Кстати, это с ее легкой руки ко мне привязалась собачья кличка «Дуся». Анастасия Германовна стала называть меня этим прозвищем, как только Паша объявил родителям о нашей скорой свадьбе. Мое упорное нежелание откликаться на эту «Дусю», вместе с просьбами не называть меня так, натыкались на полный игнор со стороны Анастасии.

Следом за свекровью и Паша нет-нет, да и тянул ласково «Ду-уся» и обижался, если я высказывала недовольство.

— Просто у тебя отвратительный характер, Дарья. Это влияние неудачного родительского воспитания. Ты не способна понять, что значит быть членом дружной семьи, где все называют друг друга ласковыми именами, потому что это проявление особенного, нежного отношения.

Наверное, он прав, и мне не дано проникнуться такими высокими материями. Да я и не стремилась никогда — меня вполне устраивали мои спокойные, ровные отношения с родителями, основанные на взаимном уважении к личным границам друг друга.

Во всяком случае, моя мама не лезет с бесконечными советами в семейную жизнь дочерей. И не приходит поправить в их шкафах неаккуратно разложенное белье, как это делает моя незабвенная свекровь.

Фух, что-то меня понесло не в те мысли. Все, надо срочно настраиваться на позитив и благость.

Умывшись, я расстелила на полу коврик для йоги. Уселась по-турецки и принялась медитировать.

Длинный глубокий вдох, медленный выдох. Мысли утекают, чувства уходят — я спокойна, я расслаблена. Я мягкая, я легкая, прозрачная. Я частичка космоса…

— Да… Да… Трахни меня!… Еще… Ты мой жеребец!… Да, вот так!… О-о-о, да-а-а!

— О, нет!!!

— О не-ет! — застонала я в голос.

Завалилась спиной на коврик и уставилась в потолок, слушая звуки бурного секса из соседнего номера: скрип кровати, сладкие женские стоны и выкрики, будто из немецких фильмов для взрослых.

«Ты мой жеребец!» передразнила девицу за стенкой. Тьфу, я думала, такие фразы встречаются только в дешевых порнушках.

Черт, почему здесь такая хреновая звукоизоляция? И какого лешего, их поселили со мной по соседству, будто других свободных номеров нет!

Кошмар какой-то, они почти половину сегодняшней ночи этим занимались, как я уши не затыкала, все равно слышала. Неужели им мало — ведь не прошло и нескольких часов, как они угомонились.

И как у мужика сил хватает для таких секс-марафонов?

Конечно, я небольшой специалист в этом деле, но всегда считала, что мужчине вполне хватает пятнадцати минут два-три раза в неделю.

По крайней мере, у нас с Пашей было именно так — он резко вспыхивал, придавливал меня своим крупным телом и после нескольких поцелуев быстро входил, сразу начиная двигаться. Сначала медленно, словно давал время приспособиться к себе. Потом ускорялся, движения становились резкими и рваными.

В конце он просто вколачивался в меня, иногда до боли, рыча и постанывая, когда кончал. Дня три-четыре после этого я почти не интересовала его как женщина, а затем все повторялось.

Нравился ли мне секс? Наверное. Во всяком случае, отвращения я точно не испытывала. Хотя вот так голосить, как сейчас девица за стенкой, мне и в голову не приходило, повода не было.

Я усмехнулась, слушая, как затихает любовная схватка в соседнем номере — быстро они в этот раз, стандартные пятнадцать минут. Неужели подустал жеребец за ночь?

О нет, опять. Похоже, у них просто смена позиций, потому что после минутной паузы звуки секса загремели еще оглушительней.

Не выдержав, я вскочила, торопливо натянула спортивный костюм и рванула на пробежку — пускай они тут без меня заканчивают.

Пылая щеками, я прогрохотала вниз по лестнице и едва не врезалась в Ольгу, жену владельца гостиницы, волосатого и разговорчивого обладателя уникально большого носа Миграна.

— На пробежку, Даша? Вернешься — заходи, кофе выпьем, — женщина держала в руках огромный таз с мокрым бельем.

Глядя на нее, я в очередной раз подивилась, как иногда шутит судьба, соединяя между собой таких разных людей, как светловолосая, изящная коренная петербурженка Ольга и ее муж — темпераментный, шумный и не слишком образованный южанин Мигран.

