— Потом я много раз видела его с любовницами, — продолжала Кристина, — молодыми, красивыми, он получал видимое удовольствие от их сопровождения. С ними он тоже танцует, но никогда они не смотрятся так гармонично, как с женой, он даже и не старается. Так, двигается в такт музыке, и все.

— И что же жена, закрывает глаза на его похождения? Или не знает?

— Город маленький, и жена, скорее всего, знает о его любовницах, как и все вокруг. Тем не менее они, как видишь, вместе, и время от времени я вижу их то там, то тут. Вместе. Но главное наслаждение получаю именно от того, как они танцуют. Наверное, — задумчиво произнесла она, — есть у них какой-то свой секрет, недоступный нам. И никакие измены или пересуды не могут нарушить эту слаженность в их отношениях. Непостижимо…

Ее глаза заволокло мечтательной дымкой, и Андрей с усилием отвел от них взгляд.

— Ты бы хотела так?

— А ты разве нет?

— Я счастлив в браке.

— Я не об этом. Я не о реальности. Я о мечте.

— Я предпочитаю жить реальностью.

— В этом твоя ошибка. Ты не даешь своей мечте даже права на существование. Как же она может осуществиться, если ей перекрывают кислород в зачатке?

— Это не совсем так…

— Совсем, не совсем, тебя не переспоришь. Посмотри еще раз на эту пару и спроси себя: есть в твоей жизни место гармонии, или ты внушил себе, что тебе лично она не нужна.

— Демагогия. Гармония — это чисто философское понятие. Абстракция.

— А вот и нет. Впрочем, дело твое. Так и любовь можно приписать к абстракции и сделать вид, что она тебе как заядлому реалисту не нужна. Я не такая реалистка, ты прав. И целеустремленность мне не присуща, в этом ты тоже прав. Я просто проживаю каждое мгновение моей жизни, вот и все.

Она засмеялась и сделала то, чего так опасался Андрей весь вечер, — потащила-таки его танцевать.

«Кристальные струи». Так называлось то место, куда Кристина привезла Андрея, уговорив посетить еще одно местечко вне города. Все говорили ему, что Порт Морсби не дает представления о стране. Конечно, один пикник у реки тоже не составит полной картины, но все же… Они выехали за пределы города и ехали еще около часа. Дорога вела вдоль крутого ущелья, покрытого зелеными лесами, вдоль реки, небольших деревушек, местного рынка, гидроэлектростанции, снабжающей всю столицу электричеством. Пейзаж за окном на самом деле резко отличался от грязного, высушенного морскими ветрами Морсби с его искусственными насаждениями и пылью на дорогах. Здесь, за городом, повеяло свежим воздухом и речной прохладой.

Они остановились у небольшого рынка, где Кристина с видом знатока выбрала маленькие сочные бананы, ароматные ананасы, какую-то зелень с крупными листьями, похожую на щавель, связку земляных орехов и несколько крупных кокосов.

Она хотела взять и малюсенькую вяленую рыбку, связками разложенную на газете, но Андрей активно засопротивлялся.

— Нет, нет! Только не это! Неизвестно, как ее вялили, сколько она тут лежит на жаре и вообще она не внушает мне доверия.

Кристина засмеялась и сказала что-то на местном наречии продавцам. Одна из торговок что-то выкрикнула, остальные рассмеялись, закивали головами и стали активно жестикулировать.

— Что ты им сказала? — спросил он уже в машине.

— Что ты ешь только ту рыбу, которую ловишь сам.

— А она что сказала?

— Что ты, должно быть, удачливый рыбак. Иначе не был бы таким упитанным.

Андрей покраснел и рассмеялся. Вот чертовка — умудрилась подшутить над ним даже с местными торговками рыбой!

…«Кристальные струи» оказались небольшими, низкими речными водопадиками. В том месте, где они устроили пикник, речка раздваивалась двумя руслами, омывала своеобразную тенистую поляну, куда многие горожане приезжали отдохнуть от города, с его суетой и жарой. Так как день был будничный, никого на поляне не было. По словам Кристины, в выходные здесь яблоку было негде упасть.

Они вытащили из корзины снедь, откупорили пиво и уселись прямо на траве, словно усталые путники.

