Тогда официантка снова перевела взгляд на Амурцева.

«Разве может такой не понравиться кому-то? Высокий, спортивного телосложения, темноволосый и темноглазый. Холеный. Да, точно, именно холеный. Вон и костюм как с иголочки, и часы дорогие, и ботинки блестят. Но строги-и-ий… жуть!» — думала про себя она.

И тут Роман посмотрел ей прямо в глаза и отчеканил строго:

— Вам бы со лба убрать надпись: «Хочу замуж», Марина. Поверьте, тогда дело быстрее пойдет на лад.

Девушка неосознанно тронула лоб рукой, но, конечно же, ничего там не было. Она густо покраснела, кинула гневный взгляд на Лаврова и быстро пошагала прочь.

— Ромыч, — разочарованно протянул Марк, — не ожидал от тебя. Девушка-то тут при чем?

— Сам виноват, купидон недоделанный, — отрезал Амурцев. — Со своей личной жизнью я разберусь сам.

— Ну как знаешь, — пожал плечами Марк. — Я хотел как лучше. Кукуй тут тогда сам.

Он поднялся со стула и пошел обратно к столикам, где вовсю развлекались сотрудники агентства.

Раздался звонок. Амурцев взглянул на дисплей.

Антонина Михайловна Бальмер, его матушка собственной персоной.

Что-то подсказывало Роману, что ничего хорошего его не ждет.

— Да, мам, — вздохнув, ответил он.

— Сыночек, миленький мой, я тут одному очаровательному пожилому джентльмену в зад приехала, — запричитала в трубку маменька.

— В смысле? В какой такой зад? — опешил сын.

— В самый натуральный, сын. В зад его «порше», естественно, — даже через трубку Роман чувствовал, что мама улыбалась: заигрывала с пострадавшим джентльменом.

— Понял, выезжаю, скинь эсэмэской место. И пожалуйста, ничего не делай без меня!

Амурцев ломанулся к выходу, держа телефон в руках. Он точно знал: мама скоро выйдет замуж в шестой раз.

— Пришла наконец-то? — раздался голос матери из зала.

Она вышла в коридор, чтобы встретить дочь. Когда та сняла зимнюю куртку, вдруг цокнула и закатила глаза, указательным пальцем ткнув в новогодний наряд Кати:

— Это что?

Катя бросила взгляд вниз — вдруг до выхода успела заляпать платье. Или нитка прицепилась. Но ничего такого не обнаружила.

— Платье.

— Ох, Катя, Катя… Фигуры нет, вкуса нет. То ли дело Мариночка, — покачала головой мама. — Ну что теперь Павлик скажет?

«Павлик? Какой Павлик? — недоумевала Катя. — И почему вообще какой-то там Павлик должен что-то сказать?»

В этот раз Новый год всей семьей отмечали у Марины, и о посторонних гостях Кате не сообщили.

Тут из кухни показалась белокурая голова сестры, а потом и вся она.

— Катька, привет! Проходи в столовую, а я помаду обновлю и присоединюсь.

В общем-то, мама не кривила душой: фигура у младшей сестры была отменная, и это несмотря на наличие двух детей. Плюс роскошные волосы цвета спелой пшеницы и глубокие зеленые глаза.

А платье… Изумрудное, облегающее, подчеркивающее все достоинства и скрывающее… да ничего не скрывающее. Не было там недостатков, чтобы их скрывать.

«Эх, — вздохнула Катя. — Никогда мне не стать такой, как она. И платье такое не надеть».

Она окинула взглядом свое аляповатое платье в цветочек длиной до середины икры, а потом махнула рукой и отправилась в зал, прихватив с собой пакеты с подарками для родных.

Семилетний Никита и пятилетний Максим, дети Марины, наперегонки бросились к вперед, толкая друг друга локтями.

Они обожали тетю Катю. Еще бы! Она прекрасно с ними ладила, часто приезжала в гости и играла во всё, что предлагали юные бандиты.

Расцеловав племянников, Катя обратила внимание на сидящего за огромным овальным столом мужчину. Он сидел спиной, но тут мама кивнула ему, и незнакомец встал и обернулся.

Пакеты чуть не выпали из рук.

Огромные очки в толстой роговой оправе, куцые усики, маленькие глазенки невнятного оттенка, прилизанные волосы мышиного цвета и тонкий нос. Довершал картину коричневый растянутый свитер, висевший мешком. Ни дать ни взять очередной непризнанный гений очередного непризнанного НИИ.

