А Князя и Дракона между тем забирало уже не на шутку:

– А вдруг мы попадем в аварию? – «любезно» скалился Карасу.

– Ты, что же, боишься умереть? – плевался в ответ фальшивой учтивостью Мизучи. – Если вдруг надумаешь помирать, то без стеснения можешь обращаться ко мне в любое удобное для тебя время.

Кураями пошёл пятнами.

– И за что же вы меня убьёте, брат?

Дракон пристально глянул Князю в глаза и холодно процедил:

– Попробуй только протянуть свои руки к Уре – это будет достаточным поводом для твоего убийства!

Князя непроизвольно передёрнуло. Буквально на секунду, но он увидел: глаза Мизучи-сана изменили цвет, став глубокими, темно-синими, словно морская бездна. Но видение исчезло так же быстро, как и появилось. И не успел Кураями придумать хоть какой-нибудь достойный ответ Фугеши-старшему, как в их разговор вклинилась Юусей:

– Значит так, – деловито заговорила она, – едем сначала в зоопарк, а потом где-нибудь пообедаем. Братик, ты слышишь?..

– Слышу, Яра, – улыбнулся сестре Мизучи. От былой его враждебности не осталось и следа. – В зоопарк, так в зоопарк. Вперед!

***

Всю прогулку Карасу был чернее тучи. Его до дрожи бесили Мизучи и Кагура! Эти двое без конца подтрунивали друг над дружкой, и каждая их новая шутка норовила перерасти в стихийное бедствие. Также Князя выводил из себя и Нацума, не отходящий от Фугеши-младшей ни на шаг; Рыцарь буквально порхал вокруг Юусей и, чуть что, сломя голову нёсся выполнять любую её прихоть! Что уж там, даже молчаливый Ушига – и тот действовал Кураями на нервы своим показным безразличием. Хороши телохранители: один ходит с постной миной, словно бы не он, а его охраняют, другой и вовсе больше за понравившуюся девчонку волнуется, чем за порученного ему Князя!

Но ублюдочный Мизучи был вне конкуренции! Кураями просто не знал, как реагировать на эту его угрозу. Что это вообще было?! Да Князь и сам бы переломал руки-ноги любому, кто вздумает протянуть их к Кагуре! Стоп. С каких это пор Фугеши-старшая стала так важна, что Князь готов за неё рвать глотки обидчикам и незадачливым воздыхателям? Она же ему не сестра или какая-нибудь там возлюбленная… Да что вообще за чертовщина-то творится?!

К вечеру молодежь утомилась и засела в кафе. Карасу вконец надоело наблюдать за приторной «гармонией», и он как раз выдумывал причину для своего бегства, как, вдруг, Дайджи обратился к Юйсей:

– А почему вы с братом совсем не похожи?

Князь с удивлением глянул на телохранителя. Сам факт того, что Дайджи снизошел до разговора с простолюдинкой, был необычен, ведь за всю сегодняшнюю прогулку Рыцарь не проронил ни звука (впрочем, как и сам Карасу). Но Князь хотя бы не относился к семейству Фугеши, как к черни. Ушига же даже и не скрывал своего брезгливого отношения к «примитивной категории существ». А тут вдруг соблаговолил задать личный вопрос?.. И тут только Князь задумался над сутью самого вопроса: он поглядел на сестёр и брата Фугеши и… Кураями обдало холодом. Девушки и Мизучи внешне были совершенно различны! Ну, разве что самую малость, едва заметные черты, да манера держаться… А так…

Юусей, изумлённо взглянула на Ушигу, затем посмотрела на родичей, словно бы проверяя подлинность слов парня, и принялась объяснять. Тон её был обыденным и даже скучающим, видно не впервой ей приходилось рассказывать подробности трагедии семьи Фугеши.

– Мы не совсем родные. Мы – кузены. Мать Мизучи и наш папа – родные брат и сестра. А наши отцы были лучшими друзьями. С детства мы жили все вместе, в родовом доме, но несколько лет назад родители брата и наша мама погибли в автокатастрофе. Отец усыновил Мизучи…

Вот, значит, как! Выходит, Кагура тоже рано осталась без матери. Может, поэтому Князя так тянет к ней?..

Наутро пошёл дождь. Воздух посвежел.

