– Пойдём скорее внутрь, – Морган со знанием дела потянул Аэллу во дворец, огибая хлопочущих слуг, даже не заметивших прибытия принца. Это было даже к лучшему.

Проникнуть внутрь полностью незамеченными им было не суждено. Двери отворились прямо перед носом чудом успевшего отпрянуть Моргана. И он встретился лицом к лицу с братом. Выражение озабоченности быстро сменилось восторгом, и в следующую секунду Морган обнаружил себя в объятиях Адена. Фабьен, лишившийся законного лежбища, вспорхнул с явным недовольством от того, что никто не обращал на него внимания.

– Мор, не ожидал тебя сегодня увидеть! – Аден отпустил брата, не забыв напоследок растрепать ему волосы. – Ты мне даже не написал.

– Думал, ты догадаешься, что я не смогу пропустить такое событие, – усмехнулся Морган.

– Здорово, что ты здесь, – Аден отошёл в сторону, пропуская слуг, тащивших ещё один стол во двор. – Здесь последнюю неделю творится сплошное безумие, – весело сказал он, провожая взглядом напряжённую процессию.

– Даже представлять не хочу.

– А где же твои манеры, брат? Ты так и не представил свою прекрасную спутницу, – Аден улыбнулся, галантно целуя руку ничуть не смущённой Аэлле. Морган видел, что происходящее только веселило её.

– Ах да, – Морган нацепил маску светской учтивости: – Прошу вас, Аэлла – моя лучшая подруга, учтиво составляющая мне компанию во время странствий. Аэлла, а это мой несносный старший брат.

– Кто кому ещё компанию составляет, – не смогла удержаться от маленькой шпильки Аэлла. – Приятно познакомиться.

– Очень взаимно, – кивнул Аден.

– Если вы закончили обмениваться любезностями, то мы можем пройти туда, где хоть немного спокойней?

– Мой младший брат так неучтив, Аэлла, не находите? – шуточно посетовал Аден, всё-таки пропуская их внутрь дворца, где было заметно прохладней.

– Знаете, наверное, только поэтому я его и терплю…

Морган вздохнул. Он, конечно, был рад, что два его самых близких дракона поладили, но отдохнуть в своих покоях хотелось больше всего на свете. Морган отпустил Фабьена в свободный полёт, надеясь, что тот захочет исследовать высокие своды залов вместо того, чтобы рушить всё вокруг.

Аден, чутко подметивший усталость путников, сам нашёл комнату для Аэллы. Потому что добиться чего-то в такой суматохе от дворецкого дело пропащее и неблагодарное.

Устроив Аэллу, Аден вызвался проводить и Моргана к себе. Тот спорить не стал, понимая, что брат хотел перекинуться с ним хотя бы парой слов наедине.

– Матушка сейчас, сам понимаешь, несколько занята, – он усмехнулся одним уголком губ. – А отец не отходит от неё со вчерашнего вечера. Надеюсь, к сегодняшнему вечеру всё закончится.

– А на тебя повесили все праздничные хлопоты, – заключил Морган.

– Ага, – невесело отозвался Аден.

– Тебе, может, помочь с чем-то? – забеспокоился Морган.

– Не бери в голову, Мор. Просто последние сутки немного напряжённые. А ты вообще с дороги, тебе нормально поспать нужно.

– Что-то не так? – Морган всегда тонко чувствовал брата, и был уверен: его что-то беспокоило.

Аден нахмурился и помотал головой.

– Не знаю, Мор. Я ходил к матушке узнать, что да как. А отец меня просто выгнал, мол, мне следует заниматься своими делами. Долго всё это тянется.

– У нас лучшие лекари. И роды процесс не всегда быстрый и лёгкий, – Морган жестом пригласил брата к себе, но тот покачал головой, слабо улыбнувшись.

– Ты прав, мы тут все на нервах в последнюю неделю. Отдыхай, я зайду за тобой позже.

Аден оставил брата возле входа в свои покои и стремительно ушёл.

Морган позвал Фабьена, который подозрительно тихо и спокойно летел за ними всю дорогу, и закрылся изнутри. На душе было беспокойно после короткого разговора. Морган прошёлся из комнаты в комнату и остался в кабинете. Тут как раз выходило окно на его любимый пруд. Чтобы хоть как-то унять смутную тревогу, он взялся перебирать свои книги и записи. Справочник по травам он всегда изучал, когда хотел сконцентрироваться и собрать все мысли воедино.

