Телефон я почти не включал, экономя заряд даже с учетом наличия внешнего аккумулятора. Редкий включений для проверки связи более чем достаточно.

И вот настал решающий момент. Тщательно спрятав рюкзак близ скалы на одной ветвистой сосне, я вооружился топором и полными карманами камней из монстров, отправился ранним утром на разведку. Шел уже двенадцатый день моего пребывания в этом уже совершенно точно другом мире, и я легко пересекал лес, походя убивая обнаруженных пней-монстров и забирая их ядра. Лишними не будут.

Удивительно, что за неполные две недели путешествия по природе мои глаза стали четче видеть. Обычно они сильно уставали от постоянной работы за компьютером или просмотром всякого в телефоне, а тут, без нагрузки, они наконец-то видели более или менее четко. Даже мышцы стали проглядываться сквозь легкий жирок.

В общем, пришел я во всеоружии. Подобравшись к ближайшему дому гуськом, я достал горсть шариков и стал кидать их перед собой, как в одной старой игре, проверяя, нет ли опасности. Шарики спокойно пролетали, чернея очень медленно, и чем ближе я подбирался к часовне, тем тяжелее становился воздух, и тем заметнее чернели камни. Решив не рисковать, я вывалил все шарики у входа в часовню и поспешил свалить в безопасную рощу. Удивительно, что раньше лес казался жутко опасным, а теперь это желанное укрытие.

Ждать пришлось недолго, и жуткая масса костей стала выбираться из здания. Вместе с этим раздались громкие хлопки, и массивная туша покачивалась. Подобно китайским петардам, шарики взрывались активно и громко, пока наконец-то не заставили тушу рухнуть на бок. Я же не высовывался, ожидая, когда шарики отхлопают свое. Тогда это будет значит, что либо черная энергия истощилась, либо шарики закончились. При любом раскладе очевидно, что в деревне стало гораздо безопаснее.

И вот я выдвинулся вперед, убедившись, что никакого движения нет. Подобравшись к часовне, я увидел полурассыпавшуюся груду костей и блестящую темно-синюю крошку, покрывшую всю землю.

Не хватило. Кости должны были все обратиться в прах, тогда бы это значило, что я победил. А так угроза ещё остается, тем более что воздух все ещё тяжелый. И вообще кажется, что он становится все тяжелее и тяжелее.

Может дело в тотеме? Что если он своего рода генератор, который вырабатывает, а не собирает черную энергию, и мои старания в итоге окажутся напрасны, потому что пока я насобираю ещё камней, он полностью восстановит ущерб?

Нужно было рисковать. Либо идти сейчас и пытаться уничтожить тотем, либо бежать и готовить новую партию ядер. Выбор был сделан в пользу штурма. В прошлый раз, с несколькими ослабленными шариками, я вошел внутрь и даже смог потом сбежать, так что сейчас все должно пройти легче.

И я вошел в часовню. В этот раз тут было очень чисто, все разбросанные кости, видимо, ушли на создание той туши и теперь валялись снаружи, а черный дым, окутывавший тотем, заметно побледнел. И даже два из трех черепов стали белесо-серыми, и лишь один оставался черным.

— Ну, с богом, — перекрестившись, я подбежал к тотему и с силой ударил по стволу топором. Кости вздрогнули, а по ушам ударил оглушительный звон, едва не сбивший с ног. Дым забесновался, в воздух взметнулись облака пыли, а снаружи с громким стуком стали соединяться кости. Бежать некуда. Значит, только вперед!

— А-а-а! — Закричав, я со всей дури ударил топором и выбил одну из костей, формировавших ствол тотема. Та с хрустом отлетела на пол и рассыпалась прахом, а на одном из черепов появилась трещина.

Ещё один мощный удар выбил другую кость, и первый череп, расколовшись, упал на пол. Воздух душил, не давал дышать, голова кружилась, а до ушей сквозь звон доносился приближающийся стук.

— Сдохни уже! — Яростно крича, я снова ударил и снова расколол кость, отчего второй череп сразу же разлетелся в щепки, и остался один — черный, с глазницами, в которых с ненавистью пылал фиолетовый огонь. И череп, наклонившись, смотрел прямо на меня.

