ребята пели о кукле, что подчинялась колдуну, о рок-н-ролле и о дешёвых драмах, девушки льнули к парням, и те обнимали их за плечи. Они говорили о чем-то, глупо шутили, флиртовали неловко, неумело и были настолько полны и свежи в своей неловкости, что наблюдать за ними было смешно и завидно. Один из парней почувствовал взгляд со стороны, повернулся. На вид ему было лет семнадцать, высокий, веселый, с открытым красивым лицом. Он улыбнулся широко и искренне и подмигнул Рите с такой наглостью, будто имел на это полное право. Она распрямилась, почувствовала, как щеки заливает румянец, а он улыбнулся ещё шире, довольный собой и этим миром. Рита хотела то ли остаться гостем на этом празднике жизни, то ли скрыться в своей берлоге, но в этот момент в дверь позвонили. На пороге стоял Алекс.

— Ты чего улыбаешься? — спросил он вместо приветствия. Её губы действительно всё еще хранили улыбку, которую подарил незнакомый парень под окном.

— Да так, ничего, — Рита отмахнулась, пропуская друга вперед. На лестничной площадке показался сосед, Михаил Андреевич. Завидев девушку он тут же закричал:

— Маргарита! А ну не закрывай дверь, я чо скажу!

Рита тут же захлопнула дверь и привалилась к ней спиной.

— Что, не оставляет тебя в покое добрый дедушка? — спросил Алекс. Он прошёл уже внутрь и выкладывал из пакета на стол продукты. Рита в шутку называла его “кормилицей”, и он неизменно хмурился, повторяя, что помогать людям — его работа.

— Не оставляет, — Рита принялась рассматривать пачки, что посыпались на стол. — Вызывал полицию. Распугивает клиентов, которых и так почти нет.

— Как твои дела? Кто-нибудь что-нибудь заплатил?

Рита сжала губы, мотнула головой. Летний вечер, бывший еще пять минут таким прекрасным, вдруг оказался невыносимо душным.

— Всего пять тысяч. Благодарят, обещают принести деньги и пропадают, — она вздохнула, пару секунд рассматривала царапину на столешнице, а потом вскинула голову. Губы растянулись в уверенной улыбке. — Ничего, впереди ещё много времени!

Алекс смотрел на неё с беспокойством, а потом вдруг полез в карман своего льняного пиджака.

— Кстати, насчет полиции. У меня для тебя подарок! — с торжественным видом он извлёк из кармана красную книжечку и помахал ею перед носом Риты. — Поздравляю, вы теперь полноправный гражданин Российской Федерации.

— Ух ты! — Рита цапнула паспорт и принялась его рассматривать. — Фотография ужасная, конечно.

— Это уже традиция, — усмехнулся Алекс.

— Спасибо, — она прижала книжечку к груди и посмотрела на ангела снизу вверх. — Как ты его достал?

Алекс нахмурился, улыбка пропала с его лица.

— У меня есть некоторые… связи.

— Но это же замечательно!

— Ничего замечательного в людях, которые могут создавать и уничтожать личности, нет, — сухо ответил он. — И я ни на секунду не забываю, на какие компромиссы я пошёл за свою долгую жизнь.

— Поэтому ты взял себе фамилию Грешный? — ляпнула Рита и тут же прикусила язык, настолько мрачный взгляд бросил на неё Алекс. Она явно залезла к нему в душу прямо немытыми руками, он сразу умолк, закрылся, и оттого в большой комнате повисла тишина. Сумерки за окном становились всё гуще, хоть ложкой режь, и девушка под окном пела под гитару о первом свидании.

— Знаешь, сегодня я в первый раз позавидовала людям, — сказала Рита, отчаянно желая сменить тему.

— Вот как? И почему же?

— Посмотри на них, — Рита позвала его ближе к окну, кивнула на подростков. — Какие юные, дрожащие, чувствующие. Сколько здесь жизни, сколько эмоций. У меня никогда такого не будет.

— Может быть, — Алекс встал рядом, плечом к плечу. — Но перед тобой вся Москва. Не нужно желать того, что есть у них. Создавай своё.

— Знаешь, звучит, как пустой пафос.

Алекс повернулся, посмотрел на неё, темный силуэт в летних сумерках. Его глаза лукаво блестели.

— Пошли со мной.

— Что? Куда?

Но он уже был в прихожей, натягивал туфли, искал в потёмках ключи. Она протянула руку к тумбочке, где обычно лежала связка и наткнулась на его теплые пальцы. Замерла, чувствуя, как необычное ощущение разливается по позвоночнику, колет спину мурашками.

— Пошли, — повторил Алекс тихо, почти шёпотом.

Москва горела огнями. Куталась в подсветку, мигала вывесками, шуршала колёсами машин и кронами деревьев. В автомобиле пахло кофе, который они купили на заправке, по радио неизвестная певица пела что-то веселое и навязчивое, и уже ко второму припеву Рита выучила слова. Ветер врывался сквозь приоткрытое окно и приносил запахи остывающего асфальта, еды и бензина. Дорога серой лентой ложилась под колёса, а позади оставались заботы и печали.

Университет МГУ вырос волшебным замком. На смотровой площадке собирались владельцы мотоциклов, то и дело ревели моторы, люди громко говорили и много смеялись.

Рита подошла к ограждению, посмотрела вниз и вперед.

— Тут можно кричать? — спросила она, чувствуя, как её распирает от эмоций, будто в груди надувался блестящий воздушный шарик, угрожавший лопнуть и засыпать все вокруг конфетти.

— Можно, — коротко рассмеялся Алекс, спрятав руки в карманы. Он прикрыл глаза, наслаждаясь теплым вечером и легким ветерком, что обвевал лицо.

— Уохоу! — закричала Рита, подняв руки в воздух. — Я люблю жи-изнь!

— Еееее! — вторили ей мужчины позади, вскидывая вверх жестяные банки, зажатые в руке. — Да, детка!

Он смутилась, опустила руки, но затем залилась веселым смехом. Один высокий широкоплечий байкер подмигнул ей, и она снова прыснула от смеха.

— А потом пойдем в парк Горького.

— Парк? — протянула Рита. — Это звучит очень скучно, как Сады Вечности. Знаешь, которые уходят вперед, вперед до бесконечности, и ты никогда не дойдешь до конца.

— Это другое. Пошли, хватит подмигивать байкерам, — он мягко положил руку ей на спину.

Рита почувствовала, как вспыхнули щеки.

— Ничего я не подмигаваю, — потом подумала и добавила: — А если бы и да, то что?

— Моя работа — защищать тебя, помнишь?

Алекс важно поднял указательный палец, и Рита замолчала. Она вдруг поняла, что ей хочется, чтобы Алексу не было все равно. Он шагал рядом, высокий и спокойный, и девочки, что шли навстречу, проводили его взглядом и зашипели, засмеялись за спиной.

— Маленькие змееныши, — процедила Рита.

— О чем ты? — спросил Алекс, распахивая перед ней дверцу машины.

— Не важно, — она села на переднее сиденье и подождала, пока рядом окажется Алекс. — Пристегни меня.