Фабьен, чувствующий неладное, даже не стал шкодничать – хотя кабинет для этих целей подходил как нельзя лучше. Пладорх статуей замер на столе, свесив вниз хвост, и слушал шорох страниц.

Когда стемнело, Морган открыл окна и вышел на балкон. Он вслушивался в ровный гул внизу, наблюдая за огнями города. Суета стала более уютной и гармоничной. Расслабившись, он чуть не пропустил приход брата. Морган открыл двери, намереваясь сказать какую-нибудь весёлую чушь, но осёкся. Аден был бледнее снега, и только янтарные глаза выделялись в полумраке.

– Что случилось? – не своим голосом спросил Морган.

– Наш брат родился мёртвым.

Вечер, обещавший быть лёгким и праздничным, обернулся трауром для всего Драконьего Континента. Новость туманной дымкой обволокла сознание, и Морган, как будто со стороны, наблюдал за речью отца, которого он видел впервые за последние пять лет. Декорации к празднованию дня рождения померкли: стали ненужными, неуместными и фальшивыми.

Морган видел, как горожане сникли, а король ушёл во дворец, громко хлопнув дверью, словно поставил точку в этом витке истории. Это было точкой и для самого Моргана – теперь он был самым младшим в семье.

На обратном пути к себе он повстречал Аэллу.

– Ох, Морган, мне так жаль…

– Мне тоже, – он остановился посреди коридора. – Последишь за Фабьеном? Я хотел бы побыть один.

– Конечно…

Аэлла забрала притихшего пладорха из покоев Арейнеса и тихо затворила за собой двери. Морган только и смог, что раздеться и завалиться в постель. Хотелось поскорее отключиться, а подумать обо всём когда-нибудь потом.

Вся последующая неделя напоминала один бесконечно длинный и муторный день. Морган смог, наконец, навестить матушку, напоминающую тень себя прежней. Разговор с главным лекарем прояснил ситуацию, но совсем не обнадёживал.

– Боюсь, королева уже не в том возрасте, когда стоит становиться матерью. Опасаюсь, что ещё одна попытка забеременеть может стоить вашей матери жизни. Не сказать, что в этот раз всё обошлось хорошо, – лекарь сурово сдвинул брови. – Роды проходили тяжело, и спасти вашего брата у нас не было шанса, а королеве сейчас требуется время для восстановления и отдыха. Настоятельно прошу её не беспокоить в ближайшее время.

– Я вас понял, Бентлейн. Благодарю за разговор, – Моргану либо чудилось, либо придворный лекарь и впрямь осуждал его, тщательно скрывая своё отношение. Но принц не переживал: отец скрывать своих эмоций не привык, особенно, по отношению к нему.

Атмосфера во дворце царила мрачная и давящая. Несмотря на простор – было тесно. Высокие обсидиановые стены не отражали косых взглядов и умолкающих шепотков, а будто впитывали. И куда бы не пошёл Морган, казалось, за ним следили десятки глаз и обсуждали сотни голосов. Многозначительные взгляды, двусмысленные фразы и невысказанные слова тенью собственной тени следовали за принцем.

Морган знал, как всё выглядело со стороны: капризный принц, отчаянно бегущий от ответственности, вынуждает королеву надрывать своё здоровье. И всё это только ради того, чтобы заниматься своими не очень-то и важными Континенту делами.

Только вот знали все эти напыщенные чешуйчатые индюки о том, как чуть ли не с младенчества ему вдалбливали, что он слаб? Что его связь с водной стихией «немужская» и непригодна для будущего правителя? Что его удел лечить лесных зверушек – даже не драконов, да следить за тем, чтоб в королевском саду розы не повяли? Родители не афишировали на публику своё отношение к нему. Но Морган всегда знал, что они не видели в нём наследника и надеялись на рождение другого ребёнка – того, кто точно справится с бременем правления, и будет для этого достаточно силён духом и даром. Однажды, король обмолвился о том, как ему жаль, что из-за древней традиции нельзя назначить наследником старшего ребёнка. И Арейнес всегда жил с чувством обиды, думая, что родители жалели, что Морган вообще родился.