Платон покачал головой. Пробормотал:

— А я ведь предупреждал Григория Михайловича, что вы тут же обо всем догадаетесь.

— Большого ума для этого не требуется, — буркнул я. — Присматривать за мной решили? Дед опасается, как бы любимый внучек не развалил, вместо очередной башни, Летний дворец?

— В числе прочего — присматривать, — улыбнулся Платон. — Уж кому-кому, а Григорию Михайловичу ваш горячий нрав хорошо известен. Но основная причина — не в этом.

— А в чём же?

— В том, что в этом году вам так же, как и в прошлом, предстоит поединок за место в Ближнем Кругу.

— Если год назад вас никто не принимал всерьёз, — продолжил Платон, — уж простите, ваше сиятельство, говорю как есть, — то в этом году чёрные маги приложат все усилия к тому, чтобы победить. Против вас будет выставлен очень сильный маг.

Н-да. Вот о предстоящем поединке я, в круговороте других дел, как-то и подзабыл.

— Кто именно?

— То-то и оно, что мы не имеем ни малейшего представления. Григорий Михайлович пытался разузнать по своим каналам, я, в свою очередь, подключил собственные ресурсы. Результат — нулевой. Решение по этому вопросу либо ещё не принято, либо его держат в строжайшей тайне.

— Хрень редьки не слаще, — буркнул я.

— Именно. Единственное, в чём не приходится сомневаться — враг учтёт все свои ошибки. Если в прошлом году вы были всего лишь никому не известным мальчишкой, то сейчас слухами о ваших подвигах наполнен весь Петербург. Вам предстоит сразиться с магом очень высокого уровня.

— И поэтому ты здесь?

— Да. У нас очень мало времени на подготовку, ваше сиятельство. — Платон наконец посмотрел мне в глаза. — А если говорить прямо, то его у нас вообще нет.

— Когда начнём? — спросил я.

— Когда прикажете. Я рассудил, что вам лучше знать, какое время наиболее приемлемо.

— Вечером, — решил я. — Точнее, уже ночью. Сразу после отбоя.

— Тренировка займёт не менее полутора часов.

— Скорее всего, больше. Мне нужно будет восстановить форму.

— Тогда на сон вам останется…

— Я умею считать, Платон. После отбоя жди меня в тренировочном зале.

— С вашего позволения, это неразумно. Вы не успеете отдохнуть.

— Ничего, мне не привыкать.

— Кроме того, выход после отбоя из жилого корпуса…

— Ты будешь мне рассказывать об академических правилах? — прищурился я. — Я здесь, вообще-то, уже почти год.

— А как вы собираетесь покинуть комнату?

Я улыбнулся:

— Вот прямо сейчас я, курсант, начну рассказывать преподавателю академии, каким образом собираюсь нарушать правила!

— Я, пожалуй, мог бы поговорить с господином Калиновским, — сказал Платон, — о том, чтобы нам с вами предоставили возможность заниматься в дневное время — совершенно легально…

— На глазах у всей академии? — Я покачал головой. — Не стоит привлекать к моей персоне дополнительное внимание, поверь. Его и так уже больше, чем достаточно.

— Но, ваше сиятельство…

— Платон. — Я положил руку ему на плечо. — Давай это будет моя проблема, ладно? Твоя задача — прийти после отбоя в тренировочный зал. Больше от тебя ничего не требуется. Преподавателям прогулки по ночам не запрещено, ведь так?

— Не запрещены.

— Ну, вот. Значит, до встречи.

Я хлопнул Платона по плечу и вышел из аудитории.

После отбоя уже привычно скрутил из покрывала и уложил в свою постель куклу. Знал, что в половине двенадцатого Гаврила принесёт самовар, и дежурный наставник отойдёт налить себе чаю. Парадокс: правила, которые неукоснительно соблюдаются другими, нарушать проще всего. На чёрную лестницу я выскользнул незамеченным. До тренировочного зала добрался так же легко.

— Ваше сиятельство, — поклонился Платон.

— Учитель, — я поклонился в ответ.

— Магией вы можете пользоваться без всякого стеснения. Я позаботился о том, чтобы её применение никого не потревожило.

— Каким образом?

Платон показал мне песочные часы, стоящие на подоконнике:

— Пока сыплется песок, магия экранируется. У нас с вами полтора часа.

