Ивелич со Стаиным давно скрылись среди развалин Смоленска, а он все смотрел на пустую дорогу, бормоча молитвы и крестясь. Не было в душе его ни обиды, ни злости на несдержанного офицера. Прошедший две войны старый солдат прекрасно понимал, что творилось на душе у этого седого мальчишки с помертвевшими, словно подернутыми стылым пеплом глазами.

— Ты что на деда напал, Сань? — Ивелич с тревогой посмотрел на Стаина, — Думал, убьешь старика, — замполит хохотнул, только вот смешок был не настоящий, искусственный, выдавленный из себя.

— Дурак, — беззлобно с апатией отозвался Сашка и было неясно то ли это он про церковного сторожа, то ли про Ивелича, а может и про себя. Николай уточнять не стал, только осуждающе покрутил головой. Сам Стаин молча брел по заваленным хламом улицам к взорванному еще в сорок первом при отступлении Красной армии мосту через Днепр, рядом с которым был перекинут понтон. Ветер носил по засыпанным кусками штукатурки и обломками кирпичей улицам обрывки немецких газет и каких-то бумаг. Кое-где виднелись закрепленные с помощь все тех же кирпичей таблички с надписями карандашом от руки: «Проверено. Мин нет» или «Осторожно. Мины». Немцы, уходя, успели напакостить и так, мало им показалось того, что уже было разрушено.

На понтоне пришлось пропускать сначала колонну танков, потом батарею 152-миллиметровых гаубиц и лишь после них перебираться на тот берег с пехотой. Деревянный настил временного моста ворочался под ногами словно живой. Хорошо охрану и машины отправили через переправу заранее, приказав дожидаться на том берегу, иначе простояли бы еще дольше.

За мостом к ним тут же подскочил сержант из взвода охраны и проводил до машин. Забравшись в газик, Стаин тут же спросил водителя, сержанта Кулебяку:

— Пирожок, вода есть?

— Есть, товарищ гвардии полковник — кивнул шофер и полез рукой под сиденье за фляжкой.

— А водка? — спина сержанта напряглась, а Сашка, передумав, махнул рукой, — Ладно, расслабься. Не надо, — еще не хватало на совещание к Волкову приехать с запашком. Владимир Викторович, наверное, даже ничего не скажет, но все одно неприятно, стыдно как-то. Вот после совещания можно и употребить с Филиппычем за товарища Сталина и победу.

К Маргелову они прибыли последние. Это не беда, главное не опоздали. Хотя дорога вымотала. Да и постоянное напряжение в ожидании нападения из леса сказывалось. О том, что такие бандитские вылазки участились их предупредили на блок-посту на выезде из города. Но добрались без приключений, видимо броневик и грузовик охраны сыграли свою роль, а может, просто не было никаких засад. Среди стоявших у избы служившей штабом бригады командиров, Стаин сразу узнал Волкова, Маргелова и Василькова из фронтового «Смерша», видел его в штабе фронта, но знакомы не были. Двух генералов Александр не знал.

Владимир Викторович изменился. На голове добавилась седина, взгляд стал более властный, стало больше уверенности в движениях и жестах. От Волкова веяло силой. Точно такой же, какая ощущалась рядом со Сталиным, Берией и когда-то Мехлисом. Силой вожака. Но при виде Сашки взгляд комиссара госбезопасности стал мягче, на губах заиграла улыбка:

— Да, Саня, возмужал ты за год, — заметил он, поздоровавшись, хлопая Стаина по плечу, — Или товарищ гвардии полковник? — Волков хитро прищурился глядя на Сашку.

— Вам можно и Саней величать, товарищ комиссар третьего ранга, — улыбнулся в ответ Александр и украдкой кивнул Маргелову.

— Товарищи офицеры, — обернулся Волков к стоящим у него за спиной командирам, — Гвардии полковник Стаин, командир приданного нам авиакорпуса.

— А это гвардии генерал-майор Онуфриев Александр Алексеевич, командир первой гвардейской воздушно-десантной бригады, — Сашка вскинул руку к козырьку фуражки а потом пожал протянутую ему, глядящим с веселым любопытством генералом, руку. А Волков продолжил знакомить:

— Генерал-майор Воронченко Василий Исаевич. Командир партизанского соединения «Дед».

— А мы с Александром Петровичем уже знакомы, — радостно прогудел партизан, — Правда, лично вот не встречались. Спасибо, товарищ гвардии полковник, выручил ты нас тогда.

