К еде покупатели относились ровно, поэтому нормальная коза без заметных аномальных признаков вызывала такой же восторг, как и поросший шерстью карп. Каждому жителю были знакомы последствия радиации, на двуглавых овец и пятиногих коров давно научились закрывать глаза – деваться людям было некуда. Аза слышал в разговорах, что мутация у животных проявлялась ярче и чаще, чем у человеческих существ, чего стоила одна бегающая на кривых лапах-плавниках рыба в местном пруду.

Разумеется, и люди все чаще рождались нездоровые, вот только таких детей не торопились выхаживать, возможно отсюда выросла иллюзия, что людей эта напасть обошла стороной. Люди в свою очередь мучились опухолями М17, ее называли «грязнухой» за коричневые пятна, которые появлялись как предвестники болезни. Неизбежное явление стареющего человечества. Никто не мог точно определить выскочит болячка или нет, как только человек преодолевал рубеж в тридцать лет, на него ссылалась кара в виде огромной гигантской шишки с кровавыми подтеками и желтыми пульсирующими сосудами, она могла выскочить на любой части тела, хотя чаще всего выбирала шею или лоб. Болеющие говорят, что наросты вызывают дикую боль, которая усиливается в жару, давит, душит и почти сводит с ума, поэтому все пораженные боялись наступления лета. Большинство заболевающих при начальной стадии, когда потемнение только появлялось на коже, начинали рыть землянки или уходили далеко на север, где по слухам находилось большое ущелье, и там прятались в холоде и темноте. Долго они не жили, и земляные канавы позже служили им могилами.

Аза выбрал для себя место с краю торгового ряда, уложил перед собой дощечку, чтобы выложить припасы, развязал мешок и вынул то, что лежало сверху – брошь, которую он хотел подарить женщине, имя которой даже не знал, в его немытых руках броская вещица сверкала чистыми желтыми гранями, кидая отблески на загорелое лицо Азы.

– Продаешь или меняешь? – послышался бас.

Перед ним стоял толстый бородатый мужик в шерстяном клетчатом жилете, зеленый козырек его фуражки нависал над мохнатыми бровями. За его плечом прятался худющий высокий человек в шапочке, из-под которой показывало свой край коричневое пятно на лбу. Он послушно держал большой дырявый черный зонт над головой бородача дрожащей рукой.

– Меняю. – ответил Аза.

– На что меняешь?

– На часы. Яйца и муку. Масло, соль.

– Иди к пивнушке, там спросишь Жадного, он продуктами банчит. – Словно засыпая, мямлил Бородач. – Что еще есть?

– Хорошее теплое одеяло, предлагаю керамическую посуду, ножницы и иглы, портреты, пластиковые герметичные пакеты и оружие. Ножи. Показать?

– Покажи ножи. – Мужик не проявлял должного интереса, пока Аза не вынул оружие.

Аза достал из мешка три длинных наточенных ножа, он прихватил их из покинутых домов, сделал им новые рукояти и эфесы, рисунки нанес сам. Рукоять одного украшала красивая гравировка с изображением рыбы, второй отличался массивностью и широтой лезвия, его покрывали серые переливы, третий был прост и элегантен, имел две режущие стороны, Аза нашел его в мусоре, когда охотился на птиц недалеко от самолета. Бородач заинтересовался самым большим ножом с широким лезвием, он взвесил его на ладони, рассек воздух, оценил глянцевый блеск лезвия, и после таких манипуляций многозначно хмыкнул.

– Дамасская сталь, никак? Беру его. И одеяло беру. И лук твой со стрелами тоже. – Он достал из кармана жилета несколько золотых пластин и с натянутой улыбкой, которая больше походила на оскал, протянул Азе. – Хех! Это не портреты, а церковные иконы, дурень! И откуда только такие оборвыши вылезают? Бери, на это можно корову купить.

– Корова мне не нужна, а лук не продается.

Аза заметил недовольный взгляд Бородача, зубы покупателя заскрипели, он тяжело выдохнул и отошел. За час Аза обменял почти все товары на муку, соль в коробочках, и масло в круглых флаконах, в остатках имелись маленькие иконки и нож с широким лезвием. Брошь он решил пока не продавать, спрятал ее в сапог.