— Глушилка? — спросил я.

— О, вы уже знакомы с этим амулетом…

— За учебный год я успел познакомиться со многими интересными вещами.

— Что ж, давайте проверим, — знакомо улыбнулся Платон.

И в тот же миг бросился на меня.

Я едва успел уйти от стремительной атаки. Сабли замелькали с бешеной скоростью. Платон, уже хорошо знакомый с моими любимыми приёмами, не позволял цепи вырвать ни одну из них. Я, в свою очередь, не позволял саблям жалить меня, закрываясь от ударов рукой, обмотанной цепью. Выжидая нужный момент…

Есть!

Свободный конец цепи прянул вперёд, подсекая Платону ноги.

— Уже было, ваше сиятельство, — улыбнулся он. — Повторяетесь. — Путь цепи преградила одна из сабель.

— Вот как? — хмыкнул я.

С самого начала поединка чувствовал, что что-то изменилось.

На первый взгляд — изменилось в худшую для меня сторону. Платон усилил атаки. Они стали более быстрыми и напористыми. Мне требовалось больше усилий для того, чтобы отбиваться. Но всё же…

Я позволил всей энергии, что была во мне, выплеснуться в цепь. И защита Платона дрогнула. Цепь как будто смяла его саблю. Обвила ноги учителя — и в тот же миг я дёрнул её, на себя и вверх.

Платон потерявший опору под ногами, повис посреди зала вниз головой.

— Убит, — констатировал я.

Покрасневший Платон пропыхтел что-то невнятное.

Удерживать его в таком состоянии долго я не мог, да и не хотел. Позволил скованному по ногам учителю мягко опуститься на пол.

— Однако, ваше сиятельство, — пробормотал Платон, поднимаясь на ноги. — И сколь долго вы могли бы меня так держать?

— Не очень долго, — признался я. — Ещё полминуты — вряд ли дольше.

— Тем не менее… Хм-м. Ладно, после. Давайте продолжим урок.

Мы продолжили.

Больше Платон в мои ловушки не попадался. К тому моменту, как последняя песчинка из верхней чаши часов упала в нижнюю, дышал я уже тяжело.

— На сегодня довольно, — объявил Платон. Он тоже заметно устал. — У вас ещё остались силы, ваше сиятельство?

— А ты хочешь мне что-то предложить?

— Да. Прогуляться кое-куда. Тут, недалеко.

«Недалеко» оказалось помещением, на двери которого было написано: «Лаборантскыя». Вход курсантам в этот кабинет был запрещён, да никто особо и не стремился туда попасть. Здесь хранились разного рода наглядные пособия для уроков физики и магического искусства, реактивы для уроков химии, и всё такое прочее.

— Что мы здесь делаем? — удивился я, войдя в лаборантскую вслед за Платоном.

— Секунду.

Платон щёлкнул пальцами. В лаборантской загорелся свет.

— Никто не увидит? — спросил я.

— А кому тут бродить по ночам? — улыбнулся Платон. — Разве что лабораторным крысам. Ночью в учебном корпусе пусто.

Он принялся осматривать полки шкафов и стеллажей.

— Можешь сказать, что мы ищем?

— Ни к чему. Я уже нашёл.

Платон остановился перед шкафом со стеклянными дверцами. На одной из полок я увидел ящик, накрытый тёмной тканью. Платон поднёс ладонь к дверцам. Те распахнулись. Ящик приподнялся над полкой, выплыл из шкафа и опустился на длинный стол, стоящий посреди помещения. Платон сдёрнул с ящика ткань.

— Позвольте вашу руку, Константин Александрович.

— Спасибо, — буркнул я. — Я и так знаю, что у меня восьмой магический уровень. Если это всё, чего ты хотел, то мог бы просто спросить. Ночь на дворе, спать охота.

— Мне известно, что у вас восьмой уровень. Точнее — был восьмой. В начале учебного года… Вашу руку, Константин Александрович! — Платон настойчиво смотрел на меня.

Я понял, что просто так он не отстанет. Сунул руку в отверстие.

В этот раз всё прошло намного проще — возможно, потому, что ощущение, которое я испытал, было уже знакомым. Да и тренировки энергетических каналов не прошли впустую.