Первый кадр — наше знакомство, второй — знакомые камни соединяются в один с размером с кулак, третий — скалистые горы и темные звери обитаемые там, четвертый — склеп Дэвара. Что это сейчас было? Зверь хочет, чтобы я собрала сердце и спасла их и старого императора. А что дальше? Вопросы озвученные вслух были встречены кивком морды. — Но как я найду остальные части? Мне повезло, что две частички попали мне в руки. — в ответ перед глазами появилась серебренная жилка, уходящая в сторону.

— Но я сама не вижу эту нить. — зверь боднул в грудь, как бы говоря, что все находится внутри меня самой и ответ придет. — Будем надеется.

Но веселые мысли быстро улетучились, вспомнила в какой ситуации нахожусь и что мне сейчас не до спасения окаменевшего императора. Мне бы самой просто выжить!

— Я не могу, прости. Меня арестовали и везут в тюрьму столицы. И сбежать я не могу. — с печальным вздохом показываю на ошейник — артефакт. — Все что я могу это смирится с участью и приготовиться к худшему исходу. А ты ходи. Возвращайся к своим друзьям. — поцеловала на прощанье милого друга и тем же путем вернулась на свое промозглое спальное место. Надеюсь им смогут помочь вместо меня. А мои дни сочтены.

Разбудило меня ржание коней и громкие раздаваемые команды стражей. Хоть у кого-то полно энергии и сил, а я себя чувствую старой развалюхой в добавок еще и грязной.

— Ловерсайд, собирай свои монатки и быстро забирайся на место. — подпрыгнула от резкого окрика и с колотящемся сердцем покидала вещи в рюкзак, быстренько поспешила на свободное место между двумя бородатыми мужиками.

На первый взгляд все заключенные мужчины, ехавшие cо мной, были на одно лицо, не бритые, вместо волос скатавшиеся пакли и знавшая лучшие времена одежда. Но стоило мне присмотреться и по внимательней пройтись взглядом, я поняла, как сильно ошибалась.

На против меня сидело трое, слева мужчина уже преклонного возраста с отсутствующим взглядом, подумалось что только так выглядят приговоренные к казни. Прямо — молодой парень, полярно отличался настроением и взглядом от предыдущего. Весело насвистывал только ему известную мелодию пожевывая губами травинку. Когда меня подбрасывало на очередной кочке, то на одного то на другого, бесстыдно подмигивал. Может его нахальство или неунывающий настрой, как по воздуху предалось приподнятым настроением, и окружающая обстановка заиграла совсем уже другими красками. И третий напротив справа, был не такой уж и пугающе большой и что у него на лице ужасный шрам, ничего страшного, внутренне уверена он совершенно добряк. А почему? А потому что глаза добрые, но грустные, но это понятно… По бокам мужчины больше всего располагали к себе, то ноги помогут укрыть, то поддержат, когда старая телега готова меня скинуть. А когда мне предложили завтрак, который я пропустила, точнее кто-то специально не стал будить, оставив меня голодной, садист, я совсем растаяла и уже на каждое робкое и неловкое соприкосновение отвечала самой искренней улыбкой.

Может со стороны покажется, что я дурочка, но в эти часы я решила, сколько бы мне не осталось, я буду радоваться малейшим мелочам жизни и отвечать добром на доброе отношение.

— Давай Мэри, подпевай! — просил меня молодой Дарс, не прекращая жевать бедную травинку.

— Я не знаю слов, ты лучше еще раз спой, а я постараюсь запомнить. — попыталась выкрутиться.

— Хитришь золотце, уже даже наши надсмотрщики не вольно запомнили. — вот шутник, хорошо, что кроме нашей компании его никто больше не слышит, а то точно было бы не до шуток и песен.

— Уговорил. Помогай мне. — и мы запели, о боевых сражениях, о приключениях друзей, которые путешествовали по миру, а дальше шла песня о влюбленных, которых не справедливо разлучила судьба. Его отправили на войну, а убитую горем девушку отдали злому графу, которую замучил… Война закончилась, вернулся и герой, но нашел свою любимую в холодной земле… и больше никто не видел сухих цветов возле ее памятника.

Грустная песня закончилась, и я не заметила, как мы остановились и все уставились на меня со страхом и с сочувствием. Я так плохо пою?