— Спасибо, зайду, — пообещала я, выскакивая за дверь.

— Я новых постояльцев тоже позвала, познакомитесь поближе, — догнал меня голос Ольги.

Да куда уж ближе, я и так, считай, у них третья в постели с такой-то звукоизоляцией.

Я передернула плечами, вспомнив, как лежала ночью с зажмуренными от смущения глазами, чувствуя, как под аккомпанемент чужой страсти мое тело наполняется сладкой истомой.

Как коснулась своей груди под тонкой футболкой. Очертила кончиками пальцев соски и осторожно потянула, чувствуя, как они мгновенно сжались от возбуждения. Почему Паша никогда ничего не делает с моей грудью?

Мне всегда казалось, что она у меня очень чувствительная, но муж, будто нарочно, обходил ее стороной.

Интересно, этот Марк в соседнем номере любит ласкать свою подружку? Трогать соски, живот, проводить языком по шее, слегка прикусывая тонкую кожу?

Или как мой муж обходится без прелюдий и переходит сразу к делу, подолгу долбясь в тело партнерши?

— Даша, приходи пить кофе после пробежки, — из пошлых мыслей меня выдернул голос Миграна, сидящего с молотком на крыше беседки.

— Обязательно приду, Ольга меня уже пригласила! — прокричала в ответ, пытаясь скрыть смущение. Надеюсь, по мне незаметно, о чем я только что размышляла.

Позорище, счастливая в браке замужняя женщина, а гадаю о том, как посторонний мужчина занимается сексом. И кстати, почему я уверена, что грудастая барби ему не жена?

Помахав Миграну, я порысила к идущей вдоль моря асфальтовой дорожке, надеясь, что пара километров трусцой помогут мне прийти в себя и избавиться от непотребных мыслей о чужом любовнике.

— Любите смотреть на закат? — хрипловатый, низкий голос разбил монотонное шуршание волн и вопли чаек.

Укрывшись тонким пледом, я сидела на шезлонге у края воды и ждала, когда сядет солнце.

Надо мной нависла тень и ноздрей коснулся запах: сандал, красный перец, вереск и что-то еще, что я не смогла определить. Странное сочетание, будоражащее воображение. У меня чуткий нос, я многое вижу через запахи. Лика часто говорит, что с таким обонянием мне надо работать парфюмером, а не юристом. Очень интересный парфюм у нового соседа…

Мужская ладонь легла на спинку стоявшего рядом шезлонга и отодвинула в сторону. Правильно, красавчик, садись от меня подальше, а то прибежит твоя страстная — грудастая и устроит скандал. Еще чуть подвигав шезлонг, мужчина сел и вольготно вытянул босые ноги:

— Меня зовут Марк. Марк Бахтин, — он выжидательно повернул в мою сторону лицо.

— А я Дарья. Дарья Александрова, — я перегнулась через разделяющее нас пространство и протянула ему руку.

Секунду помедлив, широкая, чуть шершавая ладонь осторожно пожала мои пальцы и отпустила.

— Да, люблю смотреть как садится солнце, — я откинулась на спинку, по-прежнему чувствуя его взгляд. — А вы? Вам нравится?

Мужчина чуть повозился, устраиваясь удобнее, сложил руки на груди и равнодушно ответил:

— Не знаю. Мне нечасто доводилось любоваться закатами.

— Ха, раз вы говорите «любоваться», значит, точно знаете, что это красиво.

Марк повернулся ко мне и странно улыбнулся — не губами, не мимикой, только глазами: их синева на миг сделалась густой и теплой, заискрилась золотом, и тут же вернулась к спокойной прохладе.

Когда-то, давным-давно, я встречала такую улыбку.

— Если я и не вижу практической пользы от просмотра закатов, все же оценить их прелесть в состоянии. Полагаю, я умею разбираться в красоте.

Что-то в его тоне заставило меня смутиться:

— Не сомневаюсь. Например, ваша девушка очень красива, и это говорит о вашем хорошем вкусе.

О, святая дурость, что я несу!

Мужчина снова повернул ко мне лицо и усмехнулся, дернув уголком рта: