— Моей супруги, разумеется. У меня очень серьезные намерения, если ты не поняла. Ты можешь даже не работать. У твоих детей будет все необходимое.

— Спасибо, Вадик, — мой тон почти официальный. — Но у моих детей и так есть все необходимое, — подчеркиваю я. — Просто… Зачем нам жить вместе? Ведь ты же даже не любишь меня.

— Лена, ну какая любовь в нашем возрасте? — Вадим снисходительно смотрит на меня, даже не пытаясь возразить.

— Обычная. Человеческая.

Уголки его губ слегка приподнимаются. Должно быть, Вадим уловил растерянность в моем взгляде.

— Ну вот ты же замуж по любви выходила?

— Конечно, — я опускаю плечи.

Мысль о Диме, вернее, о дне нашей свадьбе, приносит ощущение пустоты.

— Вот и я женился по любви. И смотри, где мы оба оказались, — Вадим разводит руками, сверкая своей самоуверенной улыбкой. — Нет, Лен, я больше не верю в эту сопливую ерунду. В мире существуют вещи поважнее любви. Уважение, взаимопонимание, доверие. С этим у нас все замечательно. И надо быть дураком, чтобы не видеть, какое ты сокровище. — Я иронично изгибаю бровь. — Это действительно так, — произносит Вадим, прочитав выражение моего лица. — Ты привлекательна, интеллигентна, умна, успешна. Ты состоялась и как женщина, и как личность. И я в тебе уверен. Ты со мной явно не ради денег, как моя предыдущая жена. Значит тебе со мной интересно. А мне интересно с тобой. Очень. И потом… с тобой так хорошо в постели, — Чарсов совершенно очаровательно проводит зубами по нижней губе. И я понимаю, что сейчас он вспоминает нашу вчерашнюю встречу у него дома. Без галстуков. И меня в позе наездницы. — В свою очередь я обещаю, что буду хранить тебе верность, заботиться о тебе и твоих детях, — продолжает Вадим уже более серьезно. — Вы ни в чем не будете знать нужды… Что захочешь… Ты же знаешь, деньги для меня не проблема.

— Я не уверена, что смогу так… — пожимаю плечами.

Мне становится не по себе от столь прагматичного разговора.

Вадим кладет руки на стол. На его запястье сверкают швейцарские часы из платины.

— Лен, не надо отвечать прямо сейчас. Подумай. Я тебя не тороплю. Это должно быть взвешенным решением, потому как я больше не собираюсь разводиться, — предупреждает Вадим. — Когда вы улетаете?

— В пятницу. Летим до Челябинска, а там нас мой отчим встретит.

— И надолго? — глаза мужчины слегка сужаются.

— Я на три дня. Мальчики с дочерью у отца останутся. У нас с тобой будет время побыть вдвоем, когда я вернусь, — заверяю его.

— Отлично, — он удовлетворенно кивает. — Сообщи, когда возвращаешься. Я пришлю за тобой машину.

— Хорошо.

Вадим выпрямляется и сует руку во внутренний карман своего пиджака. Затем я вижу в его ладони маленькую коробочку.

— Вот, — протягивает мне ее. — Надеюсь, подойдёт. Цветы доставят вечером домой. Я подумал, что тебе неудобно будет таскаться весь день с букетом.

— Спасибо, — стараюсь улыбнуться, давая понять, что ценю его предусмотрительность. — Но я не сказала, что согласна, Вадик, — мягко замечаю я.

Вадим ставит коробочку прямо передо мной.

— Я понял. Но раз уж я делаю тебе предложение, все должно быть как положено. И как ты того заслуживаешь, — Вадим берет паузу, тянет ко мне руку, переплетает наши пальцы и продолжает: — Лена, я очень хочу, чтобы ты стала моей женой, — его глубокий бархатистый голос и восхищенный взгляд заставляют мое сердце биться чаще.

Я открываю коробочку и смотрю на кольцо. Оно восхитительное, и мне очень хочется его примерить…

Я познакомилась с Вадимом Чарсовым восемь месяцев назад.

Он обратился в студию Петровича “Долго и счастливо” для того, чтобы наша команда организовала тренинг для сотрудников его сети фитнес-клубов.

