– Мы его освободим, – произнес маркиз. – Пусть даже ради этого придется спалить Тимбукту и взять в плен султана.

– О султане я позабочусь, хозяин, не сомневайтесь, – пробасил Рокко.

– Будьте настороже, – с самой серьезной миной предостерег их Эль-Мелах. – У султана много кисуров, и они прекрасно вооружены.

– А ты, Тасили, ничего не слышал о французском полковнике, проданном в рабство? – спросила Эстер.

– Нет, госпожа, – покачал головой мавр. – Впрочем, человек, купивший меня у туарегов, не разрешал мне покидать дом и с кем-нибудь разговаривать.

– Чем же ты занимался?

– С утра до ночи молол ячмень.

– О мой бедный Тасили! Тот человек тебя обижал?

– Во всяком случае, госпожа, скупым на колотушки его не назовешь, – попытался пошутить мавр.

– Если вы покажете мне своего бывшего хозяина, я не поскуплюсь ради него на удары своих кулаков! – в гневе вскричал Рокко. – Вот подлец! Так обращаться со стариком!

Маркиз и Бен проводили Тасили в палатку, чтобы поговорить с ним с глазу на глаз. Рокко и Эстер начали готовить ужин, чтобы отпраздновать возвращение Тасили.

– Не видел ли ты дом моего отца? – спросил Бен.

– Видел. Как-то раз, когда хозяин уехал, я улучил минутку и отправился на него взглянуть.

– Там теперь кто-нибудь живет?

– Нет. Ведь перед тем, как покинуть Тимбукту и оповестить вас о смерти отца, я разломал все, что мог, чтобы никому не захотелось там поселиться.

– Думаешь, сокровища на месте?

– Наверняка, хозяин. Я сложил их в обитый железом сундук, сундук бросил в глубокий колодец, а колодец завалил песком и камнями.

– И большое наследство? – поинтересовался маркиз.

– Пятьсот либр золота и без счета драгоценных камней.

– Вижу, в Тимбукту богатеют быстро! – засмеялся де Сартен.

– Моему господину понадобилось на это семь лет, – сумрачно ответил Тасили.

– Меня поражает такая верность. Другой на вашем месте завладел бы сокровищами и удрал в Новый Свет, вместо того чтобы спешить в Марокко к наследникам.

– Тасили – сам настоящее сокровище, – ответил Бен.

Старик только грустно улыбнулся.

– Маркиз, когда выезжаем? – спросил юноша.

– Нынче же ночью. Мне не терпится прибыть в Тимбукту и найти полковника. Жаль, что спасся лишь он один! Даже странно, что туареги никого больше не оставили в живых.

Маркиз и Бен проводили Тасили в палатку, чтобы поговорить с ним с глазу на глаз.

– Видимо, остальные погибли в бою, – сказал вошедший Рокко, прерывая их беседу. – Ужин на столе, господа. Да какой! Пальчики оближете!

Чтобы достойно отпраздновать освобождение старика-мавра и радостные вести, принесенные Эль-Мелахом, сардинец и Эстер превзошли сами себя. Они опустошили мешки с припасами и даже сходили в соседние караваны купить масла, сахара, ячменя, сушеных фруктов, а также великолепного зайца, убитого в пустыне кем-то из арабов. Запахи из котелков доносились такие, что маркизу на миг показалось, будто он находится на родной Корсике или во Франции, а не на краю пустыни.

Ужин был великолепным. Ячмень, сваренный в молоке, баранье жаркое, заяц, тушенный в бордо, дрофа с травами, пирог с финиками, сушеные фрукты и апельсины в марсале. Вечер прошел весело, в компании караван-вожатых, приглашенных на чашечку кофе.

К одиннадцати вечера верблюды были навьючены и готовы отправиться в путь. В авангарде ехали на мехари маркиз и Бен. Уже через полчаса караван оставил оазис и углубился в пустыню.

К полудню следующего дня на горизонте показались минареты и купола мечетей Тимбукту, вызолоченные солнцем.

– Отныне говорим только по-арабски, – сказал де Сартену Бен. – Одно французское слово – и вы мертвец.

– Не беспокойтесь, Бен. Буду болтать по-арабски, как настоящий алжирец, и молиться, как ярый магометанин, – заверил юношу маркиз.