Князь проснулся в хорошем расположении духа и даже сам удивился этому. Мысли о возвращении в сумеречный дворец как-то сами собой ушли, уступив место необъяснимому восторгу. Нарак искренне радовался дождю! Любовь к нему передалась Карасу от матери. По крайней мере так говорил Тёмный Император. Нет, сегодня определенно случится что-то особенное! Князь был совершенно точно в этом уверен.

Эта необъяснимая радость и вера в чудо преследовали Кураями от порога отеля до самой школы, но открыв дверь класса, он буквально остолбенел: Кагура сидела за своей партой и так же, как прежде, рассеянно глядела в окно. «Это ли и есть то самое долгожданное чудо?» – успел подумать Князь и вдруг сам себе улыбнулся. Хорошо, что никто, кроме прилежного Ушиги, не мог этого увидеть, а на мнение нудного телохранителя Карасу было наплевать!

Князь прошёл к своему учебному месту. Дайджи привычно подставил ему кулак для приветствия. Второй телохранитель как всегда отсутствовал. Впрочем, Нацума ещё ни разу не приходил в школу к первому уроку, так что удивляться было нечему. Теперь же, надо думать, пока Юусей вновь не станет ходить на занятия, Рыцарь и вовсе плюнет на бессмысленную для него учебу.

Но Князя более заботило другое: почему Кагура в школе? Неужели по собственному желанию пренебрегла внеплановыми каникулами? Ради него?! Нарак весь извелся от любопытства. Да, собственно, это всё уже было и не важно. Главное, Ура здесь. Её присутствие словно бы создавало уют. По крайней мере, так было по личным ощущениям Князя.

Однако радость быстро пропала: одноклассница вновь делала вид, что не замечает его! И даже когда Князь нарочно громко стал раскладывать на своей парте учебные принадлежности, Фугеши не соизволила обернуться и поздороваться с ним, словно бы они вчера днём ни на какую прогулку вместе и не ездили.

В класс вошёл сенсей, и ученики, поспешно рассевшись по своим местам, разом смолкли. Математик фанатично любил свой предмет и нисколечко не жалел богатеньких деток. Он был уже совсем стариком, но за долгие годы преподавания не растерял ни профессиональной хватки, ни умения держать школьников в боголепном страхе перед своим предметом. И вот, в подтверждении того, что «математика – царица наук!», и на носу выпускные экзамены, учитель затеял «срезовую» контрольную работу, желая получить от старшеклассников хоть сколько-нибудь сносные решения. Он разложил на своём столе листки с заданиями и стал зачитывать список класса. Воцарилась атмосфера фатализма перед неизбежностью злого рока: ученики обречённо подходили к учительскому столу, выбирали себе билеты и возвращались на места ещё более понурыми. Сенсей любил работать «по старинке», оттого совершенно не признавал ни тестирований, ни электронных тетрадей, приучая детей к чистописанию на обыкновенной писчей бумаге обыкновенными же ручками и грифельными карандашами.

Контрольная началась. Школьники корпели над заданиями. Кураями же мучился более тем, что совершенно не помнил, какова успеваемость Кагуры, и составит ли ей труда решить злосчастные уравнения. Одноклассница же, не поднимая головы, строчила что-то на своём листке, и даже не догадывалась, что сам Сумеречный Князь переживает за её успеваемость. В итоге, разозлившись на себя, Карасу всё же принялся за своё задание. Он неспешно выводил цифры и буквы, заботясь больше об изяществе написания работы, чем о решении. Тем более, что он просто не мог допустить ошибку – гении не ошибаются! И вот, когда грифель карандаша вывел очередной изгиб геометрической функции на графике (Карасу не без удовольствия разглядывал аккуратную кривую), Ура поднялась со своего места, прихватив исписанные косым почерком листки, и направилась к учительскому столу.

Сенсей хмуро поглядел на рыжую девицу, явно ожидая от неё совершеннейшего провала. Одноклассники тоже недоумённо воззрились на Фугеши. Кагуру же нисколько не смущали многочисленные взгляды, она протянула листки с решениями учителю, коротко поклонилась ему:

– Сенсей, могу я за оставшееся время сходить в учительскую? Мне к завучу надо…

Учитель посмотрел сначала на ученицу, потом недоверчиво заглянул в её листки. По мере того, как тусклые стариковские глаза скользили по строчкам работы Фугеши, морщинистый рот его всё больше искривлялся, выражая крайнее изумление математика. Ура же, тем временем, самозабвенно отпрашивалась в учительскую: