– Нет. Смотри. Вилеон!

Зверь резко вскинул голову и возмущенно посмотрел на хозяина, прервавшего сладкую дрему.

– Ну и кто ты после этого? – я заглянула в глаза Эсагора в надежде увидеть там раскаяние, но вместо этого наткнулась на искорки веселья.

– Человек, который так дорожил дружбой с девушкой, что назвал долара ее именем? – подсказал парень.

Я фыркнула и отвернулась, не в силах продолжать разговор. Несносный, упрямый, невозможный мальчишка! Время совершенно не меняло его. Удивительно, как мы нашли общий язык в детстве и как вообще сумели подружиться. Ведь, если положить руку на сердце, в замке было полно подруг. Но все они казались мне скучными. То ли дело сын начальника стражи, который с малых лет мог очаровывать всех и вся одним только взглядом, не говоря уж об улыбке и бархатном голосе.

– Тьфу ты! – вырвалось у меня через некоторое время, счет которому я давно потеряла, зарывшись в воспоминания.

– Обо мне думаешь? – самодовольно протянул друг.

– Много чести!

– Значит, да.

– Нам пора ехать. Поднимай зверей.

– Храп, Вилеон! – командный тон заставил доларов подскочить на ноги и подойти ближе. – Если не хотим стать чьей-нибудь закуской, надо добраться до ближайшей деревни или хотя бы до трактира.

– По пути есть поселок на несколько домов – там и заночуем.

– Вперед.

Ездовые звери двинулись в путь так легко, словно еще недавно не удирали от пожирателя. Все-таки, тетушка Зюзо знала свое дело! Я ехала немного впереди, чтобы избежать любых бесед с Эсагором. Все, что от меня требовалось – это терпение. А еще холодный, ясный ум, дабы ненароком не прибить своего спутника (совершенно, совершенно случайно!).

«Кролькин хрустень слишком вкусен, чтобы съесть всего один!»

надпись на табличке около дома Кроля

Глубоким вечером мы въехали в поселок, именуемый в народе Кролькин Хрустень. Его настоящее название давно исчезло с карт и забылось за ненадобностью. А местные жители и не сопротивлялись. Даже наоборот, радовались, поскольку местечко имело небывалую популярность у путников, заезжавших с двух трактов – Элофорского и Нижнего.

– Сейчас ты попробуешь самое вкусное лакомство в своей жизни! – пообещала я другу, предвкушая шикарный ужин.

– Полагаю, это как-то связано с названием?

– Ага. Кроль делает такие хрустни, что после них любая выпечка покажется тебе безвкусной, а то и гадкой.

– Кроль? Ха-ха, – заразительный смех Эсагора заставил меня широко улыбнуться.

– У него два передних зуба торчат… Впрочем, сейчас сам все увидишь. Нам к четвертому двору по левой стороне.

Долары перешли на размеренный шаг, озираясь по сторонам и принюхиваясь.

– Ты уверена, что здесь есть люди? – настороженно протянул парень, рассматривая мрачные дома, ощетинившиеся острыми, как меч, осколками разбитых окон.

– Уже нет. Что здесь произошло?

– Не знаю и не хочу знать. Если поторопимся, еще успеем в Арнак. Давай!

– Стоп! – скомандовала я зверям. – Не успеем. До него еще день пути.

– Только не говори, что мы заночуем здесь! Уж лучше посреди тракта. От этого места веет смертью.

– И без тебя чую. Но выбора у нас нет. Тройка вот-вот погаснет. К тому же стены могут защитить…

– Или стать ловушкой, – добавил друг.

– Великий Эсагор испугался?

– Великий Эсагор не хотел бы сегодня становиться закуской какого-нибудь волколака.

– Только сегодня? – я сделала удивленные глаза и вскинула одну бровь. – А ты похрапи, как прошлой ночью. Авось волколаки примут тебя за своего.

– Не смешно, – лицо парня помрачнело. – Я начал храпеть после того, как твой брат сломал мне нос.

– Оу!

– Что «оу»?! Ты же сама подослала его после того, как я случайно оцарапал тебя на тренировке.

Мысли увлекли меня в тот памятный день, когда стрела, будь она послана чуть ниже, могла бы попросту проткнуть мое сердце, но вместо этого оставила глубокий порез на левом плече. Я закусила губу и дотронулась кончиками пальцев до куртки, скрывавшей побелевший, идеально ровный шрам.

