— Я могу не отвечать? — действительно интересуюсь у него. Вдруг прокатит.

Он пинает носком ботинка небольшой камень, отчего тот отлетает с глухим свистом на приличное расстояние. Федулов поворачивается спиной ко мне, складывая руки в карманы. Спина напряжена.

— Знаешь, что бесит? — задает вопрос в пустоту, даже не поворачивая головы. — Что не могу забрать тебя и запереть у себя дома. Вытрахать всю дурь из твоей головы, чтобы ты прозрела и поняла, что нужна мне.

— А мы сейчас учитываем только твои желания, я же правильно понимаю? — начинаю тоже злиться.

— А твои эмоции у меня как на ладони, — все еще не поворачивается, — я же вижу, как ты дышишь, как волнуешься рядом со мной, как хлопают твои красивые глазки. Просто интересно, как долго ты будешь это подавлять и врать самой себе.

— Давай закончим этот разговор, — уже спокойно прошу мужчину. Он забирается мне в голову, а ему там не место, ибо это чревато. Ощущение, что он намного лучше понимает, что со мной происходит. В голове такой хаос, что все не собрать воедино.

— Как скажешь, — он разочарован.

«Что ж, может, это и к лучшему.»

Я сажусь обратно в машину. Мы договариваемся, что как только я переговорю о встрече Федулова с Мишуровым, Павел приедет. Он хочет этой встречи сегодня.

Коленки дрожат: что если у меня ничего не выйдет, что если Мишуров разозлится? Собираю всю волю в кулак.

— Добрый день, я к Дмитрию Львовичу, — голос дрожит.

Охранник цепким взглядом проходится по моей фигуре, отчего становится неприятно и мерзко, затем кивает и открывает ворота. Паркуюсь и выхожу. Дмитрий Львович разводит руки, расплываясь в улыбке.

— Моя дорогая, как рад вас видеть! — встает ближе.

Я пытаюсь расслабиться, но ничего не выходит.

— Дмитрий Львович, добрый день! — жму руку мужчины, соблюдая все правила вежливости.

— Как двигаются дела с проектом? Игнат говорил, что уже закупили оборудование, — интересуется мужчина.

Приходится изворачиваться, ибо последнее время я не сильно погружалась в дела центра. Игнат действительно писал, что производится закупка, а я безответственно ответила сухим: «Ок».

— Все верно, двигаемся медленно, но верно.

— Отлично, я рад, — мужчина жестом предлагает присесть на диван, как только мы заходим внутрь.

— Я вообще по делу к вам приехала, — мнусь, как школьница перед выпускным.

— Да я уж понял, что не просто старика решили навестить, — мужчина легок и шутлив.

У меня все же выходит немного выдохнуть.

— Один человек очень хочет с вам встретиться, Дмитрий Львович.

— И кто же он?

— Просил остаться инкогнито, — фокусирую взгляд на картине времен Ренессанса, что висит за спиной мужчины.

— Что за игры такие? — хмурит брови.

Дыхание слегка сбивается, дрожу как осиновый лист. Сейчас возьмет и пристрелит. Или выкинет на улицу.

— Я тут лишь связующее звено… Один человек очень хочет поговорить с вами, прошу, — звучу жалко. Переговорщик из меня никакой.

— Я его знаю?

— Думаю, что да, — утвердительно киваю. На самом деле уверена на все сто процентов.

Пока мужчина обдумывает мои слова, к нам в зал заходит охрана. Они все вооружены, холодный пот стекает по спине.

— Босс, там к вам гости, — чеканит верзила.

«Неужели Федулов не стал ждать моего звонка и пришел?.. Почему нельзя следовать правилам. Неугомонный мужчина.»

— Кто? — грозно спрашивает Мишуров.

— Минаев к вам пожаловал, и еще один. Они там походу сейчас драку устроят, как волки скалятся друг на друга.

Сердце заходится в бешеном ритме. «Приплыли, называется. Доставайте все карты на стол. Полный ахтунг.»

Наши дни

Выбегаю на улицу вслед за Мишуровым, хотя он строго наказал сидеть в доме, но разве я послушная? Вижу за забором Павла и Игната, сердце пропускает три резких удара, дышать становится тяжело. Мужчины нас не замечают, переглядываются как хищники перед схваткой. Еще чуть-чуть — и набросятся друг на друга. Дмитрий Львович что-то кричит, но я не разбираю слов. Смотрю на Федулова, прижимая руку к груди, где отбивается ритм словно молотом, он ловит мой взгляд и жестко чеканит сквозь зубы: «Выпусти ее!»

