— Мне трудно будет оправдать такое наше решение, Хел. Вряд ли получится.

Дети задумались, понимая, что самим им трудно что-то придумать, не вызвав недоумения и даже недоверия. Ведь заработать себе на пропитание они вряд ли смогли бы. И Ник заметил с грустью:

— Пока давай побудем по-старому, Хел. А месяца через два посмотрим, что можно сделать. Здесь мы хоть не мозолим глаза туземцам. А в городе нас постоянно будут дразнить и притеснять. При папе этого не было, но нам будет трудно. Или посоветоваться с бабкой. Что она нам скажет.

Бабка, сильно сдавшая, выслушала Ника, и долго качала головой, молчала, соображая. Потом сказала с сомнением:

— Ваши опасения, детки, вполне разумны. Без взрослых трудно будет жить в спокойствии. И опасно. Мне трудно вам что-то посоветовать, детишки. Вы уже отошли от местного населения, и это заметно по всему. Вас тут не примут, как своих, а это опасно.

Такое заявление бабки сильно расстроило детей. Даже Ник потускнел, по его виду можно было понять, что он растерян и подавлен. Даже при наличии имеющихся денег, он побоялся бы их использовать. Обязательно появится тот, кто заподозрит их и попробует разузнать о средствах, на которые они живут.

Ещё плохо было ему по причине отсутствия человека, которому можно довериться. Прежний пастор был в этом более покладист и любезен. К новому Ник не мог обратиться за таким советом, полагая, что это его не заинтересует. Понимал, что их и так здесь держат из сострадания и, наверняка, по настоянию отца Джозефа. Но его больше нет, и никто не станет интересоваться и тем более кормить никому не нужных детей без родителей и поддержки.

Всё это заставляло мальчика сильно переживать. Он постоянно помнил приказ отца постоянно заботиться о сестре, и он это делал. Но как дальше быть?

Настроение, близкое к отчаянию привело его однажды в порт, где прибыло судно с востока. Мальчик всегда интересовался теми землями и поспешил узнать новости от матросов, сходящих на берег.

Он выбрал одного темноволосого матроса, шедшего с другими промочить пересохшее горло в местную харчевню. Он тронул его за рукав измочаленного дырявого кафтана, обращая на себя внимание.

— Тебе чего, парень? — обернулся матрос к Нику. — Подать не могу, самому надо, сам видишь, куда мы идём.

— Сэр, мне ничего не надо от вас, — сказал взволнованно Ник. — У меня есть деньги. Мне только нужна помощь такого, как вы, матроса.

— А что случилось? — остановился матрос, пропуская товарищей вперёд.

— Я ищу человека, который мог бы подтвердить, что он дал мне немного денег, как знакомый или приятель моего отца.

— А что с твоим отцом, парень? — матрос явно начинал волноваться, жажда его усиливалась.

— Он погиб на островах Банда года два назад. Он там работал, был главным на фактории на острове Ай.

— Ай! — удивился матрос. — Я там никогда не бывал, но мой приятель Рэд в тех местах плавал. Кажется, и про этот остров упоминал. Пошли, догоним его.

— Вот, познакомься, Рэд, парень интересуется островом Ай. Ты вроде бы там был несколько лет назад.

Грубого телосложения матрос повернулся к Нику и нетерпеливо оглядел его с ног до головы. Спросил неприветливо:

— Чего надо? Мне некогда.

— Простите, сэр! Мне этот человек говорил, что вы могли знать моего отца. Он погиб у острова Ай два с лишним года назад в морском сражении с голландцами. Мне нужна ваша помощь, сэр. Я с сестрой… мы едва сводим концы с концами.

— Как звали твоего отца? Говори, только побыстрее.

— Сафониус, сэр, Казак Сафониус.

— Так кто ж его не знал в нашей флотилии? Он был одним из её начальников! Верно, парень, погиб твой папашка! Хороший был человек, спокойный, никого не обижал. Так чего ты хочешь?

Ник повторил свои просьбы.

— Так ты перебиваешься воровством? Ха! Это понятно. Ну и что?..

— Не могли бы вы подтвердить, что дали мне золотой в память о моем отце, сэр? А то меня могут сильно побить, уличив в краже! — и Ник сделал вид, что готов пустить слезу.

— Ха! У тебя есть золотой? Так садись с нами, и мы отметим встречу!