Тем не менее на сердце у де Сартена скребли кошки. Он решил, что в этом виновато волнение. Ведь ему предстояло войти в таинственный город, куда на протяжении целого столетия стремились отважные путешественники. Многие из них расстались с жизнью еще до того, как увидели вдалеке изломанную линию башен и минаретов.

Караван вошел в город через северные ворота. Кисуры, вооруженные огромными ятаганами, придававшими им разбойничий вид, и длинными кремневыми ружьями, спросили каждого, кто он и откуда, проверили груз. Убедившись, что верблюды навьючены товарами, пропустили караван внутрь, решив, что прибыли честные марокканские купцы, тогда как у европейцев и евреев кровь стыла в жилах. Возникни у стражников хоть тень подозрения насчет происхождения и веры прибывших, все было бы кончено. В Тимбукту не может ступить нога неверного, особенно – европейца.

– Куда теперь? – спросил маркиз у Эль-Хагара, когда Бена последним пропустили в ворота.

– Здесь есть караван-сараи, – предложил мавр.

– В караван-сарае мы будем чувствовать себя стесненно, – возразил Тасили. – Давайте разобьем лагерь в саду моего покойного хозяина. Дом стоит в руинах, что правда, то правда, но одна-две комнаты вполне сгодятся для жилья.

– Да-да, поедемте в дом моего отца, – горячо поддержал слугу Бен. – Очень хочется там побывать.

– К тому же вас ждут сокровища, – шепнул Тасили.

Протолкавшись через запруженные народом улицы, путешественники вслед за старым мавром направились к южным кварталам города. Это была самая малонаселенная и безлюдная часть Тимбукту. Именно она больше других пострадала от набегов: многие дома до сих пор стояли разрушенными.

Через час мавр остановился у саманного строения, увенчанного тремя высокими куполами. Крыша во многих местах обвалилась, в стенах зияли широкие трещины. За домом виднелся запущенный сад, в котором росли широколистные пальмы. Внешние стены сохранились прекрасно.

– Это и есть дом моего отца? – взволнованно спросил Бен.

– Да, господин, – кивнул Тасили.

Верблюдов завели в сад, оказавшийся достаточно просторным. Маркиз, Эстер, Бен и Тасили вступили в дом. Как и во всех богатых домах Тимбукту, в нем имелся внутренний дворик, по периметру которого располагалась аркада с кирпичными колоннами, а в центре – фонтан.

Комнат было четыре. Несмотря на полчища пауков и скорпионов, здесь вполне можно было остановиться. Бедуинам приказали перенести сундуки и тюки под колоннаду и выпроводить из дома непрошеных квартирантов, особенно скорпионов, чьи укусы могут быть смертельными.

– Пойдемте поглядим на колодец? – предложил маркиз.

– Главное, чтобы ни бедуины, ни Эль-Мелах с Эль-Хагаром не прознали, что там спрятаны сокровища, – предупредил осторожный мавр. – Они способны на вас донести, лишь бы завладеть богатством.

– Мы прекрасно знаем эту братию, – ответил маркиз. – Впрочем, пока нам не на что было пожаловаться. Вытащим сундук ночью, когда их не будет рядом.

Колодец, где Тасили схоронил богатства, нажитые покойным господином, находился в центре сада, между четырьмя великолепными дум-пальмами. Стенка колодца из того же саманного кирпича была низенькой, а диаметр чуть больше полуметра. Верный слуга набросал туда столько камней и песка, что они едва не доходили до верха.

– Сколько нам предстоит прокопать? – поинтересовался маркиз.

– Двенадцать метров.

– Да-а, эдакому хранилищу любой банк позавидует! Задачка непростая, хотя награда стоит таких усилий. Во сколько вы оцениваете содержимое сундука?

– Два миллиона лир, господин.

– Видимо, придется поискать другой путь для возвращения в Марокко.

– Я тоже так считаю, – кивнул Бен. – Путешествовать по пустыне с таким богатством опасно.

– Хотите совет?

– Конечно, маркиз.

– Спустимся по Нигеру до Акассы. На реке полно лодок. Вам хватит одной.

– Но вы же поплывете с нами, маркиз? – спросил Бен, с улыбкой глядя на де Сартена.

– Разумеется, – ответил тот, поняв намек. – С вами и вашей сестрой.