– Да, это будет весьма удобно, отец.

Бранд кивнул с видимым облегчением.

– Хорошо, я поручу Адену подготовку. Будет прекрасно, если ты проявишь участие.

Морган покинул кабинет отца в состоянии, близком к опьянению. Голова кружилась, в груди теснились смешанные чувства – от надежды на лучшее до подозрительной тревожности. Разговор действительно вышел тяжёлым, как Морган и предполагал, но не совсем в том ключе, как ему представлялось изначально.

Было странно, что Бранд и словом не обмолвился о матушке и смерти брата. Он даже избегал речи о них, словно не хотел окрашивать беседу в ненужные мрачные тона, грозившие перепалкой. Морган чувствовал себя глупой рыбкой, с радостью захватившей аппетитную наживку, и злился на свою простодушность.

Отец всего лишь хотел провести церемонию без проблем с его стороны, а Морган послушно развесил уши. Он сцепил зубы, ладно – пусть так. Ему даже хорошо, что его воспринимают, видимо, излишне капризным и эксцентричным. И лучшее, что он может вынести из такого всеобщего мнения, это выгоду.

***

– Ах, мой принц, вам так идёт! – придворная портниха закружила вокруг, выправляя только ей одной заметные складочки на сюртуке.

Морган же с ужасом взирал на кружевные манжеты и боялся повернуться к зеркалу за спиной. А почти детский восторг девушки наводил на совсем дурные мысли.

Он почувствовал огромное облегчение, когда двери мастерской распахнулись, и Аден, окинув его оценивающим взглядом, даже не стал скрывать весёлую усмешку.

– И как я выгляжу?

– Как самый пижонистый пижон, которого я когда-либо встречал, – брат покачал головой. – Тебя совсем не узнать, так не пойдёт.

– Принц Аден, при всём уважении, но вы совсем не разбираетесь в моде, – слова Адена не на шутку расстроили девушку, и Моргану было её даже жаль, но не на столько, чтобы переступать через свой вкус к одежде.

Даже если никто вокруг не найдёт в его наряде ничего плохого, он, как минимум, не собирался выглядеть посмешищем в собственных глазах. Морган повернулся, наконец, к зеркалу и вздохнул.

Конечно, он понимал, что приходить на церемонию в удобных для путешествий брюках и куртке не самая блестящая идея… Только в огромном зеркале отражался совсем не он, а, как правильно выразился Аден, пижон. Кружевной воротничок и манжеты вкупе с ярко-красным пиджаком придавали ему излишне помпезный вид с ноткой шутовства. Хотя, возможно, это только на его субъективный вкус.

– Действительно, так не годится, – подвел он итог, разворачиваясь к нахмурившейся девушке.

– Ну хоть вы меня не расстраивайте, принц Морган, – она всплеснула руками, обречённо уставившись на отражение Моргана. – Вам очень идёт, – сказала она, уже не надеясь переубедить никого из принцев.

– Спасибо, Урсула, уверен, кто-то по достоинству оценит этот наряд – тот, кто разбирается в моде, – Морган усмехнулся. – А я отдаю предпочтение чёрному.

Морган с облегчением покинул мастерскую – в своей удобной, родной, любимой и простой одежде. Стоило им выйти из крыла, где жила Урсула, на улицу, как Аден расхохотался в полный голос, прекратив себя сдерживать.

Морган закатил глаза, остановившись, и старался вложить в свой взгляд максимум осуждения. Адену же было абсолютно параллельно, он упёрся руками в колени, заходясь в истерике.

– Ты специально меня туда отправил.

– Ой, Мор, это того стоило, – даже не попытался скрыть правду Аден. – Видел бы ты своё лицо со стороны!

– Рад, что ты повеселился, – Морган прищурился, но Аден только замахал на него руками, успокаиваясь.

– Согласись, без моего креативного подхода тебе жилось бы слишком скучно, неблагодарный.

– Ну да, – со скептицизмом протянул Морган.

– Да не будь ты таким колючим, – Аден улыбнулся. – Когда бы я ещё посмотрел на тебя в образе павлина? Да и Урсуле после недавних модных курсов в Лавине нужно было на ком-то попрактиковаться.