Жара почти достигла своего пика, на улице пропали покупатели, а продавцы, оставив свой товар, попрятались под крыши в тень, Аза посчитал это самым удачным моментом, чтобы уйти незамеченным из деревни. И как только он упаковал свою добычу в мешок, перед ним выросли два огромных бугая, подхватили его под руки и бесцеремонно потащили по улице. Аза не стал сопротивляться, послушно поднял ноги над землей, чтобы не портить сапоги, и ждал, когда его принесут к месту.

Его отпустили в тенистом местечке, где мирно разговаривали мужики, выпивая забродивший квас. Знакомый Бородач сидел у стены, скрестив руки на груди, за его спиной стояли крепкие молодцы с дубинками наперевес. Азу бросили на пол перед Бородачом с такой силой, что Аза проскользил по доскам, от удара банки с маслом разбились.

– Руки повырываю! Ты чего добро на говно переводишь? – заревел бородач на своего здоровяка. – Год ты это масло теперь отрабатывать будешь, осел!

Бородатый откинулся на спинку стула и к Азе обратился немного спокойней:

– Если я даю золото, то от него может отказаться или дурак, или смертник. Ты кто? – он снял кепку с лысой головы, протер плешь белым платочком. – Лук и стрелы сюда! И весь мешок его!

Проворный детина подскочил к Азе, шустрый, как хорек, выполнил задание и вернулся к хозяину. Толстой рукой бородач переложил из мешка нож в свои ножны, стрелы его помощники сложили в другую сумку, лук оставили на столе, продукты унесли. С топотом по лестнице вбежала женщина, та, что он встретил на перекрестке, подбежала к бородатому, перебирая подолы у длинных юбок.

– Это он! – Заголосила она. – Борода, это он! С белыми волосами! Его же ни с кем не спутаешь! Вышел из дома бедного…!

– Не кричи! Кто ты? Как зовут? Откуда появился? – Бородач встал. – Подумайте, иконы портретами назвал. Ха! Как вам? Выходит, что он иконок отродясь не видал. Тебя волки в чаще выкормили?

Аза попытался встать, а Борода поставил ему на голову большущую ногу, и плотно прижал к полу.

– Я путешествую от города к городу, что найду – меняю, что обменяю – пригодиться. Хожу по дорогам, ночую в лесах, охочусь на дичь, так и живу! А золото мне ни к чему, потому что его не разменивают нигде. И в лесу оно не приг…

– Хорошо выучил! – Рявкнула на него женщина. – А брошь, что видели у тебя – откуда она? Украл! Краев мертвый у себя дома лежит, час назад нашли его, а ты из его дома сегодня вышел! Уж я-то видела!

– Вы же не поверите, если правду скажу. – усмехнулся Аза.

Толстяк велел говорить.

– Здесь, в деревне, жила семья одна. В прошлом году, когда я мимо проходил, приютила меня хозяйка на ночевку. А вчера пришел я навестить добрую женщину, а муж ее говорит, что умерла она. Так хозяин передал мне от нее эту вещицу на память, а утром и сам концы отдал! Лег спать и не проснулся!

С губ Азы потекла кровь.

Бородач убрал ногу:

– Синие узоры от крепкого сна на шее не появляются. Запереть парня до вечера!

Огромные лапы схватили Азу за косу, руки заломили за спину, связали веревками и оставили в душном сарае вместе со скотиной. Аза лежал на спине, приходя в себя, и ждал, когда стихнут голоса.

От досады и боли у Азы выступили слезы.

За стеной шуршало сено, и тихий голос тонул в его хрусте.

– Эй, ты, путешественник! Говорят, что ты нашего убил!

Когда глаза привыкли к темноте, Аза огляделся. В стойлах стояли три белых овцы, в стороне мирно жевала сено коротконогая гнедая кобыла.

– Эй, путешественник! Ты живой?

– Кто ты? Что тебе нужно? – отозвался Аза.

– Если я помогу тебе сбежать, ты возьмешь меня с собой? – Кто-то стоял на улице у сарая, по шепоту невозможно было понять мужчина это, женщина или ребенок.

– Отвали! Если скучно – заведи собаку! – Аза дрыгал ногами, пытаясь сбросить путы с щиколоток.

– Глупо отказываться от помощи, положение твое бедственное! Возьми меня с собой! – Умолял голос.

– Нет. Отстань! – отрезал Аза.