— Боюсь, тебя придется выкупать перед твоей встречей, а то ты сам похож на огромного чумазого краба! — Она вытащила из сумочки фотоаппарат и быстро сделала снимок.

— Нет, нет, нет! — Андрей замахал руками, пытаясь прикрыть лицо. — Только не в таком виде!

— Российский дипломат застукан за поеданием крабов! Покупайте утренние газеты! Такого зрелища вы еще не видели!

Андрею в этот момент на зуб попался кусочек острого красного перца, который он неосторожно разжевал, тут же ощутив настоящий пожар во рту. От неожиданности он яростно замахал ладонью. Кристина протянула ему бутылку с ледяной водой, не переставая щелкать камерой и хохотать. Вылив в себя все содержимое бутылки, Андрей облегченно вздохнул. Кристина отложила фотоаппарат и протянула ему влажную салфетку.

— Знаешь, на кого ты теперь похож?

— На чумазого поросенка, наверное.

Она покачала головой.

— На человека. На живого человека.

— В смысле?

— Ну, не на робота, двигающегося по заданной схеме, а на нормального, живого человека. Я рада, что мы сюда пришли. Иначе я бы не смогла отделаться от мысли, что тебя зомбировали перед поездкой сюда. Сейчас вижу, что все в порядке.

Андрей не стал ничего отвечать. Он не знал, что ответить. Не мог же он признаться, что его посетило то же ощущение. Ощущение некой свободы и раскованности. Ощущение глотка родниковой влаги на губах после долгого потребления хлорированной воды из-под крана. И источником родниковой воды являлась именно Кристина. Она словно протянула ему руку и вытянула на мгновение из тесного кокона на свободу, дала вздохнуть полной грудью и расслабиться. Трудно же ему будет вновь возвращаться в родной кокон.

До встречи в правительстве необходимо было искупаться и переодеться. Кристина оставила его возле отеля, махнула рукой на прощание и унеслась.

Переодеваясь, Андрей постарался настроиться на серьезный лад. Что бы там ни говорила Кристаллинская, все это скорее всего не так безобидно, как ей кажется.

Так, галстук — в порядке. Костюм — ни единой морщинки, ни единой пылинки. Выбритое лицо. Выражение глаз — то, что надо, умеренно уверенное, внимательное.

Ладынин в последний раз взглянул в зеркало, чтобы убедиться — к встрече в департаменте готов. Выражение лица пришлось как следует отрепетировать. В Москве его предупредили, что местные власти очень не любят, если гость показывает свое превосходство, но чрезмерное панибратство тоже не приветствуется. Нельзя позволить им занять ведущие позиции в переговорах. Кристина — неразумный ребенок. Придется сделать все за нее, устроить все для ее блага, не спрашивая ее желаний. А то она со своими желаниями легко окажется в тюрьме.

Мистер Гилберт встретил его очень радушно. Это был довольно высокий, по местным меркам, мужчина с коротко остриженными кудрявыми волосами, широким носом и взглядом человека, умеющего скрывать свои истинные мысли. Поднимаясь с ним по лестнице, Андрей отметил прекрасный ремонт в здании, кондиционеры повсюду, ковры. Департамент явно не бедствовал. Он представлял разительный контраст с грязной улицей и обшарпанными домами вокруг. Отметил Андрей также и то, что среди снующих туда-сюда служащих департамента никто не носил ни галстуков, ни пиджаков. Рубашка, чаще цветная, и брюки — стандартная одежда местного чиновника. Он почувствовал себя белой вороной.

Гилберт провел Ладынина в свой кабинет и все крутил вокруг да около, задавая бесчисленные вопросы о том, как тот доехал, как устроился, что успел посмотреть в городе.

— Встречался со своими соотечественниками, — многозначительно сказал Андрей, вопросительно взглянув на Гилберта. Тот и бровью не повел.

— Да-да, их тут не так много, хотя и приезжают, мы всегда им рады.

— Я имею в виду мистера и миссис Кристаллинских.

— Ах да, ваши друзья. — Гилберт засмеялся, качая головой. — Очень интересная пара.

— Как вы знаете, я здесь именно из-за них.

— Да, да, конечно знаю. Что вы предлагаете?

— Для начала я бы хотел узнать вашу позицию.

— Нашу позицию?

Казалось, Гилберта этот вопрос поставил в тупик. Он как-то смущенно заерзал, глаза забегали. Словно он никогда до этого не задумывался, а какова же позиция их департамента на этот счет.

— У вас есть против миссис Кристаллинской какое-нибудь конкретное обвинение? — Андрей в упор посмотрел на Гилберта, удивляясь его поведению.