Друг остановился около предпоследнего дома, окна которого по какой-то причине уцелели, и махнул головой, одновременно обнажая меч. Старые деревянные ступени жалобно заскрипели под тяжестью тел. Казалось, что если нас кто и ждал, то именно в те минуты ему ясно дали понять, что жертвы готовы. Однако, вокруг все осталось недвижно. Ни единый шорох не насторожил ни нас, ни доларов, послушно ожидавших около лестницы. Двери оказались заперты. Пара ударов эфесом меча – и хиленький замок брякнул об истоптанный порожек. Мы осторожно вошли внутрь, готовые к любой атаке, но быстро расслабились: две комнаты не таили угроз и не скрывали врагов. Уже хорошо. Жилище явно бросали в спешке и давно, о чем говорил ужасный бардак, покрытый слоем серой пыли.

– Одна комната нам, вторая – доларам, – бросил Эсагор, направляясь к зверям. – Вилеон, Храп, ко мне.

Скакуны послушно вошли в дом и прошли направо, в меньшее помещение, некогда бывшее кухней.

– Ты как хочешь, а я сплю на кровати.

Тон с ледяными нотками совсем не вязался с милой внешностью, но возражать мне не захотелось. Нет, меня совсем не устраивало соседство мужчины, но здравый смысл подсказывал, что спать нам все равно придется по очереди.

– Есть хочешь? У меня есть вяленое мясо, хлеб, пара баночек фасоли и сухое печенье.

– Именно в таком порядке, пожалуйста, – немного оттаял друг.

После нехитрого ужина Эсагор отправился спать, растолковав, что сразу после захода Тройки вряд ли кто-то сунется к нам, а чуть позже он встанет на стражу моего сна. На том и порешили. Парень откинул одеяло, отправив в полет небольшое облачко пыли, и, в чем был, забрался на кровать, на всякий случай, даже не сняв обуви.

В тишине, пока еще нарушаемой лишь храпом Храпа, доносящимся из-за прикрытых наполовину дверей, минуты мучительно потянулись одна за одной. Я снова мысленно отправилась в путешествие по детству, пытаясь понять: когда и почему наша дружба с сыном начальника стражи перестала быть теплой и дарящей радость.

– Хочу, чтобы ты знал… – неожиданно для себя, сказала я вслух. Пришлось продолжать. – В тот день я никого не подсылала к тебе. Даил следил за нашей тренировкой. И… – откровенность давалась все тяжелее, – я правда не знала о его поступке. Сам посуди, там и тогда я бы сама сломала нос брату, если бы узнала о случившемся.

Эсагор молчал.

Сумерки поглотили Ал’Ваар. Яркая луна прекрасно освещала дорогу за окном, позволяя полагаться не только на слух, но и на зрение.

– Все эти годы я винил тебя, – послышалось из темноты. – И только теперь понял, что та Вилея не стала бы никого просить о мести. Она не пряталась за спины братьев. И даже теперь не Даил и не Дагриф едут в Тхосе, а их сестра. Что за нужда гонит тебя туда?

– Последняя просьба бабушки Мервены, – вздохнула я, вглядываясь в пустые окна дома напротив.

– Хотелось бы верить, что наши риски оправданы.

– Эсагор?

– Да?

– Спасибо, что не бросил меня.

– Не в моих правилах оставлять ардесс в опасности.

– И отказывать ардерам?

– И отказывать ардерам, – усмехнулся друг.

* * *

Мой дозор подошел к концу как раз в тот момент, когда тело напрочь отказалось держать глаза открытыми. Теплая рука мягко легла на плечо, возвращая в реальность:

– Иди, поспи. Теперь мое время.

Уставшая, я даже не смогла ответить. Короткий кивок – и несколько шагов к желанной кровати. По ощущениям, уснула я еще в полете к подушке, поскольку наутро момент засыпания мне вспомнить так и не удалось.

Кролькин Хрустень оказался настолько зловещим местом, что даже сны боялись посещать его. Я не припомню ночи, чтобы мне ничего не снилось. А тут – полный мрак и безмолвие. Словно из деревушки высосали всю жизнь. Но как бы там ни было – организм требовал отдыха, поэтому отсутствие сновидений стало лишь досадным недоразумением, не более.