— Прошу прощения, уважаемый, — коряво выговаривал я слова, — это место работает?

— Давно со мной никто не здоровался, — встрепенулся старик, отчего птички разлетелись, — эх. А ты по какому делу прибыл сюда, юноша?

— Путешествую вот, — прекрасно понимая собеседника, я ответил корявыми словами, — простите, я плохо знаю местный язык.

— Не беспокойся, я прекрасно тебя понимаю, — улыбнулся в бороду старик, и только тогда я обратил внимания на одну мелочь. Он не отбрасывал тень, хотя солнцу в этот день ничего не мешало.

— Так ты дух? — Спросил я уже по-русски.

— Кто-то и так меня называет, — оправдывая мои ожидания, ответил он на русском, при этом не пошевелив губами, — пройдем что ли в мою скромную обитель, нечего людей смущать.

Только тогда я заметил нескольких зевак, которые тыкали в меня пальцами и о чем-то перешептывались. Почему-то стало стыдно, так что я поспешил принять приглашение старика, и он повел меня в часовню. Стоило войти внутрь, как в нос тут же ударил сладкий запах какого-то масла, словно ладан в церкви.

Старик, стряхивая снег с плеча, вошел в просторный зал, где на пьедестале стоял искусно вырезанный деревянный символ солнца, а около него несколько блюдец и свечей. В помещении было светло благодаря окнам, а также довольно тихо — только тихо сопел какой-то мужичок, сидя на стуле перед алтарем.

— Обленился совсем, — прокомментировал это мой новый знакомый, усаживая на лавку рядом с алтарем, — впрочем, пусть поспит. Не хочется тратить силы на то, чтобы отвести его взгляд.

— Вы и такое можете? — Удивился я, присаживаясь рядом.

— А как же не мочь? — С ноткой обиды ответил дед, — Любое божество способно хотя бы на это, иначе зачем оно нужно? Или до меня ты никого не встречал?

— Как сказать, — вспомнил я про Борика, — я в лесу жил и только одного встречал, а в городах никогда не был. Я не местный, как можно понять.

— Вот оно как, — почесал старик бороду, — ну, божество — это сильный дух, хранитель, собирающий силу прихожан и оберегающий их от всякой нечисти. Принося подношения Солнцу, люди питают силой таких как я.

— То есть какой-то высшей сущности над вами нет?

— Людям проще верить в одно могущественное существо, — пожал он плечами, — благо они помнят, что у любого дома есть свой хозяин, и щедро благодарят его. Поэтому ни у меня, ни у моих товарищей в других храмах не бывает проблем с прихожанами. Хозяевам дорожных храмов сложнее, ведь часто люди прокладывают новые пути, забывая про старые.

— А откуда вы появляетесь? — Чувствуя возможность узнать этот мир лучше, а также наслаждаясь беседой, я стал спрашивать обо всем: — Просто рождаетесь?

— Многие духи, божества и монстры появляются из дикой силы и постепенно обретают разум, — пояснил старик, — но я, например, когда-то был местным старостой. Я прожил жизнь, трудясь во благо своих ближних, не запятнал душу грехами и после смерти остался здесь, чтобы и дальше присматривать за деревней. Сначала я жил за счет подношений к своей могиле от потомков, потом, когда построили часовню — стал её хранителем и до этого дня живу тут. Уже лет сто, наверное.

— Вот как, — почесал я свою отросшую бороду, — а вы один в деревне? За сто лет наверняка было много честных людей.

— Конечно много, однако не было нужды им оставаться в этом мире, ведь тут уже был я. Пожелай я отправиться на покой, и кто-то из них мог бы занять мое место, но раз я тут, им дорога лишь в загробный мир, где они обретают вечный покой. Хотя некоторые пытаются остаться из-за обид и переживаний за своих близких, и тогда мне приходится указывать им путь.

— А загробный мир… какой он?

— Кто знает, — пожал старик плечами, — я лишь слабое божество, живущее в маленькой деревне на полсотни дворов, так что даже в городской храм мне дороги нет. Но тебе, смертному, не стоит интересоваться такими вещами. Живи и радуйся, а время узнать само придет когда-нибудь.

