«В 1938 г. на непродолжительное время был госпитализирован для лечения алкоголизма в Блумингдейлскую психиатрическую больницу в Нью-Йорке… Поллок страдал алкоголизмом на протяжении всей своей жизни. И даже тот факт, что он считал себя самым великим художником в мире, не мог уменьшить интенсивности приступов его меланхолии, которая проявлялась у него с детских лет». (http://wivw. brain-juice.com.)
«Поллок в социальном плане был настоящий монстр. По вторникам его всегда можно было встретить в “Кедре” абсолютно пьяным — в этот день он приезжал в город на прием к своему психоаналитику». (Андреева, 1999а, с. 113.)
Особенности творчества
«Разработал особый метод — «дрип-пинг»…. раскладывая большие холсты на полу студии и разбрызгивая по ним краску… Погиб в автомобильной катастрофе». (Комарова. Железнова, 2000, с. 449–450.)
«“Моя живопись вообще никак не связана с мольбертом. Я даже едва ли когда-нибудь натягивал холст на подрамник. Всегда предпочитал прибить холст к стенке или раскатать его на полу. Мне нужно чувствовать сопротивление твердой поверхности. И на полу мне проще всего”… Однако рок действует в жизни Поллока с античной неизбежностью. В последний день съемок фильма “Джексон Поллок пишет картину” он впервые за четыре прошедших года напился, потом уже не мог остановиться, и с сентября 1951 годаего в течение двух лет лечат сильными лекарствами. Его живопись утрачивает энергию, которая была в ней в 40-х годах». (Андреева, 1999, с. 72, 78.)
Сведения о том, что Поллок имел «серьезные проблемы с-общением», свидетельствуют о вероятном расстройстве личности. Злокачественно протекающая алкогольная зависимость могла быть обусловлена этим личностным расстройством. И уже не вызывает большого удивления тот факт, что яркое своеобразие (пусть и патологическое) личности художника порождает не менее яркое своеобразие и оригинальность его творческой манеры.
ПОМЯЛОВСКИЙ НИКОЛАЙ ГЕРАСИМОВИЧ (1835–1863), русский писатель-реалист.
«Этот период ученической жизни выработал в нем недоверчивость, скрытность, озлобление и ненависть к окружающей среде. Неумелые педагогические приемы тогдашних учителей, а также непонятные детскому уму и бестолковые учебники отбили в Помяловском всякую охоту к учению и классным занятиям: он рано стал лениться, оставался по несколько лет в классе и понемногу обратился в бесшабашного, озлобленного и “отпетого” бурсака». (Глинский Б., CD Брокгауз и Ефрон.)
«…В течение курса в духовном училище Помяловский, по его собственному свидетельству, был высечен не менее 400 раз. Тяжелый бурсацкий режим наложил на всю жизнь Помяловского свою ужасную печать: привычка к поискам спасения от жизненных невзгод в водке осталась навсегда и свела Помяловского в могилу… Поиски забвения в водке стали особенно часты, когда началась литературная деятельность и неизбежно связанные с ней периоды творческого бессилия. Подъем веры в свои силы чередовался с полосами отчаяния, когда Помяловский пропадал в трущобах столицы, заболевая после этого белой горячкой». (Игнатов И.Н., ЭС Гранат, т. 33, с. 33.)
[После выхода из бурсы в 1858 г.] «Помяловский падал в этом отношении все ниже и ниже, отдаваясь своему пороку целыми неделями и месяцами, а под конец жизни страсть к вину приняла в нем невероятные размеры. В самых грязных трущобах, на Сенной, отыскивал он каких-то приятелей и целые недели проводил с ними в оргиях и бесшабашном кутеже. Приходя в себя, Помяловский сам ужасался своего положения и чувствовал, что заходит очень далеко; своей страсти он боялся. “Это болезнь, — говорил он, — страшная болезнь, которая медленно разлагает человека и даже доводит до подлости — я этого больше всего трушу”». (Городецкий. 1905, с. 499.)
