— Никогда бы не подумала!

— Но это факт.

Наталья помялась, но всё же решилась:

— Юрий, а нельзя ли и нам вложить деньги в подобное предприятие?

— Можно. Я даже думаю, что вы можете не вкладывая денег получать приличный доход и при этом прослыть благотворителями.

— Вот так-так!

— Каков главный смысл «унитазной революции»? А главный смысл таков: тысячи женщин перестанут простужаться в уличных сортирах. Теперь у них появится возможность держать своё тело в чистоте, что значительно уменьшит количество женских болезней. Благодаря гигиене резко упадут смертность рожениц и младенцев. И всё это благодаря унитазу и простой возможности подмыться.

— Грубовато, конечно, но я тебя поняла. Да, такой подход оправдает многое. Но не боишься ли ты конкурентов из Европы? Промышленность в Европе более развита, чем наша, людей там больше.

— Опасаюсь, конечно, но и с этой бедой можно справиться. Есть средство.

— Какое же?

— Я полагаю, что можно занять так сказать, две ниши. Во-первых, работать с самыми денежными клиентами и строить унитазы и вообще оборудование для туалетных комнат по их желаниям: максимально роскошное, расписное, с лепниной и стразами, с соблюдением каких-то особенностей хозяина, например, если хозяин левша. Здесь огромный простор для работы. И вторая ниша, самая богатая — изготовление самой дешёвой, но в то же время качественной сантехники. Здесь наоборот ничего лишнего, всё строго, функционально, а главное — удобно. Пусть у нас станут копировать, зато все будут знать, что сантехника от русской царицы самая лучшая на свете.

— Царица не я! — пальчиком погрозила Наталья, а я в ответ поклонился, таким образом, оправдавшись перед возможным шпионом.

Но есть ещё идея и я её озвучиваю:

— Предлагаю план ещё более значимый для страны, и не забудем о создании положительного образа цесаревны в глазах народа.

— Ну-ка, ну-ка!

— Наталья Алексеевна, было бы хорошо создать сеть родильных домов, то есть медицинских учреждений, куда будут доставлять женщин на больших сроках беременности, правильно готовить их к родам, правильно ухаживать за младенцем после родов. В таких домах должны работать хорошо подготовленные акушерки и врачи самой высокой квалификации. И там должна соблюдаться максимальная чистота.

— Понимаю! Такие дома также нужно обеспечить сантехникой. Я правильно произнесла это слово?

— Да.

— И нужно приучать народ к чистоте. Ты умница, Юрий Сергеевич!

— А раз согласна, срочно дай указание найти подходящее здание в Петербурге, я берусь его оборудовать, как следует. И ещё: если объявишь, что собираешься рожать в этом родильном доме, популярность нашей затеи гарантирована.

— Мысль прекрасная, но ты же понимаешь, что не всё от меня зависит.

И тут очнулся от своих мыслей Павел Петрович. Он одним махом допил чай и повернулся ко мне:

— Юрий Сергеевич, давеча ты говорил, что способен сделать казнозарядное ружьё повышенной мощи и точности, это правда?

— Говорил, и делом готов подтвердить свои речи.

— Когда сможешь подтвердить?

— А хотя бы сей же час, после чаепития.

— Я уже напился, а ты, моя милая?

Я захохотал

— Чему смеёшься? — удивился Павел.

— Не прими на свой счёт, Павел Петрович, но сейчас у тебя невольно получилось как у одного моего друга.

— Чем же смешил твой друг?

— Он в таких случаях говаривал: «Ты что, сюда жрать припёрся»?

Павел задумался и тоже рассмеялся вместе с Натальей.

Ах, какая они прекрасная пара! — подумал я глядя на этих чудесных молодых людей.

— Да, смешно получилось.

— Ну, пошли, у меня почти всё готово.

Надо сказать, что живу я теперь в одном доме с наследниками престола, мне выделены три комнаты: в одной моя спальня, в другой кабинет и приёмная, а в маленькой комнатке, даже без окон квартирует мой денщик Тимоша. Но сейчас мы пошли не в комнату, а в лабораторию. Тут же на заднем дворе мне построили кирпичный домик на четыре комнаты, я провёл туда тепло, воду и канализацию, и устроил лабораторию. Полы в моей лаборатории из тёсаного камня, а потолки обшиты жестью и окрашены в белый цвет. Лабораторная посуда у меня самого высокого качества, есть даже из жаропрочного стекла. Над каждым рабочим столом имеется вытяжка, для работы с ядовитыми и едкими веществами имеется запас резиновых перчаток. В общем, у меня одна из самых передовых лабораторий в мире.

