Искупавшиеся и переодевшиеся в более-менее чистые вещи, устраиваемся возле костра на кухне и прижимаемся друг к другу плотнее, чтобы согреться. Ужин получается бедным. Разговор не клеится, все слишком измотаны. После непродолжительного застолья Джейс вместе с Блю уединяются в спальне, Крис уходит в гостиную, а я и Кайс остаемся сидеть возле костра, греясь и потягивая бурду вместо чая.

– Еще посижу, если не против, – говорит, делая глоток.

– Не против.

Молчим. Слушаю, как дрова приятно потрескивают, выпуская сноп искр. Краем глаза наблюдаю за тенями, пляшущими по его лицу и волосам. Глубоко вздыхает.

– Ты думаешь о ней? – не удерживаю язык за зубами, и слова воробьями срываются с губ.

– Да. Но не так, как о тебе.

– Очень интересно. Я должна принять это за комплимент?

– Она хороший человек и друг, пусть тебе и не кажется так. – Слегка наклоняется.

Прекрасно осознаю, что сейчас не самое подходящее время для выяснения отношений, но ничего не могу с собой поделать. Если уж не суждено покинуть 20-й район, то хочу услышать правду здесь и сейчас, какие бы последствия за собой не влекла.

– Ты со всеми хорошими друзьями вместе живешь? – Суживаю глаза.

– К чему этот разговор, Рокс? Ты прекрасно знаешь, что у нас с тобой ничего не может получиться в ближайшем будущем, так зачем зря ворошить улей?

– Ты серьезно? – Вскакиваю на ноги и выливаю бурду в раковину, отвлекаясь от мысли ударить его. – Ты решил все за нас двоих, и даже за Джейса! Не дал ему шанса узнать, что испытываешь чувства ко мне!

– Не так громко, Роро, пожалуйста, – взмаливается, примирительно поднимая руки. – Мы всех разбудим.

– А мне плевать, – все больше распаляюсь. – И не смей называть меня Роро! Так зовет меня он один. Знаешь, что думаю? Ты ведешь себя как полный болван!

Кайс в ярости подскакивает и перекрывает выход, не позволяя сбежать.

– Я не могу сказать, что чувствую, потому что Джейс верит мне! – теперь он повышает голос. – Верит, что может оставить тебя на меня, и я позабочусь обо всем! И он точно не ждет, что буду смотреть на твое лицо и тело как мужчина, и каждый раз представлять то, чего не могу сделать с тобой! Я не хочу потерять единственного лучшего друга, который мне как родной, только потому, что не могу совладать с чувствами к его сестре.

– Почему так уверен, что он не поймет? – сдерживаю подступившие слезы.

– Ох, Рокси. – Феникс заламывает руки. – Я знаю его лучше, чем себя. Поверь, он говорил мне, какое будущее видит для тебя, и я точно не вхожу в его планы.

– А что, если у меня теперь нет никакого будущего? – Прикусываю губу. – Нет смысла молчать об этом. Мы можем никогда не вернуться домой, и что тогда?

– Не говори так. – Отшатывается, будто сделала больно. – Мы обязательно вернемся. Обещаю.

– Не давай ложной надежды, Кайс. – Качаю головой. – Я уже не маленькая, мне не получится соврать.

– Глупенькая, – улыбается уголками губ. – Я не вру. Обещаю, что доставлю тебя домой, а ты знаешь, что я держу слово. Мы выберемся отсюда.

Смотрю на его нахмуренные брови, печальные голубые глаза и сильные руки, отчаянно заломанные за голову, и больше не могу совладать с собой. В два шага сокращаю расстояние и приникаю к губам, как к последней живительной влаге в засушливой пустыне, которая образовалась в душе за долгое время нашей холодной игры в нелюбовь.

28 ноября. День 3.

Меня будят три коротких выстрела после полуночи. Вздрогнув, открываю глаза и резко выпрямляюсь, разбудив Кайса. Приподнявшись на локтях, сонно спрашивает, что случилось.

– Ты не слышал? Кто-то стрелял.

– Может, показалось? – Пытается притянуть к себе, но упираюсь, вслушиваясь в ночную тишину.

– Нет, я уверена.

Встаю на ноги, подхожу к окну и напряженно всматриваюсь вдаль, пытаясь различить хоть что-нибудь в беспроглядной черноте. Но все без толку, ни зги не видно.

– Успокойся. Скорее всего, приснилось. Ложись назад, холодно.