— Нет, сэр! Папа наказал мне заботиться о сестре, и я это хочу исполнить.

— Ну и дурак ты, парень! Девчонка может и подождать, а у нас тут должна случиться грандиозная попойка по случаю возвращения с Востока, будь он проклят! Так не хочешь? Ну ладно! Ради памяти твоего отца я это сделаю. Ты имя моё запомни. Рэд! Ну давай, гони к своей сестре! Как тебя-то зовут?

Ник назвался и поблагодарил. Ушёл он довольный и рад был услышать лестное мнение об отце. Значит, он вполне достоит уважения не только семьи, но и многих других. Он с радостным видом встретил Хел, и тут же заметил, показав золотой:

— Только что из порта! Ходил смотреть на судно, пришедшее с востока!

— Золотой?! Откуда?

— Матрос дал! Он знал нашего отца. Вместе сражались у острова Ай! Только на разных кораблях. И дал мне монету! Бабка, смотри, что мне дали!

Старуха посмотрела на ладонь с блестящим кружочком, перевела глаза на Ника, и с сомнением качнула седой головой. Ник тут же понял, что бабка не верит ему и хотел возмутиться, но передумал.

— Хел, можно тебе новое платье купить, и мне чего-то поновее! Завтра пойдём к портнихе. Ты уже поизносилась порядочно.

Девочка довольно улыбнулась, помедлила, но все же спросила:

— А башмаки можно купить?

— Зачем они тебе? И так хорошо. Босиком даже удобнее. Мне они ни к чему. Думаю, что и тебе они без надобности.

Хелен не обиделась, но с сожалением вздохнула. А брат про себя подумал: «Да чёрт с ними, с деньгами! Купим ей башмаки. Очень уж ей хочется!» — и с удивлением почувствовал себя намного легче и вольготнее от такой мысли.

В четырнадцать лет Ник серьёзно задумался о будущем. Он уже приносил в семью несколько фанамов в неделю, и это давало им возможность кое-как питаться. Они уже давно жили в своем доме и больше факторию не посещали. Помогал огород, но бабка-Горбунья уже не могла работать, и лишь с ворчанием следила за детьми, постоянно попрекая их за лень.

— Я больше не могу с этой каргой жить! — не раз восклицала Хелен в беспокойстве и раздражении. — Только и следит, как я всё делаю и всё как будто неправильно!

— Она старая, это всегда так со старухами происходит, — успокаивал брат сестру. — Ты уже не маленькая и должна понимать и потерпеть. Она не протянет долго, а сколько лет помогала нам. Мы должны быть ей благодарны и похоронить, как она помрёт.

Девочка молчаливо соглашалась, а Ник пообещал ей подарок.

— Откуда ты возьмёшь денег на подарок, дурачок? — немного сердилась она, зная, что это может быть просто дразнилка.

— Можем же мы взять немного из нашего клада? Сколько времени он там лежит без пользы! А мы так бедно живём!.. Ты же ещё ребёнок, и у нас должны с тобой тоже быть маленькие радости. Чего бы ты хотела?

В самый разгар дождей бабка умерла. Местные сбросились на похороны, а сам Николас с тревогой и совестливым ощущением в груди наблюдал ритуал захоронения, практически не участвуя в нём. Было жалко старуху, но она уж очень всем им осточертела, особенно Хелен. И сейчас девочка почти равнодушно принимала смерть женщины, что столько времени занималась их жизнью.

— Теперь мы совсем одни остались, Ник, — жаловалась Хелен, словно сожалея о потере столь надоевшего человека, — Что с нами будет?

— Я подумал, что здесь оставаться нам нет никакого смысла, Хел.

— А куда же мы денемся? — вопросительно смотрела она на брата.

— Здесь мы не сможем использовать свои деньги. В другом месте это сделать намного легче. Ведь здесь нет английских городов.

— А где они есть?

— По-моему, нигде здесь их нет. Но имеются португальские. Это всё же белые люди, и нам с ними будет лучше, чем с местным населением. И так нас с трудом терпят. А теперь могут и не стерпеть. Я уже стал побаиваться тут жить. Мы и местный язык не очень-то знаем. Хотя ты его знаешь намного лучше меня. И всё же нам тут жить не дадут. А в фактории нас тоже больше не примут. Так что надо подаваться к португальцам. Потом осмотримся и решим. Не всегда же мы будем детьми. И так столько лет без отца, и выжили.