— Надеюсь, придет оно очень и очень нескоро, — хмыкнул я, — а знаете ли вы, что по ту сторону реки? Есть ли в этих местах такие же монстры, как там?

— Неужели ты бывал там? — Выпучил глаза старик.

— Не хочу хвастаться, но у меня дом на том берегу, — пожал я плечами, на что старик ответил лишь вытянувшимся в обалдении лицом.

— Кто бы мог подумать, что смертный может жить там, где нормальному человеку даже дышать тяжело.

— Дышать там так же легко, как и здесь, — ответил я, вспомнив «десант» Ялурса. Чувствовали они себя нормально, пока монстры не прибежали, — а вот монстры действительно опасны. Мне они не опасны, но одно прикосновение может убить местного человека.

— То-то и оно, — нахмурив брови, старик посмотрел на меня внимательно, — удивительно, я не чувствую в тебе никакой особой силы, ни злой, ни доброй. Человек человеком. Обманываешь старика?

— Как бы я мог так невежливо поступить. — Мне стало обидно на такие предъявы, — Если хотите, принесу вам ядра монстров, как доказательство. Сейчас я их не брал с собой, чтобы людей не ранить случайно.

— Я чувствую, что ты не врешь, но все равно не могу поверить, как такое может быть, — чесал бороду старик, — впрочем, я лишь беспомощное божество и мне мало что ведомо о мире за пределами деревни.

Мы ещё немного поговорили обо всяком. Звали старика Феос, знал он не так уж и много, но накопил разных интересных историй. Но меня больше всего интересовало устройство этого мира, как много в нем подобных божеств и духов, как они сильны и на что влияют. Оказалось, что хотя божеств и духов, подобных старику, в мире тьма тьмущая, большинство из них неведомы человеческому глазу. А те, кто все-таки имеет осязаемое тело и способен активно взаимодействовать с миром, обычно являются монстрами или, что хуже, демонами.

Хотя в моей голове всплывали именно эти слова, все-таки старик имел в виду нечто иное, отличное от того, что я знал из земных религий. Монстры — это существа вроде пней и скелетов, то есть безмозглые, движимые сверхъестественной силой и способные лишь выполнять команды хозяина. Или, как в случае с теми же пеньками, просто носиться по лесу и убивать всех, кого видят.

Демоны же разумны. Старик не знал точно, как они появляются, но знал, что демоном может стать, например, хищник, убивший много людей, человек, сошедший с ума и тоже проливший немало крови за свою жизнь, но чаще демоны рождаются на полях битв, где реки крови, трупы и концентрат человеческой ненависти. Поэтому монахи всех возможных религий считаются неприкосновенными, с чьей бы стороны они не пришли. А те в свою очередь поддерживают нейтралитет, отказываясь от шпионажа и прочих интересных дел.

На вопрос, откуда старик, не казавший носа из деревни, знает что-то о полях битв, я получил ответ, что все-таки деревня не изолирована и люди часто ездят в ближайший город на ярмарки, откуда и привозят множество слухов и интересных историй.

Зацепившись за эти слова, я тут же выведал, где тут местный город. Оказалось, он всего в полудне пути отсюда, правда, полдня — это на телеге по летней дороге, а зимой неизвестно, сколько придется идти. Однако я все равно обрадовался, поняв, что совсем рядом есть вполне себе нормальный город, где явно больше возможностей, чем в этих прибрежных поселках.

Вот только грустно, что нормально пообщаться я могу только со сверхъестественными сущностями. Не хотелось бы, чтобы меня отволокли в местный околоток за общение с самим собой на неизвестном языке. Но хотя бы просто поглазеть на город очень хочется.

Я ещё какое-то время пообщался со стариком и не заметил, как проснулся дедуля, что бессовестно дрых на стуле. Хрюкнув, он заморгал, протер глаза и с прищуром посмотрел в мою сторону, но спустя пару секунд отвел взгляд и с кряхтением заменил почти догоревшую свечку и поковылял на улицу.

— Неужели ему все равно, кто сюда заходит? — Удивился я.

— Конечно нет, просто я скрыл и тебя от лишних взглядов, чтобы наш разговор его не разбудил, — пояснил дедуля, — что-то давно я этим не занимался, даже как-то тяжело стало.