Стаин пожал плечами, не зная, что ответить. И точно так же отдав воинское приветствие пожал протянутую ему руку. Только вот Воронченко удивил, дернув парня к себе и сграбастав его в крепкие объятия. Волков с улыбкой наблюдал за удивленным лицом Сашки. Дед умел быть непредсказуемым не только с врагами.

— Раздавите, товарищ генерал-майор.

— Какой я тебе генерал. Зови Исаичем, — хохотнул Воронченко, — Я твоим девчонкам жизнью обязан. Если б не они, — и он махнул рукой.

— Полковник Васильков Павел Петрович, — тут обошлись формальным приветствием.

— Ну а с Василием Филипповичем вы знакомы, — гвардейские полковники кивнули друг другу. На том знакомство и закончилось. — Товарищ Маргелов, где мы можем расположиться?

— Пойдемте, — Василий Филиппович показал на дверь избы.

— Извините, товарищ комиссар госбезопасности я на минутку, — Стаин метнулся к подающему ему знаки Ивеличу.

— Сань ты надолго здесь? Я ж в эскадрилью Волковой собирался. Забыл?

— Забыл, Коля, — кивнул Стаин, — Давай дуй, если что мы тут с Филиппычем найдем, чем заняться. Но все равно не задерживайся там.

— Знаю я ваши занятия, — усмехнулся Ивелич, — Я мухой. Потом к вам присоединюсь.

Но Сашка уже бежал к крыльцу, на которое поднимались командиры.

Всеоказалось предельно просто. Перед десантниками и партизанами ставилась задача полной зачистки Руднянского леса и прилегающей к «Ковчегу» территории от отступающих немцев, бандитов, националистов и прочей шушары кишмя кишащей в окрестных лесах. По факту планировалась серьезная войсковая операция. Стаин должен был обеспечить воздушную поддержку, Васильков содействие со стороны «Смерша». Правда, что касается агентуры, тот тут как раз «Смерш» проигрывал партизанам и десантникам, воюющим в этих местах практически полтора года. И предавать свои контакты контрразведке к огромному неудовольствию полковника ни Воронченко, но Онуфирев не спешили, вполне обоснованно опасаясь арестов. Ведь многие из добровольных помощников партизан работали или по-другому взаимодействовали с оккупационными властями. А «Смерш» и НКВД не церемонились, сначала арест, а потом уже разбирательство. И хорошо если разберутся. А если нет? В общем, решили, что каждый действует сам по себе, но в конечном итоге вся информация стекается к Волкову, как к руководителю операцией. Владимиру Викторовичу доверяли и те и другие.

Пока командиры рядились между собой, Стаин колдовал над картой. У него другая головная боль. Расположить аэродромы подскока по периметру лесного массива, обеспечить их всем необходимым, а это и ГСМ, и боекомплект и люди и продукты. А для этого нужны пути подвоза. Значит, рядом должна быть дорога. Плюс охрана. Рисковать, что какое-то шальное отступающее по лесам подразделение немцев нарвется на такой аэродром и вырежет там всех, Стаин не хотел.

Наконец споры закончились, все основные вопросы были решены и Сашка, выйдя на крыльцо, с наслаждением втянул ноздрями чистый, без табачного дыма воздух. Рядом, пропустив выходящих из избы офицеров, встал Волков.

— К Лене в эскадрилью поедешь? — тихонько поинтересовался он, — А то смотри, могу подбросить, — он кивнул на стоящий во дворе соседнего дома накрытый масксетью «Тигр».

— Нет, — мотнул головой Стаин, — Туда замполит мой уехал. Вернется, расскажет, что там как. А я дождусь и к себе. Озадачили Вы меня, Владимир Викторович.

— А кто обещал, что будет легко? — пошутил Волков. Стаин с удивлением посмотрел на чекиста. Надо же, нахватался. А ведь и правда. Другой он стал. Совсем другой. Трудно теперь ему придется. Ну да, ничего, привыкнет.

— Это да, — не весело покачал головой Сашка. Его вдруг ошарашила мысль, что теперь он смотрит на Волкова, как на что-то инородное, выбивающееся из общего фона. Наверное, так же он выглядел в октябре сорок первого. Нет не так же. Еще хуже. Даже не белая ворона, а белый пингвин в вороньей стае.