«Требуется догхантер. Срочно».

«Оплата почасовая».

«Официальное трудоустройство».

− Это еще что такое? – вслух произнесла я, поднимая с асфальта замызганную бумажку. – Чудо-вакансия, ничего не скажешь.

Я тут же смяла объявление в комок и огляделась в поисках урны. Стоило бы, конечно, вообще его не трогать, не поднимать и не думать о его существовании. Кто ж знал, что через пару часов я окажусь в железном “гробу” метр на метр?

Никто.

Если бы я хоть отдаленно представляла, что может произойти и во что мне придется ввязаться, то отказалась бы от своих эмоций уже в тот момент. К слову, работа мне тогда действительно была нужна. Но только не такая. У моих родителей намечался юбилей, хотелось подарить им что-то стоящее, а стоящее, как известно, довольно дорогое. Найти подработку подростку вне учебного времени – та еще задачка. Я потратила на это две недели и ничего подходящего не нашла, а время все поджимало и поджимало. И чем больше я об этом думала, тем тоскливее становилось.

− Как-то все это… − мой взгляд снова приковал этот уже скомканный клочок бумаги. – Ну, хотя бы живодеров пристыдить надо.

Я бы никогда не признала справедливости существования такой работы. Если бы мой когтистый комочек Клевер оказался на улице… если бы такое произошло, то что бы было с моей жизнью и совестью?

Я развернула объявление и поближе рассмотрела его. В нос ударил запах чего-то жженого и протухшего. Очевидно, бумага повидала немало видов, гоняемая ветром по этим улочкам, прежде чем попасться мне на глаза. А смотреть там и в правду было на что. Голова какой-то странной белой собаки была повернута прямо на зрителя. Раскрыв пасть, она застыла в грубом оскале, обнажая свои нереалистичные клыки. И на каждом из зубов в пределах видимости, как будто на камне, были выточены то ли иероглифы, то ли сигиллы. Это окончательно вывело меня из себя, потому что принять животное за рисунок я бы, конечно, могла, но только ослепнув на оба глаза. Это черно-белый снимок.

Я вынула телефон из кармана и набрала указанный номер. Сдерживая порыв негодования и поскрипывая зубами, я терпеливо ждала, пока закончатся гудки. И вот наконец-то на том конце провода раздался, к моему удивлению, очень приятный женский голос. Мне пришлось скрыть свою неприязнь, но это того стоило. Собеседование было назначено на сегодня. Через два часа.

Я решила для начала ненадолго забежать домой, чтобы переодеться. Хоть и чувствовалось приближение лета, вечером все равно было весьма прохладно. Натянув кофту под комбинезон, я зашла на кухню, чтобы насыпать пушистику корм. Клевер быстро среагировал на звук открывающейся пачки и вылез из-под дивана.

− Что, дружок? – я присела рядом с ним и потрепала за холку. Он мурча пару раз обвился вокруг меня и побежал к миске. – Я поужинаю позже. Или ты не против поделиться, а?

Тут в коридоре послышался уже ставший привычным за много лет глухой стук протеза о ламинатый пол. Я обернулась и посмотрела на маму. Она стояла в проходе под мигающим светом настенного светильника и встречала меня своей типичной кроткой улыбкой, выделяющей ямочки на впалых щеках. Ее потускневшие серо-зеленые глаза, которые обычно выражают лишь неумело скрываемую подавленность, сейчас с интересом наблюдали за мной. Я поднялась и спросила:

− Мам, а что со светом?

Она вздрогнула, как будто не ожидая, что мой голос окажется слишком звонким. Если честно, я сама удивилась от этого.

− Точно не знаю. Папа приедет на следующей неделе, надеюсь, разберется.

− Я думала, он биолог, а не электрик, – мне представилось, как отец в белом халате, балансируя с микроскопом и штативом с пробирками в руках, пытается разобраться в проводах, и я мысленно посмеялась.

Мама как будто уловила мое настроение и расслабленно облокотилась о стену.

− Ты куда-то еще собираешься идти?

− Да, я быстро.

− И куда же? К Эвану? Он еще болеет?

− Нет, − я на секунду замялась, вспомнив, что его бы на самом деле стоило навестить, − наверное, уже поправился.

Я не была уверена. Эван не выходил со мной на связь около недели. И тетушка Несс тоже молчала. По правде говоря, и я, и он избегали друг друга по определенной причине уже некоторое время.

