«…Пусть скажут обо мне: он никогда не принадлежал ни к какой школе, ни к какой церкви, ни к какому учреждению, ни к какой академии, в особенности ни к какому режиму, как только к режиму свободы». (Письмо министру изящных искусств М. Ришару от 1870 г. при отказе от ордена Почетного легиона.)

Алкоголизм Курбе вряд ли можно подвергнуть сомнению, так как существует основное доказательство последнего — развившийся цирроз печени. Однако алкогольная зависимость не помешала художнику достичь творческих высот. Последнее обстоятельство, в частности, можно объяснить тем, что некоторые черты его характера имели явно патологическую степень выраженности (в основном, с истерическим уклоном). А еще русский психиатр П.Б. Ганнушкин писал в 1933 г., что «многие психопаты благодаря своим психопатическим особенностям должны быть гораздо более чуткими к запросам эпохи, чем так называемые нормальные люди».

КУРОЧКИН ВАСИЛИЙ СТЕПАНОВИЧ (1831–1875), русский поэт, журналист, общественный деятель; один из руководителей революционного общества «Земля и воля».

«Я не поэт — и, не связанный узами

С Музами,

Не обольщаюсь пи лживой, ни правою Славою».

В. С. Курочкин, 1859

«В апреле 1866 был арестован в связи с покушением Д.В. Каракозова на Александра II (при обыске у него обнаружили 21 экз. журнала “Колокол”); около 3 месяцев провел в Петропавловской крепости… Многолетняя работа под постоянной угрозой предостережений и судебных преследований, постоянная материальная нужда, вернувшая Курочкина к литературной поденщине, пережитой в молодости, невыносимая семейная обстановка, “загулы”, которые, “учащаясь, превратились мало-помалу в почти беспрерывный запой”… подтачивали его душевные силы и здоровье». (Сажин, 1994, с. 240.)

«Но не могу же я плакать от радости / С гадости, / Или искать красоту в безобразии / Азии…» (В.С. Курочкин, 1859.)

«Во 2-й половине лета 1875 Курочкин, живя на даче в 3-м Парголове, заболел острой формой ревматизма; “в течение дня он старался заглушить адские боли подкожными впрыскиваниями морфия и колоссальными дозами алкоголя до полного опьянения, а так как на другое утро ему предстояло писать фельетон, то на ночь он принимал лошадиную дозу хлоралгидрата” — смерть последовала от паралича сердца, вызванного слишком большой дозой морфия, впрыснутой по ошибке врача или аптекаря». (Сажин, 1994, с. 240.)

Можно предположить, что мысль заглушать боль «колоссальными дозами алкоголя до полного опьянения» придет в голову в первую очередь человеку, привычному к злоупотреблению спиртным. Даже с учетом тех обстоятельств, что во времена Курочкина еще не были открыты эффективные анальгетики, а об обезболивающем действии этилового спирта говорили уже давно. Все три принимаемых поэтом психоактивных вещества (морфий, алкоголь и хлоралгидрат) абсолютно несовместимы между собой, так как первые два особенно при одновременном приеме вызывают угнетение дыхательного центра (остановка дыхания, скорее всего, и была причиной его смерти), а каждый в отдельности вызывает привыкание (синдром зависимости).

КУЦ ВЛАДИМИР ПЕТРОВИЧ (1927–1975), советский спортсмен (легкая атлетика), заслуженный мастер спорта (1954), первый среди легкоатлетов-мужчин чемпион Олимпийских игр (1956).

«…Триумф бегуна на Олимпиаде в Мельбурне оказался последним в его спортивной карьере. После нее его все чаще стало беспокоить здоровье». (Раз-заков, 1998, с. 649.)

[1961 г.] «Куцетал сильно поддавать. По словам очевидцев, пил он чудовищно, опустошая за три дня 15 бутылок водки… <Эти дИкие загулы олимпийского чемпиона не могли остановить ни его друзья, пи близкие… В один из дней августа 1975 года Куц в очередной раз повздорил со своей бывшей женой.

Вернувшись домой, он крепко выпил, а затем проглотил с десяток таблеток люминала и лег спать… Чю это было: самоубийство или простая случайность, теперь уже не установить». (Там же, с. 650.)