До этого Катя думала, что такие экземпляры давно вымерли, как мамонты. Но нет, один уцелел и теперь стоял прямо перед ней.

— Знакомься, Катенька, — сказала ей мама. — Это Павлик.

«Катенька? Э-э-э… Всё очень, очень серьезно! Катенькой она меня называла всего несколько раз в жизни, и ничем хорошим это не заканчивалось», — вспыхнула в голове мысль.

— Павлик — гениальный сотрудник НИИ в сфере агрономии. Он совсем скоро представит результаты своего многолетнего труда начальству! — продолжила рекламировать мужчину мама. — Павлик, а это Катенька, моя вторая дочь. Она у меня очень хозяйственная и ответственная.

Павлик облизнул свои тонкие губы и тонким голосом протянул:

— Приятно познакомиться с вами, Екатерина. Наслышан о вас.

Катя изогнула бровь и уставилась на мать. Иронично спросила:

— И о чем же вы наслышаны?

— Ну как… — начал было претендент в ухажеры, но запнулся. — Да вы проходите, присаживайтесь, я так рад, так рад!

Совсем не пройти и присесть хотелось Кате, а развернуться и уехать домой.

Мама в роли свахи — такого она и в страшном сне не могла представить. Ну да, последние четыре года, после расставания с Максимом, никаких серьезных отношений не было. Да что там серьезных, не было и несерьезных. Так, тонна попыток и всего несколько свиданий.

Но это же не повод предлагать ей это! Рано подписывать приговор личной жизни в тридцать два. Но мама, конечно же, смотрела на это совсем по-другому.

Как и ожидала Катя, ей определили место рядом с гением.

Павлик подошел и кивнул на ее руку:

— Позволите?

Пришлось позволить. Она протянула руку, которую Павлик тут же облобызал, словно голодная собака, получившая кость с мясом.

Катя скривилась, заслужив гневный взгляд от матери, но ухажер ничего не заметил и повел спутницу к столу.

***

Вскоре в зал вошли и Марина с мужем Андреем. И начался почти семейный ужин.

Через полчаса Катя жалела, что приехала к десяти, через час — что вообще приехала, а через полтора — что родилась на свет и вынуждена терпеть отвратительные поползновения гнусного червяка, называвшего себя мужчиной.

— Катенька, — шептал он, склонившись так, чтобы никто не видел. — Я в восторге от ваших форм!

«Да тут от любых будешь в восторге, ведь никакие не светят…»

— Катюша, я мечтал о такой, как вы, всю жизнь! — пел дифирамбы Павлик.

«Но это не взаимно…»

— Правда, у меня четкие предпочтения в еде, но вы привыкнете. Всего-то и надо, что на каждый прием пищи готовить свежие блюда, — назидательным тоном говорил гений.

«Мышьяк, цианистый калий, ртуть, белладонна…» — улыбалась своим мыслям Катя, но непризнанный гений воспринимал всё на свой счет и смелел всё больше.

И пока все повернули головы к президенту, который начал вещать на всю страну с миллионов экранов, Павлик вдруг наклонился к Кате совсем близко и прошептал на ухо:

— Катенька, я вижу, что вы понятливая девушка, умеете слушать и слышать. Валентина Ивановна была права: вы именно то, что мне нужно. А что насчет подчинения?

Катины брови взлетели, да так и остались в таком положении.

— Я, знаете ли, люблю доминировать… Вам понравится, — многообещающим тоном поделился Павлик и легонько подул ей в ухо.

Катя содрогнулась от омерзения и вытаращилась на ухажера.

Всё то, через что она прошла, пока искала мужчину на сайтах знакомств, показалось ей цветочками по сравнению с тем, как почувствовала себя в ту минуту.

— Да, не смотрите на внешность, — приосанился тот и самодовольно добавил: — За ней скрывается самый настоящий самец!

«Ну уж нет!» — не выдержала Катя, вскочила с места и умчалась из комнаты.

«Если не найду себе жениха сама, мама точно не успокоится», — думала несчастная девушка, пока буквально бежала в детскую за бумагой и карандашами.

Она решила воспользоваться старой доброй традицией: написать желание на бумажке, сжечь ее, кинуть пепел в бокал и выпить до того, как куранты закончат бить.