— Знаешь, есть такая гипотеза, что цикл, который проходит Вселенная, самоповторяющийся. Вселенная сжимается и расширяется, потом вновь сжимается и расширяется. И все процессы повторяются точь-в-точь, как было в предыдущий раз. Цивилизации на планетах проходят те же пути развития и падения, катастрофы и достижения случаются в той же последовательности, жизнь повторяется. И все те ошибки, которые совершались в любой из циклов, совершатся вновь. Поэтому исправить эти ошибки у нас есть шанс только сейчас, в данном цикле. Другого шанса не будет. То, что мы не совершим сейчас, не совершим уже никогда. Понимаешь, о чем я? Я не знаю, правдива эта гипотеза или нет. Мы ведь верим в то, что нам больше нравится. И я верю в эту гипотезу, потому что она находит отклик в моей душе. И хочу за свою жизнь узнать как можно больше, повидать как можно больше, сделать как можно больше. Мне дарована очень маленькая, малозначимая роль, но и в этих рамках я могу кое-что сделать. И не смотри на меня так. Смущаешь. — Она хлестнула его травинкой по носу.

— Да ты просто бунтарка, и все. Анархистка. Тебе хочется быть непохожей на всех, и ты выбираешь для этого самые разнообразные способы.

— Ошибаешься. Я никогда не шла против общества только потому, что это общество. Я выступаю против конкретных вещей, которые не просто возмущают меня как личность, но и затрагивают жизни других людей. Людей, не имеющих возможности заявить об этой несправедливости. Но я никогда не старалась выделиться или шокировать своим поведением. В школе была весьма ординарной девчонкой. Дома особенно не конфликтовала.

— Хочешь сказать, что все началось здесь?

— Ну не совсем. Лет в двадцать я ощутила непреодолимую тягу к путешествиям. Это было как болезнь. Мне казалось, что, если я не тронусь в путь немедленно, я сойду с ума. Я бросила биофак, и началось. Сначала автостопом по Европе несколько лет, потом дальше, в Индию, там провела немало времени, потом в Непал. Учила по ходу дела языки, писала путевые заметки. Выпустила даже пару книжек, но они не произвели никакого фурора, видимо, писатель из меня никудышный. Конечно, время от времени возвращалась домой, делала передышки.

— А когда ты… замуж вышла?

Она склонила голову и посмотрела на него улыбающимися глазами. В них заиграли озорные искры.

— Вышла и вышла. Какая разница когда? Когда в Папуа приехала. Хотя знали мы друг друга очень давно. Как он умудрился начать здесь бизнес — ума не приложу. До сих пор. Но мне здесь понравилось. И я осталась.

— Прямо декабристка. Поехала за мужем в такую даль.

Кристина рассмеялась. Откинулась на траву, запрокинув руки за голову.

— Почему ты смеешься?

— Ты так забавно рассуждаешь. По-твоему, если выехал из дому в страну третьего мира, значит, совершила геройский поступок? Какая из меня декабристка? Я обожаю этот край, эту страну, здесь за несколько лет я узнала столько, сколько не узнала бы за всю свою жизнь, не высовывай я носа из дому. Это же изумительно — жить столь наполненной жизнью. Помнишь, как ты сказал про унылые вечера? Так вот, здесь тебе это не грозит.

Андрей тоже откинулся на траву рядом с ней. В его голове крутился вопрос, почему же нельзя сделать насыщенной жизнь дома, если уж на то пошло? Но он не высказал его вслух. Некоторым людям необходимо очутиться в совершенно чужой среде, среди незнакомых людей, чтобы наконец избавиться от комплексов и начать реализовываться. Пословица, что дома и стены помогают, верна лишь отчасти. Стены, может, помогают, а вот люди во многом сдерживают. Имея определенный установившийся имидж среди знакомых и принятые обществом правила поведения, трудно стряхнуть с себя это и начать совершать нестандартные поступки. Лишь немногим удается это. С другой стороны, на чужбине у тебя нет не только прошлого, заставляющего тебя следовать согласно приобретенному имиджу, ты еще и получаешь возможность взглянуть на обыденные вещи с совершенно новой точки зрения. Как бы начинаешь жизнь с чистого листа.