Постояв немного, все-таки послушно возвращаюсь в сооруженную на полу постель. Угли от костра догорают, оставляя после себя легкое свечение и дымок. От окна нещадно тянет сквозняком, но я готова терпеть все неудобства, лишь бы растянуть эту ночь чуточку подольше. Ведь заветная мечта воплощается в реальность.

Поворачиваюсь на бок лицом к Фениксу и пытаюсь различить черты во мраке. Кончиком пальца дотрагиваюсь до носа, затем плавно спускаюсь ниже и очерчиваю линию губ.

– Не хочу, чтобы эта ночь заканчивалась, – словно читая мысли, говорит он.

– Но рано или поздно ей придет конец, – вздыхаю. – Нужно успеть разойтись по разным комнатам, прежде чем кто-нибудь проснется.

– Боже, как это нелепо! – Кайс поворачивается на спину, убрав руку с плеч. – Я поговорю с ним, Рокс. Обещаю. Мне просто нужно время и подходящий момент. Не хочу причинить ему боль.

– Я понимаю. Правда.

Разговор обрывается, и просто наслаждаюсь тем, что он рядом. Чувствую тепло тела через разделяющее нас одеяло, и каждый раз, когда пальцы соприкасаются в темноте, перехватывает дыхание. Понимаю, что после этой ночи больше не смогу оставаться в стороне и подавлять чувства. От одной только мысли, что к нему будет прикасаться другая девушка, хочется умереть.

– Мы с Марго не живем вместе, – вдруг смущенно выпаливает. У меня же от признания сердце уходит в пятки, а лицо вспыхивает, словно свеча. – Мы даже ни разу не целовались по-настоящему. Чтобы до ломоты в костях и дрожи в теле, понимаешь? Я пытался навязать чувства, специально заставлял себя проводить время с ней. А когда понял, что ничего не получается, постарался внушить тебе мысль, что влюблен в нее. Думал, возненавидишь, и нам обоим станет легче. Но, как видишь, ничего не вышло.

– Но Марго сказала так на празднике, – возражаю.

– Ей хотелось произвести впечатление на Блю и похвастаться идеальными отношениями. – Отчетливо представляю саркастичную ухмылку Кайса. – Придумала всю эту красивую сказку и сама в нее поверила. Перед праздником Марго пришла выяснить отношения и поставила ультиматум: либо вместе живем, либо она уходит.

– И ты не отпустил, – хмуро заключаю.

– Просто не хотел причинять боль, – тихо отвечает Феникс. – Я привязал ее к себе и несу ответственность за последствия. И мне не хочется ранить ее лишь потому, что не вышло полюбить.

– Но ты ранишь меня, Кайс. День за днем.

Поворачивается и заключает лицо в ладони, бережно гладя пальцами кожу. Дыхание запутывается в ресницах, а я таю, словно пломбир на летнем солнце.

– Поверь, Рокс, я делал все, лишь бы ты меньше всех страдала в этой ситуации.

– Что будет утром? – не выдерживаю. – Снова будем притворяться друзьями?

– Пожалуйста. Так нужно, – умоляет. – Я разберусь со всем, объяснюсь с Марго, а потом сделаю тебя счастливой, ты только поверь.

– Хорошо. Верю.

Моя любовь живет гораздо дольше, чем любовь Марго. Он нравится ей невероятной харизмой, обаянием и чувством юмора, но она видит его таким, каким он хочет. Я же вижу с другой стороны, которую старательно прячет от посторонних под маской, боясь оказаться преданным или непонятым. Видела, когда был слаб, зол, жесток, обижен и равнодушен. Видела слезы от смеха, когда вокруг глаз появляется сеточка морщин, и видела, каким может быть внимательным. Видела плохую и хорошую стороны и приняла обе. А вот Марго знает только то, что позволяют. С этими тревожными мыслями проваливаюсь в сон.

Просыпаюсь, когда кто-то ложится рядом, перетягивая одеяло на себя. Открываю глаза и съеживаюсь от порывов прохладного воздуха.

– Доброе утро. – Блю смотрит озорными глазами. Выглядит настолько хорошо, будто вчерашний день всего лишь кошмарный сон. – Как спалось?

– Хорошо, – зеваю. Мельком бросаю взгляд на половину, где недавно спал Кайс и тут же отворачиваюсь. – Только мало. Который час?

– Почти восемь. Пришла разбудить по-человечески. Иначе бы утро началось с того, что сюда бесцеремонно вломились парни и стали разводить огонь и греметь посудой. – Весело возводит глаза к потолку. – Через час выдвигаемся в лепрозорий.