Вошли в лабораторию, и я всех облачил в белые халаты. Тут особо отмечу, что Павел и Наталья одеты уже по новой моде: Павел в мундире полка своего имени с полковничьими погонами, на Наталье в длинное платье в стиле начала двадцатого века. На столе ещё с утра приготовлены ингредиенты, спиртовка заправлена, осталось включить вытяжку и приступать.

— Друзья мои! — обращаюсь я к венценосным слушателям — Вы присутствуете при историческом опыте. Первый раз этот опыт будет проведён при свидетелях.

Я показываю ход эксперимента и комментирую его. Ртуть, спирт и азотная кислота, как положено, взаимодействуют друг с другом, и вот у нас в руках небольшое количество гремучей ртути. Я заряжаю несколько капсюлей, и предлагаю:

— Не желаете ли, друзья мои, поучаствовать в заряжании принципиально нового патрона?

— С удовольствием! — едва ли не хором звучит ответ.

Выкладываю на стол коробку с гильзами и выставляю машинку для заряжания патронов. Гильзы я решил применить самые простые: латунное донышко и картонный стакан. Пуля имеет современный для меня вид, остроконечный. Для Павла и для Натальи такие вещи внове, поэтому они смотрят с удивлением, и тщательно выполняют мои указания. Наталья, как самая аккуратная, отмеряет заряд пороха, Павел запрессовывает капсюли, вкладывает пули в гильзы и завальцовывает патрон. Мы снарядили дюжину патронов, и пошли к речке, где на берегу уже ожидал Тимоша с тремя солдатскими ружьями.

— Ну как Тимоша, всё готово?

— Так точно, Ваше высокоблагородие!

Да, я высокоблагородие, Павел пожаловал мне капитана.

— Наталья Алексеевна, Павел Петрович, сейчас мы отстреляем по мишеням. Извольте видеть, до мишеней ровно пятьсот шагов.

— Сколько? — Павел поражён до глубины души.

— Пятьсот шагов, Павел Петрович. За счёт того, что часть пороховых газов не улетит через затравочное отверстие, а главное, за счёт новой формы пули, дальность прицельного выстрела увеличилась в пять раз. Я проверял, всё получилось.

Подаю ружья. Ружья обычные, пехотные, но я их модернизировал: тыльная часть ствола отрезана, на это место помещён затвор, скопированный мною по памяти с мелкашки ТОЗ-8. Получилось не слишком плохо. Профессиональный оружейник из нашего времени сделал бы все гораздо лучше, но где ж его взять? И так тут всё делали местные оружейники по моим чертежам и объяснениям.

Краткий инструктаж по классическому принципу: рассказ — показ — тренировка. Павел и Наталья сначала потренировались на незаряженных гильзах, потом взялись за боевые патроны. Здесь я сразу проявил себя как омерзительный враг феминизма, как грубый самец, беспардонно указывающий женщине на её неполноценность:

— Наталья Алексеевна, у солдатского ружья очень сильная отдача, от которой может случиться даже перелом ключицы. Я рекомендую Вам воспользоваться вот этим приспособлением.

Приспособление представляет собой зажим для ружья, позволяющий направлять его в нужную сторону. Зажим установлен на треноге, принимающей на себя почти всю отдачу. Насколько я помню, подобными приспособлениями пользовались раньше при первоначальном обучении стрельбе из винтовки Мосина, впрочем, лично их не видел, знаю лишь по рассказам.

Наталья Алексеевна тщательно прицелилась и потянула спусковой крючок. Бабах! Затвор назад, гильза вылетает. Патрон в патронник, затвор вперёд. Выстрел! И ещё! И ещё! Я только успевал подавать ей патроны, а Павел Петрович прекратил стрельбу и с улыбкой наблюдал за развоевавшейся женой. Таким образом, из двенадцати снаряжённых патронов три отстрелял цесаревич, а остальные — Наталья Алексеевна. Закончив стрелять, она обернулась к нам: глаза горят, улыбка от уха до уха.