Вся предварительная работа шла при моем непосредственном участии. Мы с Вадимом часто созванивались, уточняли детали, и однажды он пригласил меня выпить кофе — обычный акт вежливости. Как я тогда думала. Это уже потом Чарсов признался, что сразу обратил на меня внимание, но не решался проявить инициативу. Мужчина был уверен, что я замужем. Как он сказал: "Я и подумать не мог, что такая женщина может быть свободна".

Узнав, что я в разводе и ни с кем не встречаюсь, Вадим начал за мной ухаживать — ненавязчиво, но эффектно. И вскоре у нас завязались отношения. Мы обедали вместе, иногда ужинали, но гораздо реже. Ужинам я предпочитала походы в театр, оперу или консерваторию, несколько раз мы бывали на концертах известных музыкантов в "Крокус Сити". У меня была дикая культурная жажда. Ведь теперь я жила в Москве!

У нас с Вадимом во многом сходятся вкусы, он очень начитан, а ещё он мастер спорта по плаванию. Каждый день я хожу в бассейн одного из его финтес-клубов.

Что касается постели, как правильно выразился Чарсов — нам хорошо вместе. Вадим нежный и очень внимательный любовник. У него сильное и мускулистое тело, и в свои сорок три он выглядит гораздо моложе ровесников.

Довлатова утверждает, что Чарсов очень похож на Янчевского внешне, и что мое подсознание само выбирает мужчин определенного типа, так как я все ещё не могу забыть бывшего.

Лично я не замечаю какой-то особой схожести между ними. Разве что у обоих одинаковое телосложение, темные глаза и волосы. Да под это описание подойдет кто угодно. Да тот же Данила Козловский. Или Джеймс Франко. Или Марлон Брандо в молодости.

Но нет же. По мнению Веры, Вадим очень похож на Диму. Довлатова, как обычно, что-то себе напридумывала.

Права она лишь в том, что конечно же я не могу забыть Диму. Янчевский навсегда останется в моей жизни, ведь он отец моих детей. Наши встречи, наше общение неизбежны, но они меня и не тяготят.

Труднее всего было в первые месяцы после развода, однако совместная забота о детях требовала от нас уравновешенного и партнерского отношения друг к другу. Хотя это оказалось и непросто. Днем я общалась с Димой как ни в чем не бывало, а ночью выла в подушку.

Вот тогда Верка и уговорила меня записаться на марафон волшебника Петровича.

Знакомство с боссом началось с моего хамства.

Я написала в телеге марафона довольно резкий, провокационный комментарий, попросив взрослого дяденьку не морочить голову всяким домохозяйкам с Южного Урала. Егор Петрович мне ответил, причем сам. Так завязалось наше общение, итогом которого стало предложение Петровича стать частью его команды. Он сказал, что ему жизненно необходим личный нигилист, человек, который не верит в его идеи. И та-дам. Теперь я — его правая рука. Мы часто спорим по разному поводу. Вы видели где-нибудь помощника руководителя, который спорит со своим боссом? Нет? Я вот тоже. Но у меня в трудовом договоре есть пункт, согласно которому я должна докапываться до своего начальника. Петрович с моей помощью апробирует какую-то совершенно адскую методику, которую однажды собирается воплотить в тренинге для руководителей. И потом, как говорит Петрович, его это вдохновляет. А мне разве жалко? Я ворчу на начальство и получаю за это бабки — скажите, что вы не мечтаете о такой должности?

Если без шуток, мне действительно нравится моя работа, как и моя новая жизнь работающей многодетной мамы. Наш быт с детьми, наш режим дня — все так, как я хочу, как удобно мне и моим родным. Поэтому предложение Вадима и вогнало меня в ступор. Я запаниковала, что не смогу отказаться от своей новой жизни, а вовсе не из-за того, что мы с Чарсовым не любим друг друга.

Я слишком привыкла принадлежать себе, отвечать за себя, привыкла быть свободной. Но как долго я буду получать от этого удовольствие? Ведь если начистоту, какой бы независимой я не пыталась стать, порой так хочется вернуться домой и прижать к надежному мужскому плечу, хочется, чтобы вечером кто-то спросил, как прошел мой день, а ночью крепко-крепко обнимал… Ведь мне всего тридцать два…

Вадим все же прав. Нужно как следует обдумать его предложение, иначе я превращусь в закоренелую холостячку, которой уже ни один Петрович не поможет.