Подняв карту над головой, она испуганно огляделась, но не обнаружила даже следов друзей. «Тут что-то не так, они только что шли рядом со мной! — она неуверенно сделала шаг вперёд, на всякий случай оглядываясь: может быть кто-то вернулся. — Я не могла их проглядеть»…

— Ребят, это совсем не смешно! — едва не плакала Кари, прижавшись к стенке и обеспокоенно оглядываясь по сторонам. — Ну хватит, пожалуйста, мне же страшно!

И словно услышав её слова, из темноты послышалось глухое рычание и чьи-то тяжёлые шаги, стучащие когтями по металлу. У канарейки даже перья на голове зашевелились от ужаса, когда она увидела вдали красные сощуренные глаза. Едва не упав, она, не чувствуя ног, стремглав побежала назад, к платформе, но вместо света увидела лишь сплошную тьму…

— Это не смешно, хватит! — сердито сказала Хара, хотя её храбрости едва хватало на то, чтобы унять дрожь в коленках. — Куда все девались?!

Позади неё раздалась тихая неразборчивая мелодия. Подняв одно ухо, синяя беот пошла на звук, но чем дальше она углублялась, тем громче и хаотичнее становилась музыка. Эта какофония звучала столь ужасно, что ей захотелось повернуть назад в надежде, что она прекратится, но вдруг обнаружила перед собой глухую стену. Ни вправо, ни влево прохода не оказалось, оставалось идти только вперёд, навстречу нарастающей жуткой мелодии…

— Подождите! Честно, я больше не буду прыгать со скалы! — молил, бегущий во весь опор по коридору Вульпи, пытаясь нагнать стремительно уходящих друзей впереди себя, неожиданно резво пустившись бегом прочь от него. — Я не буду больше таскать камни на голове!

— Ты бесполезен, лис! — рыкнул на него, оглянувшись, Лункс. — Смирись: ты никчёмное ничтожество!

— Он просто слабак! — добавила Кари, скривив своё лицо. — Не могу поверить, что я любила этого придурка, который позирует орла на скале!

— Я не буду больше позировать, стойте! Не уходите! — взвыл лис, ускорившись. — Не бросайте меня! — теперь на него ещё начали давить и стены, вызывая у него сильное желание сесть и, свернувшись в комок, просто ждать неизвестно чего, но он продолжал бежать…

Урси обнаружил, что свет позади погас, когда уже прилично удалился от перекрёстка. «Опять задумался, вот же незадача, — проворчал он про себя, возвращаясь обратно, — хоть бы предупредили! Вечно ничего не могут придумать без меня. Как малые дети, честное слово! Двое постоянно грызутся между собой, один от безделья страдает, другая всего боится, а Хара так вообще изображает из себя недотрогу. Просто дети! Устроили какой-то балаган, едва я вытащил их из этого Аполотона, так теперь ещё и такие шутки?! Глупости какие!» Но вернувшись, он не увидел их следов. Хмыкнув, медведь посмотрел по сторонам, но в темноте увидеть что-то дальше своей морды было невозможно.

— Эй, отзовитесь! Кто-нибудь! — прокричал он, прислушиваясь.

— Кто-нибудь? — ответили ему так, что он вздрогнул, лишь через секунду сообразив, что это всего лишь эхо.

«Откуда тут эхо? — озадачился Урси, — тут же тесное пространство»…

— Вы меня слышите?

— Слышите? — насмешливо вторил ему его же голос.

— Где вы?

— Вы? — теперь он точно убедился, что в этом голосе есть насмешка.

— Мы, — выдохнул он, внезапно сообразив, что никто ему не ответит, — теперь уже только я. И темнота.

— Темнота, — сладко просмаковал это слово невидимый собеседник и замолчал, ожидая от него новых фраз.

***

Голосов впереди становилось всё больше. Лункс узнал среди них всех своих друзей, но в тоже время он не видел их глаз и это его настораживало. «За все ошибки нам приходится платить, — зачем-то вспомнил он слова призрачного Мастера, — жаль, что я понял это слишком поздно». Непроницаемая плотная темнота неожиданно потеряла свою монолитность: впереди показалась тоненькая полоска света, которая тянулась из щели между створками каких-то архаичных деревянных дверей. Немало удивившись факту существования этой двери в таком месте, рысь осторожно подкрался к створкам и попытался заглянуть через щёлку. «Похоже, мне срочно надо на свежий воздух, — подумал он, так ничего и не разглядев, кроме дощатого пола, — иначе, добром это не кончится». Вдруг яркий свет из раскрывшихся внутрь дверей буквально ослепил его, и он, зажмурившись, закрылся рукой.