– Значит, возомнил себя альтруистом? – подозрительно покладисто уточнил Морган. Аден тут же насторожился:

– Почему бы и нет?

– Ладно я, но как ты тогда не подумал об Урсуле, которую эта ситуация могла задеть и обидеть, а, умник? Особенно, после того, как она потратила время и усилия на обучение.

Брат тут же сник, виновато потупив взгляд.

– Я как-то не подумал с этой стороны…

– А надо, – Морган отвесил брату шуточный подзатыльник. – Голова дана не только для того, чтобы в неё есть.

– Ненавижу, когда ты прав – сразу чересчур самоуверенным становишься…

Теперь настал черед младшего смеяться:

– Забыли. Главное, не забудь извиниться перед Урсулой за свою выходку.

– Забудешь тут, – недовольно пробухтел Аден. Он терпеть не мог оставаться виноватым перед кем-то.

Братья прогулялись немного по саду, оттягивая момент возвращения к своим обязанностям. Но всё-таки им пришлось это сделать, а Аден, в итоге, показал подготовленный Моргану костюм, который бы его устроил.

***

До церемонии оставалось недолго – в тронном зале собирались драконы. Кто-то и впрямь последовал за новыми веяниями всегда сумасшедшей моды. Особенно, барышни. Толпа пестрила ярко-алыми и другими оттенками красного. Остались и те, кто остановился на стальном – традиционном цвете Каалона.

Слуги сновали среди нарядной свиты, разнося напитки на блестящих серебряных подносах. В воздухе витала атмосфера сдержанного торжества. С открытой террасы в зал влетал лёгкий ветерок, несущий горную свежесть. Стены отражали гул голосов, и казалось, что в тронном зале собралось гораздо больше драконов, чем было на самом деле.

Аэлла предпочла дожидаться церемонии на свежем воздухе. Тут можно было и ослабить внимание за Фабьеном, что кружил в воздухе, напоминая восторженного щенка, и через огромные окна удобно наблюдать за собравшимися, поэтому девушка не опасалась пропустить самое главное.

Ей было волнительно за друга. Тот так давно и упорно пытался сбежать от своей судьбы, что почти сумел обмануть её. Но, как водится, она оказалась хитрее и в последний момент настигла свою цель.

И нет смысла таить: она сама рассчитывала на небольшой светский раут, после которого они отправятся дальше – следовать попутному ветру. А теперь она осталась одна. Как иронично сложилась жизнь, в один вечер породившая два одиночества…

Аэлла оглянулась на пейзаж, от открывшегося вида захватывало дух. Несмотря на величие тёмных гор и простиравшегося прямо под ногами пространства, как будто говорящего, что ты властитель целого мира, Аэлла с удивительной чёткостью осознала горькую правду: это красивая, но всё-таки клетка. Было ли это и правдой Моргана или только её собственной, она не знала.

Но это уже и неважно.

В зале наступила мгновенная тишина. Она резала пространство вокруг, потому что была почти всеобъемлющей. Смолкли голоса, не слышно звонов бокалов и даже шелест нарядных платьев стих, проникнувшись историчностью момента.

Сама Аэлла только в этот миг ощутила важность, не напускную, а ту, что делит жизнь на «до» и «после». Как раньше ничего уже не будет.

Девушка подобрала полы чёрного платья и, шикнув на Фабьена, на цыпочках пробралась в зал. Сразу нашла Моргана глазами, потому что взгляды всех присутствующих направлены только на него. Даже король терялся на фоне непривычно серьёзного принца.

Аэлла почти не вслушивалась во вступительную речь Бранда Арейнеса, та звучала фоном, слишком вскользь. Она смотрела только на Моргана, чьи синие, всегда смеющиеся, глаза мрачно оглядывали собравшихся. Он очень выделялся из всех присутствующих драконов – ярких и пёстрых, как летние бабочки, – весь в чёрном, лишь с едва видимыми серебряными вышивками на рукавах и воротничке. Аэлла с удивлением обнаружила прикреплённый к поясу меч в кожаных ножнах. Тоже несвойственная её другу деталь. И сейчас он казался ей таким далёким и чуточку чужим. Как будто она знала его не целиком, а лишь ту часть, которую он позволил открыть в себе. Возможно, настоящую? Аэлле хотелось в это верить.