— Обвинение? — Гилберт вновь широко улыбнулся. — Господин Ладынин, мы люди демократичные и миролюбивые. Мы никому не хотим причинять зла. И если мадам Кристина благоразумно прекратит свою незаконную деятельность, то и мы не будем ее трогать.

— Но вы задержали ее в полицейском участке? На каком основании? И какую конкретно незаконную деятельность она ведет?

— Ах, господин Ладынин. Законы нашей страны, к сожалению, знают не все служащие. Например, для продления визы ей надо было выехать из страны, а она продлила ее, будучи здесь. За одно это ее можно было бы выслать. И потом, она якобы ведет журналистское расследование, но ведь у нее нет разрешения на эту работу, так? Она нарушает закон.

Голос Гилберта звучал мягко, вкрадчиво. Он и сам прекрасно понимал, и давал понять Андрею, что все это очень обтекаемые формулировки и при желании ими можно сыграть и так, и этак.

— Если я правильно вас понял, самым благоразумным сейчас будет вывезти ее из страны как можно скорее?

— Я тоже так думаю, — закивал головой чиновник. — Это мудрое решение.

— Вы не будете препятствовать?

— Нет, это не в наших интересах.

Разговор оставил Андрея в совершенной растерянности. Если все так просто, зачем он вообще сюда ехал? К чему эти переговоры, если она могла бы и так выехать без проблем? Странно все это. Смеющиеся глаза Кристины то и дело заполняли его воображение, и он не мог разобрать, что в смеси раздражения, непонимания и любопытства превалировало в его чувствах.

Пришлось связаться с Зелотовым. Тот сказал, чтобы Андрей не покупался на простоту предложения чиновника.

— Ее отходные пути должны быть чистыми, понимаешь, Андрей? Если есть хоть какая-нибудь зацепка против, убери ее, сними с повестки дня. Иначе, если она опять вздумает дергать там кого-нибудь за хвост, против нее это могут использовать. Нам не нужны крики в спину, что мы способствовали выезду человека, нарушившего закон. Ты ведь не можешь гарантировать, что она будет молчать о своих домыслах до и после отъезда?

— Нет, не могу, — Андрей помедлил, прежде чем ответить. С Кристиной ничего нельзя гарантировать. Но почему все-таки ее персона так волнует обе стороны? Есть что-то, чего он не знает, о чем ему не говорят. Неприятное ощущение, хотя и вполне типичное для его рода занятия.

— Если надо, найми там независимого юриста, проконсультируйся, он посоветует тебе, что надо делать.

Легко сказать. Как будто Андрей знал, кто в Порту Морсби хороший, да еще и независимый, юрист. Так как единственным человеком, кого он знал вне департамента и кто мог бы дать ему совет в подобном вопросе, был Глеб, пришлось звонить ему. Глеб выслушал и, сославшись на занятость днем, предложил поговорить вечером.

— Там, прямо в здании отеля, рядом с воротами, есть бар «Пондо». Приходите туда часов в восемь, все и обсудим.

Около шести вечера он увидел на полу около двери своей комнаты конверт. Когда его подсунули под дверь, он не заметил. В конверте лежала бумага с отпечатанным текстом:

«Увезите вашу знакомую как можно раньше. Слишком много недовольных. Она может исчезнуть, и вы даже не узнаете куда. Заставить замолчать человека несложно. Ей надо срочно уехать».

Еще этого не хватало. Угрозы. Прямо детективная история. Завтра же необходимо встретиться с юристом и забронировать для Кристины билеты на ближайший рейс. А сегодня вечером убедить ее, чтобы пока вела себя тихо. Пусть Глеб сажает свою жену под домашний арест, если хочет сохранить ее жизнь. Он позвонил Кире. Она показалась ему очень напряженной. В последнее время он стал замечать, что ее что-то гложет. Андрею было обидно, что Кира что-то скрывает от него, ведь она сама всегда настаивала на том, что они должны всем делиться друг с другом, и старалась не пропустить ни единого важного момента в его жизни. Порой его это несколько раздражало. Ее настойчивое стремление к правильной, разумной, образцовой жизни не до конца отвечало его собственному внутреннему настрою, но в целом он был благодарен ей за готовность быть всегда рядом, за поддержку. Странная у них была с ней любовь — вроде любовь, но слишком правильная, что ли, для такого спонтанного чувства. Когда все так гладко и ровно, невольно начинаешь сомневаться — а не путают ли они привязанность и взаимопонимание людей одного круга с истинной любовью? Хотя кто знает, что такое истинная любовь? Пожалуй, никто. Кира с Андреем открыли свой рецепт любви, и Андрея он вполне устраивал.