«…Пытаясь избавиться от пристрастия к алкоголю, “плакал иногда, как ребенок, делал над собой невероятные усилия, останавливался на одну-две недели и затем вдруг пропадал, и Я.II.299, бывало, немалых трудов стоило разыскать его в какой-нибудь трущобе, и можно себе представить, в каком ужасном виде”». (Тхоржевский, 1986, с. 290.)
«Весной 1862 начал роман “Брат и сестра”, но написал очень немного… присоединились неудачи личного характера. Он впал в апатию, запил, покушался на самоубийство. Незадолго до смерти он писал А.Н. Пыпину300: “…Не будет дела, не найду его, буду пить мертвым поем”. В промежутках между запоями Помяловский все-таки работал (рассказ“ Поречане”, несколько глав романа “Брат и сестра”)». (Ямпольский, 1935, с. 130.)
«Весной 1863 года в палату к Щапову301 поместили Н.Г. Помяловского в “сильнейшей степени развития белой горячки”. Кошмары преследовали Николая Герасимовича». (Маджаров, 1992, с. 120.)
«Среди кабаков и притонов разврата, в душной атмосфере ночлежных домов он окончательно расшатал свое здоровье, падал все ниже и ниже, и никакие усилия родных и близких уже не могли его поддержать и вывести на настоящую дорогу. Открывшаяся в ране на ноге гангрена положила конец его бурной многострадальной жизни». (Глинский Б., CD Брокгауз и Ефрон.)
Если само наличие алкогольной зависимости у человека писательской профессии не очень удивительно, то необычайная злокачественность течения болезни и смерть в 28-летнем возрасте требуют пояснений. Речь идет об осложненном алкоголизме, алкоголизме, развившемся у психопатической личности. Н.Г. Помяловского можно отнести к группе психопатов неустойчивого круга с характерной динамикой заболевания. На первом этапе мы видим повышенную возбудимость и активное сопротивление запретам; на втором приобретается склонность к зло-
употреблению алкоголем с быстрым нарастанием патологического влечения. Третий этап: бесхарактерность, беспорядочность поведения, приводящая к социальной дезадаптации, а затем и деградации. И возникновение гангрены — следствие тех антисанитарных условий, в которые писатель попадал во время длительных запоев и бродяжничества.
ПОП (Pope) АЛЕКСАНДР (1688–1744), английский поэт и переводчик.
«Свою рахитическую конституцию он унаследовал, очевидно, от отца». (Nisbet, 1891, с. 144.)
«Вследствие своей болезненности был уродлив, постоянно ребенком страдал головными болями». (Сегалин. 1926, с. 93.)
«Он был рано развившимся мальчиком, нетерпеливо читая книги на латинском, греческом, французском и итальянском языках, которые он сумел выучить самостоятельно, и непрерывно писал стих за стихом, имитируя поэтов, которых Читал. Лучшие из этих ранних сочинений — “Ода на Одиночестве'’ и перифраз святого Томаса Кем-пийского, написанные, как он утверждал, в возрасте 12 лет… Этому раннему творческому проявлению, возможно, способствовало болезненное телосложение Попа. В результате слишком усердного учения, как он сам полагал, Поп приобрел искривление позвоночника и туберкулезную инфекцию, которые ограничили его рост и серьезно вредили здоровью. Его полный рост составлял четыре фута и шесть дюймов, но изящество его профиля и выразительные глаза придавали ему некоторую привлекательность. Он всю жизнь страдал от головных болей, а его уродство сделало его чрезмерно чувствительным к физической и умственной боли. Хотя Поп был способен ездить верхом на лошади и путешествовать, он был неизбежно устранен от нормальной физической деятельности, и его энергичное мышление в значительной степени было направлено на чтение и сочинение». (CD Britannica 2000.)
«Надо признать, что он был самым раздражительным изо всего genus irritabile vatum (“легко возбудимого рода поэтов”), что любой пустяк мог его обидеть, но я убежден, что поэт виноват в этом больше, нежели человек… Его жалкое, изможденное и увечное тело было настоящим ящиком Пандоры, заключавшим в себе все физические недуги, какие когда-либо обрушивались на человека. Может быть, именно это обстоятельство так заострилоего сатиру и в какой-то степени служит к ее оправданию». (Честерфилд, 1971, с. 258.)