— Веселитесь Ловэрсайд! Это, что для вас прогулка, а мы все ваши сопровождающие? — спешился Вахарсолт остановился напротив нашей повозки. — Если вы и дальше собираетесь крутить осуждёнными, которой и вы являетесь, то поедете со мной в седле до конца пути. Вам ясно! — сказал, как отрубил. Импульс спрятаться был замечен, а рука Адара придерживающая за плечо в поддержке, была загипнотизирована бирюзовым взглядом. После чего он еще с большей скоростью погнал наш «маленький караван». Желание петь улетучилось, но тихие перешептывания не прекращались, а я пригрелась на плече Адара и до ночи плавала в сонной дреме. Изредка улавливая нежные поглаживания пальчиков.

Следующие дни были, просто замечательными. Я смыла с себя всю грязь и даже отстирала платье. И ничего не смогла бы омрачить их, даже жалящие угрюмые взгляды из-под бровей бросаемые Вахарсолтом и то что он назначил мне в обязанность готовку. Думал, что сотрет улыбку с моего чистенького лица, но не тут-то было. Как я могу лишить вкусной пищи моих временных друзей в этом путешествии, а когда они за обе щеки уплетают приготовленное и благодарят наперебой, то моя улыбка расцветает еще шире.

К концу путешествия взгляды стали еще смурнее, а когда «мальчики» пытались помогать мне, то разгонял их в разные стороны.

— Что вы так на меня взъелись. — на четвёртый вечер не выдержала, проходя мимо облокотившегося о ствол дерева Вахарсолта. — Лично вам я ничего не сделала. — решила остановиться и получить ответы.

— Лучше бы сделала. — не поворачивая головы без эмоционально ответил.

— Если вы хотите меня о чем-то попросить, то просто скажите, а не брызжите на всех ядом.

— Тебя случаем в детстве по голове не били? Ведешь себя, как душевнобольная. Ходишь улыбаешься всем, смеешься. Тебя сегодня — завтра осудят, а потом отправят в горы, а ты… ты просто улыбаешься, тебе разве не страшно? — пффф, вот на придумал и из-за этого стоило мне последние дни портить.

— Били, еще как били! И я не душевнобольная, просто решила, что буду радоваться каждому дню, сколько бы не осталось. А если печалиться, кому от этого станет легче? Мне точно нет! Так что можно мне и дальше наслаждаться моей короткой жизнью?

— Можно.

— Вот уж спасибо! — с шуточным реверансом покинула полянку и отправилась кормить «своих мальчиков».

Хоть кто-то радуется мне так искренне как Адар. Если бы мы встретились в другой жизни, я смогла бы полюбить, но в моем сердце только Самуэль. Ну зачем я вспомнила, обещала же не вспоминать, не думать. Сердце ноет от тоски и кровоточит разочарованием. Почему не приехал? Может не было нужной суммы, но хотя бы попрощаться можно было.

Отвернулась, чтобы не заметили катившихся слезинок, жалость мне точно не нужна. Быстро шинкую корнеплоды и отправляю в котелок, дальше только помешивать до готовности.

За руку резко разворачивает к себе Вахарсолт и всматривается в лицо.

— Что уже не так весело? — как бы я хотела стереть эту усмешку.

— Отвали. — зло цежу сквозь зубы, чувствую еще чуть-чуть и я вцеплюсь в его идеально уложенную шевелюру.

Усмешка слетела, как и не было, что-то увидев в моих глазах хмурит брови отпускает и делает шаг назад.

— Завтра поедешь со мной. — взметнул плащом и скрылся из виду.

Это еще зачем?

Теплая погода, щебетание птичек, шелест листвы и мерное покачивания в седле не могли заставить меня расслабиться. Так как Вахарсолт исполнил угрозу и с раннего утра, когда еще не успела продрать глаза, сцапал за талию и закинул в седло перед собой. Сначала я старалась сохранять маленькое призрачное расстояние, но ни затекшая спина, ни рука «негодяя» не давали отстраниться. Конечно я держалась на чеку, но телу дала возможность расслабиться, опираясь на предложенную спину.

— Ты много выступала? — неожиданно спросил из-за спины.

— Мммм… — неопределенно промычала не совсем понимая, о чем спрашивает.