Почти ревет. Не понимаю, что с ним происходит. Он выглядит не просто злым, а максимально разъяренным, как зверь, загнанный в клетку и ищущий свободы.

— Приказы отдавать будешь у себя дома, — огрызается Мишуров. Первый раз вижу, как мужчина грубит, но сдерживается и не показывает злость.

В голове сумбур, осматриваю высоту забора и понимаю, что перелезть точно не выйдет. Тут метра три, не меньше, а по кругу еще растут высокие туи. Поднимается сильный ветер, заставляя деревья раскачиваться, я ежусь от холода, обнимая плечи руками. А может, это бьет озноб изнутри.

— Открой эти чертовы ворота, — продолжает орать Федулов, а потом поворачивается ко мне и, не выпуская мои глаза из виду, уже тише говорит: — Алиса, пожалуйста, поехали домой.

Его «пожалуйста» звучит настолько чувственно и проникновенно, что ноги подкашиваются. Павел умоляет меня своим взглядом, а я пытаюсь понять, что могло произойти, но внезапно понимаю. Мужчина просто потерян и боится, правда чего? Никогда не видела его таким растерянным.

— Это он хотел со мной встречи? — Мишуров обращается ко мне. Находясь здесь за забором и без поддержки, чувствую себя некомфортно. В случае чего, бежать мне некуда. Паника накатывает легкой волной, тело каменеет.

Вспоминаю дыхательные практики, начинаю втягивать воздух носом и выдыхать ртом, отсчитывая ровно до четырех. Павел тут же замечает, что мне нехорошо, сжимает кулаки и со всей дури бьет по железному ограждению.

— Блять! — Федулов не выдерживает и рвется выламывать тяжелую дверь, но тут же оказывается под дулом пистолета.

Охрана целится прямо ему в голову, я вскрикиваю и чувствую, что слезы собираются в уголках глаз. Испытываю жуткий страх. За него. На секунду представляю, что пуля вышибет ему мозги, и понимаю, что не хочу этого. Не хочу, чтобы Павел умер. Кидаюсь в сторону мужчины, но меня останавливает вытянутая рука Дмитрия Львовича.

Все это время Минаев стоит в стороне, наблюдая за спектаклем. Он отрешен и просто саркастически усмехается, взгляд циничен и холоден.

— Уведи ее в дом и запри, мы пока тут побеседуем, — Мишуров отдает приказ одному из головорезов, и тот тут же подхватывает меня за локти, таща в сторону крыльца.

Я вырываюсь и кричу, слышу, как Павел орет матом, игнорируя пушку, направленную на него.

— Паша, не надо, — кричу ему.

— Ты его подстилка, что ли? — наконец Минаев подает голос. — Надо же, Федулов, такую кошку себе поимел. Даже завидую.

— Паша, нет! — уже во всю силу воплю, когда Федулов срывается с места и бросается на Игната.

— Пожалуйста, сделайте что-то! Разнимите их, — молю Дмитрия Львовича, чуть ли не падая на колени.

— Зачем? — усмехается мужчина. — По-моему интересное шоу намечается.

Павел безжалостно бьет Минаева по лицу, слышу хруст костей даже на расстоянии, Игнат тоже успевает наносить удары по ребрам. Верзила, что тащит меня к дому, с упоением наблюдает за дракой, скаля свои уродливые желтые зубы. Меня передергивает, но я ловлю момент и выхватываю пистолет из его кобуры. Он не успевает даже сориентироваться, как я поднимаю пушку к небу и делаю предупредительный выстрел. Что оказывается моей роковой ошибкой…

Охрана стреляет по мне на поражение, чувствую резкую боль в правом бедре, ноги подкашиваются, и я падаю на землю как груда костей, ударяясь головой о бетон.

— Долбаебы, вы что сделали? Приказа стрелять не было! — Мишуров орет на своих бойцов.

— Алиса, блять, Алиса! — Павел кричит мне, но из-за большого количества голосов я не понимаю в какую сторону смотреть. — Девочка, не закрывай глаза, — он продолжает меня инструктировать.

Я тяжело дышу, грудная клетка ходит ходуном, ногу совсем не чувствую, кровь расползается по серому бетону, оставляя грязно-багровый цвет.