— Вот, наконец, прибыл обвиняемый! — громогласно объявил некто голосом Урси. — Заводите его в зал!

— Заводите меня полностью! — добавил Лункс, чувствуя, как его кто-то крепко схватил за руки и потащил вперёд.

Вернув своим сенсорам способность видеть, он едва не поперхнулся воздухом от открывшегося перед ним зрелища. Зал, куда его привели, был полностью сделан добротного тёмного дерева и выполнен в древнем стиле, когда люди ещё носили чудные белые парики и странные одежды. Горящие люстры с большими свечами и настенные факелы ярко освещали всё помещение, источая запахи парафина и масла в единое амбре, к которому ещё добавлялись чьи-то сильно пахнущие духи. Большая трибуна, возвышающаяся над полом почти на три метра, имела при себе сидящего за ней Урси в пышном напудренном парике и строго взирающего на него с тяжёлым судейским молотком в руках. На трибунах пониже слева от него, сидели остальные участники процесса: Хара в пышном чёрном платье, рядом с ней Арги в строгом камзоле, чуть поодаль Кари в скромном белом халате до пола и Вульпи в пиратских парусиновых штанах, что носил ещё в Рахнаке, и который ожесточённо грыз собственный парик. Но что самое удивительное — все они, в количестве пары десятков каждого, сидели в зале позади него на специальных сиденьях, наблюдая за процессом и неотрывно глядя заключённого анимагена. «Вот теперь я абсолютно уверен — я сошёл с ума. Какая неприятность, — широко улыбнулся Лункс, заметив, что он тоже успел когда-то переодеться в рваную грязную одежду, а под руки его ведут Хара и Вульпи к небольшой площадке посередине зала, — а всё началось с призрака Мастера»…

— Подсудимый по имени Лункс, анимаген-беот! — воззвал к его вниманию судья Урси, сверкнув появившимся на его носу очками и разворачивая какой-то свиток пергамента. — Вы обвиняетесь в тягчайшем преступлении против анимагенов, вам это известно?

— Конечно! Нет! — Лункс на секунду даже перестал соображать что происходит. Мысли приходили с трудом и он тяжело вздохнул, пытаясь сконцентрироваться. — Знаете, я думал, что мы отправились искать архивы «Рассвета» на заброшенной базе, но я ещё никогда так не ошибался…

Позади него раздался возмущённый ропот, но судья одним мощным ударом молотка прекратил это.

— Вы обвиняетесь в предательстве, нейге Лункс! — зло сказал медведь, блестя очками светом факелов. — Но, поскольку мы — справедливый суд, то мы предоставим вам защиту в качестве нейге Вульпи и тайли Арги. Есть вам что-то сказать в своё оправдание?

— А можно мне сменить защитников? — поинтересовался рысь, наблюдая, как все Вульпи в зале дожевывают парики. — И ещё, в каком именно предательстве ты меня обвиняешь?

— К судье обращаться — Ваша честь! — грохот молотка волной прошёлся по залу, заставив Лункса подпрыгнуть от этого звука. — Вы имеете наглость отказываться от защиты и скрывать свою вину даже перед судом? Что ж, тогда не рассчитывайте на помилование, нейге Лункс!

— Урси… то есть Ваша честь, — он вальяжно сошёл с площадки на пол, — поскольку всем нам известно, что вы все просто продукт моего испорченного воображения, то я предлагаю сойтись на мнении что я ужасный негодяй, и просто разойтись по своим делам, поскольку там, — он показал на закрывшуюся дверь, — меня где-то ждут друзья и…

Раскалённый прут со всей силой прошёлся по его спине, вызвав подробное описание всех эмоций на разговорном языке, что испытал от этой встречи рысь. На его спине остался дымящийся след, сжигающий шерсть и металл. «А это больнее чем я думал, — попытался мыслить трезво Лункс, изогнувшись дугой и зашипев от боли, — это иллюзия вполне реальна… что ж, я поиграю по вашим правилам… пока что»…

— Не забывайте где находитесь, подсудимый! — строго изрёк Урси, поправив свой парик. — Итак, начнём. Первый потерпевший — анимаген-беот Урси, которого вы предали, когда он больше всего нуждался в вашей поддержке.