− Тогда куда собралась наша Олин Кэлвер? – голос мамы прервал мои размышления.

− На работу, − хмыкнула я. – Рядом со строительным магазином на Бейли Драйв. Потом расскажу.

Мама округлила глаза и спустя какое-то время неоднозначно кивнула.

− Позвони, как закончишь.

Я натянуто улыбнулась в ответ и, пройдя мимо нее, вышла в прихожую. Мама проследовала за мной и со вздохом села на кожаный табурет.

− Мам, я уже не ребенок, − выдавила я, завязывая шнурки.

− Я просто беспокоюсь… − она ойкнула, закусив губы.

− Все нормально, не переживай, − подмигнув, ответила я и тут же, не оглядываясь, выбежала на улицу, не желая продолжать этот бессмысленный разговор.

Не скажу, что мама относилась ко мне с какой-то невероятной строгостью, она не контролировала каждый мой шаг, не запрещала гулять. Но если что-то происходило, то она делалась такой несчастной, что ее горе пробирало аж до костей. Не хотелось бы ее лишний раз беспокоить.

Дорога показалась мне безумно долгой, а воздух до невозможного липким и влажным. Из соседнего квартала эхом доносился шум стереопроигрывателя, включенного на максимальную громкость. Запахи по непривычному душили до слез, заставляя морщиться будто в предсмертной агонии. Наверное, так выглядит предчувствие чего-то не очень хорошего. Или я подхватила тревожный мамин настрой?

Смеркалось. Тени накладывались друг на друга слоями, застилая каменный тротуар. Я успела уже несколько раз передумать и поменять маршрут в сторону дома Эвана, но все-таки решила зайти к нему после так называемого “собеседования”. Хотелось посмотреть в лицо этим людям. А ведь та женщина даже не спросила про мой возраст! Я покачала головой и посмотрела на тот самый строительный магазин.

«Вот здесь повернуть за угол и…» − я не успела завершить свою джипиес-мысль.

Удар.

Еще один.

В голове будто разорвалась ракета.

Глаза непроизвольно закрылись, и прежде чем столкнуться лицом к лицу с асфальтом, я оказалась в полной темноте. Но ненадолго.

− Ты проверила, она не из них? − чей-то незнакомый голос, словно стрела, пронзил мой мозг.

− Нет… – растерянно отвечал второй. – Извини, я не думала, что ударю.

− Главное, что не убила…

«Меня пытались у-убить?» − я не могла поверить тому, что только что услышала.

− Что теперь делать?

− Подождем Гила, он скоро должен прийти. Зачем ты вообще ее туда бросила, если проверяла? − кто-то из них похлопал по крышке, вероятно, стального короба или чего-то похожего, где сидела я.

Я прикоснулась к своему лицу и поняла, почему ничего не вижу. Из-за мешка на голове. Я попыталась выпрямиться, но сразу же очень и очень болезненно столкнулась с низкими стенками, окружающими меня со всех четырех сторон. Руки судорожно затряслись будто от холода. Из глаз потихоньку начинали выступать слезы. Спустя мгновенье дрожь охватила все тело и стремительной волной вылилась в неконтролируемую панику. Я не знала, что со мной будет. И не знала, что теперь делать. Мозг как будто зацепился за это незнание и приступил к действию на автопилоте. Я со всей силы ударила кулаком по крышке, и из моего рта, как из рога изобилия, посыпались всевозможные угрозы, вплоть до того, что мой отец офицер полиции, и их ждет только тюремная скамья, если меня сейчас же не выпустят. Не уверена, что точно заставило моих похитителей выполнить просьбу, но буквально через секунду меня вытащили наружу. Я появилась как Джек-из-коробки и резко сорвала с головы мешок. Пытаясь привыкнуть к свету, я всматривалась в расплывающиеся по кругу лица. Запахло пылью, плесенью и размокшим картоном. А еще кровью. Моей. Нос неприятно пощипывало, и было очевидно, что поцелуй с асфальтом он не пережил. Как только зрение сфокусировалось, я поняла, что нахожусь в каком-то подвальном полупустом помещении. Передо мной стояли два человека. Смуглая девушка блондинка с косами корнроу и мутными глазами в клетчатой рубашке и светлый парень со шрамом на пол лица в бронежилете. Обоим было где-то до двадцати лет.