Два с половиной литра водки в день — «нормальная» доза для больного второй стадией хронического алкоголизма, которая характеризуется высокой переносимостью алкоголя. «Десяток таблеток люминала» в качестве снотворного (люминал — вообще далеко не самое лучшее снотворное средство), разумеется, не принимают. Сочетанный прием алкоголя и люминала опасен, так как действие обоих препаратов сразу усиливается. Поэтому если выпить пару литров водки и принять две суточные дозы люминала, то рассчитывать на благополучное пробуждение уже не приходится. Так что вряд ли речь идет о «простой случайности».

КЬЕРКЕГОР (Киркегор) (Kierkegaard) СЁРЕН (1813–1855), датский теолог, философ и писатель.

«Что такое поэт?

Несчастный человек, носящий в душе тяжкие муки, с устами, так созданными, что крики и стоны, прорываясь через них, звучат как прекрасная музыка».

С. Кьеркегор

Наследственность

[Отец] «…человек с тяжелым и мрачным душевным складом». (Сегалин, 1925а, с. 81.)

«Вероятно, от отца он унаследовал склонность к меланхолии, которую в ранний период скрывал от себя и от других под маской сарказма и иронии». (Губским и др., 1994, с. 231.)

Общая характеристика личности

«Он был горбатым от рождения, давящее религиозное воспитание в отцовском доме легло в основу его тоскливого темперамента…» (МЭБ, тп. 5, 2002, с. 173.)

«Все воспитание юного Серена находилось под определяющим и непрестанным влиянием отца. “С детства, — писал он впоследствии, — я находился во власти невыносимой деспотии… Будучи ребенком, я подвергался строгому и суровому христианскому воспитанию, говоря по-человечески, безумному воспитанию…” Хилый, болезненный мальчик с искривленным позвоночником и кривыми тонкими ножками не оставался в долгу перед насмешниками и обидчиками. Задиристого и язвительного Серена отец прозвал “вилкой”… Зачисленный, как й все студенты, в королевскую лейб-гвардию, он через три дня был отчислен из нее по состоянию здоровья… [В 1840 г. был помолвлен с Региной Ольсен] Ровно год спустя нежданно-негаданно для Регины она получила обратно обручальное кольцо с прощальным письмом… Каких только домыслов не высказывали кьеркегоро-веды для объяснения разрыва! Одни объясняли его импотентностью Кьеркегора, другие сравнивали с жертвоприношением Авраамом своего единственного сына. В литературных произведениях Кьеркегора мы находим некоторые раздумья о браке, которые проливают свет на его экстравагантный поступок. [Он писал] “…Кто в действительности сделался гением, героем, поэтом или святым благодаря девушке, ставшей его женой?.. Благодаря ей он становился лишь коммерческим советником… генералом… отцом семейства"…В наследство от отца ему осталась крупная сумма, более 30 тысяч ригсда-леров в ценных бумагах, обеспечившая ему не только комфортабельное, расточительное существование до конца жизни, но и позволившая оплачивать издание всех сочинений <…> работоспособность его поистине поразительна! Его литературная плодовитость неимоверна. Стоя у пульта, он писал и писал, денно и нощно, при свечах до рассвета… Вся жизнь Кьеркегора — своеобразное опьянение литературным творчеством. Сам он сравнивал себя с Ше-херезадой, спасавшей свою жизнь сказками, т. е. творчеством… Сатирический журнал “Корсар” (распространявшийся с большим для тогдашнего Копенгагена тиражом в три тысячи экземпляров) сделал Кьеркегора предметом непрестанных карикатур и издевательств… На улицах в Копенгагене Кьеркегора преследовала брань прохожих. Мальчишки с криками “либо-либо”¹⁹² гонялись за ним и швыряли в него камни. Его замкнутость и одиночество еще более усилились». (Быковский, 1972, с. 38–46.)

«Кьеркегор был похож почти на карикатуру. Под низкой широкополой шляпой виднелась большая голова с темно-коричневыми волосами, голубыми выразительными глазами, с бледно-желтым цветом лица и впалыми щеками со многими глубокими морщинами. Голову он держал, несколько скосив в одну сторону. Спина была немного искривлена. В руках он держал трость или зонт, коричневый сюртук был узким и всегда туго застегнут, стягивая его худое тело. Слабые ноги неуверенно несли свою ношу». (Schoningh, 1947/48, с. 358.)