— Че, сука, страшно стало? — Криво ухмыльнувшись, я схватил короткий топорик обеими, ослабшими руками, и со всей силы, которая только во мне оставалась, ударил по последней, темной кости, на которой держался столб.

Та треснула, и я рухнул на пол, полностью выбившись из сил и не находя возможности даже вздохнуть, сипло хрипя и смотря на пол сквозь вереницу пляшущих перед глазами огней. Ещё пара секунд, и моё сознание отключилось, погрузившись в спасительную тьму.

Не знаю, сколько я пролежал так, но проснулся я от холода утренней росы. С трудом встав на четвереньки и прокашлявшись, я оглянулся на гору пыли рядом с собой и понял, что победил. И хотя нос забился прахом, отчего настроение ничуть не повышалось, а я продрог до костей, чувство облегчения от победы и выживания было очень сильным.

Однако нужно было идти к лагерю. Потому что если я промедлю, то просто окочурюсь от пневмонии. Черт, еще же через реку надо перебираться.

В общем, до лагеря я добрался успешно и не менее успешно разжег костер, благо, заранее припас сухие ветки, трут и дрова под своим навесом, где оставил и нормальные походные спички. Спрей от комаров помог разжечь огонь ещё быстрее, и вскоре я уже отогревался перед полноценным костром.

Правда, после небольшого отдыха пришлось лезть на дерево и снимать рюкзак, в котором было все, в том числе и термос с ухой, и вода.

Сказать, что я чувствовал себя отвратительно — это ничего не сказать. Десяток оставленных тут про запас камней забрали с меня остатки черной энергии, однако переохлаждение и усталость они забрать не могли, и потому я ещё два дня мучился от лихорадки, хваля себя за наличие всевозможных лекарств в аптечке.

А на третий день полил дождь, так что в экстренном порядке пришлось мастерить навес над костром. Теперь разжечь его сильно не получалось, дым постоянно норовил разъест глаза, а тепла едва хватало, чтобы не околеть. Дождь продолжался полдня, после чего я вернул костер до нормального размера. Навес с честью выдержал испытание, не пропустив ни капли, но я все ещё ощущал себя разбитым.

В конце концов, эта эпопея завершилась. Целая неделя ушла у меня, чтобы отбить один маленький домишко для постоянного лагеря. И я искренне надеюсь, что оно того стоило.

Ещё день проведя на скале, я отдохнул, набрался сил и окончательно поправил здоровье, после чего отправился к деревне. В этот раз там дышалось гораздо легче, птицы уже не боялись подлетать ближе к домам, и даже насекомые всякие приползли.

Зайдя в часовню, я наконец-то смог нормально ее осмотреть. Что могу сказать — обычная каменная коробка, с узкими окнами и обломками мебели. В центре был небольшой каменный помост, видимо, служивший когда-то алтарем, но после ставший постаментом для жуткого тотема. Крыша же на удивление оказалась цела, точнее, стропила, и только доски прогнили. Вполне себе поправимо, тем более стропила выглядят очень основательно.

Но самым важным открытием стала маленькая комнатка, пристроенная к часовне. Метров шесть квадратных, она была надежно защищена толстой стеной без окон, не считая пары маленьких окошек под потолком для вентиляции, а ещё тут была полноценная каменная печь. Не такая основательная, как в русских избах, но вполне себе добротная и крепкая, а судя по остаткам ткани на ней, она ещё и отличное теплое ложе.

Этой комнаткой я и занялся в первую очередь. Сначала я выгреб отсюда весь мусор вроде сгнивших остатков мебели, потом занялся крышей. Поскольку и продольные, и поперечные балки сохранились, мне оставалось лишь заготовить большое количество крупных хвойных ветвей, из которых я сделал настил, после уже собрал ветки поменьше, которые уложил вторым слоем, а третьим, для надежности, уложил мох. Изнутри просветов не было заметно, так что будем считать, что у меня получилось.

Следующим шагом стал тест-драйв печки. Огонь я разжег посильнее, несмотря на теплое время суток, поскольку хотел просушить помещение. Дым выходил без проблем, лежанка прогрелась, а воздух наполнился неприятным запахом. Ничего, влага испарится, камень просохнет и станет хорошо.