— Ник, тебе так понравилась Иннес? — спросила Елена, заметив неотступное внимание к девочке.

— Конечно! Я так мало общался с детьми, а сына видел слишком маленького и мало, что естественно, примеряю своего ко многим детям.

— У тебя есть сын? — воскликнула Иветта и расширила глаза.

— Что тут такого? Я взрослый человек и уже женат. И у меня красивая и любящая жена. Я по ней сильно тоскую и рвусь вернуться к ней в Севилью.

— Ты в Испании живёшь? Вот так дела! — Иветта была немного шокирована и не скрывала этого, хотя Елена наблюдала за всем, тут происходящим.

— По-моему, у вас тут какая-то тайна, мои милые! Кто поведает мне о ней?

— Полагаю, что никто, — ответила Иветта, — потому что её нет. Я, например, сильно удивилась его женитьбе. Он ведь так ещё молод. Не ожидала! Совсем не ожидала! — и Иветта устремила вопросительные глаза на Ника.

— У них такая странная романтичная история, Иветта, — заметила Елена. — Ник был пиратом, поневоле, но пиратом. И он захватил свою будущую жену в плен. Представляешь? Как это романтично!

— Сколько же твоему сыну лет, Ник? — не унималась Иветта.

— Каких лет, Иветта? Ему всего, — он задумался, считая, — ему только около года. Точнее одиннадцать месяцев. Совсем маленький!

— Боже! — только и проговорила Иветта в смятении. — Как мы быстро стареем! Уже прошло столько лет, и у каждого свои дети! Да!.. — она не закончила и на секунду забыла роль хозяйки.

Они проболтали почти до вечера, когда Иветта заторопилась.

— Скоро должен прийти муж, друзья. Лучше не попадаться ему на глаза. Он у меня достаточно ревнив и может учинить мне скандал.

— А дочка? — спросил Ник заинтересованно. — Не проболтается? И где твой второй ребёнок?

— Он ещё не ходит, я его оставила на попечение служанки и Иннес. Сестра очень его любит и постоянно возится с ним. Ему чуть больше года, но я его ещё кормлю грудью. Иногда.

Елена спросила брата, выйдя от Иветты:

— Что-то я не поняла, брат, с какой стати ты так заинтересовался дочкой Иветты? Постоянно смотрел на неё и разговаривал.

— Я уже говорил тебе. Что тут добавишь? А Иветта, похоже, сильно разочарована моей женитьбой. Чего она ждала?

— Трудно сдавать. Мы об этом почти никогда не говорим. Она постоянно меняем разговор, как только я завожу его о тебе.

— Мы ведь увлекались друг другом. Может, у неё осталось что-то с тех времён. Кто вас, женщин, поймёт.

Время бежало быстро. Ник уже давно переселился в новый дом, и это так удивило Елену, что она два дня не хотела с ним разговаривать.

— Почему такое недоверие ко мне, Ник? — упрекала она брата. — Я никогда не была болтливой. И вдруг такое! Ты мена обижаешь, братик!

— Да полно тебе! Просто я не хотел лишний раз волновать тебя. Муж мог заметить и устроить тебе дополнительную взбучку. Нужно тебе это?

— Всё равно, Ник! Больше так не поступай. Ты видел моего мужа?

— Заглядывал в таверну. Посмотрел. Развалиной скоро будет. Совсем уже сник и толку с него больше не будет. При отце он ещё держался, а потом держаться было нечего, и он опустился.

— Ты дашь мне немного денег?

— Обязательно! Ты же моя сестра и деньги не только мои. Сколько тебе нужно?

— Много мне нельзя, но на платье хорошо бы. А то ещё отнимет мой благоверный. Так что не раскошеливайся. Десять крузадо вполне хватит.

— Учти, что у тебя имеется свой дом, который я для этого купил. Всегда можешь там жить сколько угодно.

— Спасибо, но пока этого не требуется.

Неожиданно, когда Ник с сестрой прогуливались в порту, смотря на суда под погрузкой, мечтая когда-нибудь и самим вот так погрузиться и уехать, Елену окликнул мужской голос. Она обернулась и ужаснулась, заметив шагах в пятнадцати супруга, уже сильно подвыпившего и с угрюмым видом надвигавшегося на них.

— Так ты воспитываешь мою дочку, стерва? — зарычал он, подойдя почти вплотную. От него разило спиртным, и он слегка покачивался. — Любовника подцепила, шлюха! Я тебе…

Он не закончил, как Ник схватил его за потную руку, готовую ударить её,

— Ну-ка заткнись, пьяница! — проговорил Ник негромко. — Не смей поднимать на женщину руку, негодяй!

— Да я… да я… убью, гадину! Изменница проклятая! Придушу, вернись ты домой! Выгоню вон, блудница! — и опять замахнулся на неё.

Он бы и ударил, потому что Елена даже не увёртывалась и не защищалась. Но Ник опять схватил его за руку и крутанул её, завернув за спину. Тот взвыл и разразился ругательствами и угрозами. Ник ударил его под зад ногой, толкнул, и тот не устоял на ногах. Он секунду лежал в недоумении, вскочил не очень уверенно и бросился на молодого человека.

Уже собралась небольшая толпа зевак, радуясь бесплатному зрелищу.

Ник встретил его кулаком в лицо. Кровь потекла из разбитого носа. Сеньор Эскейру пошатнулся, крутнул головой и снова полез драться. Снова получил в голову и чуть не упал. Ник бил не очень сильно, щадя сестру.

В руке пьяницы блеснул клинок ножа. В толпе ахнули.

— Брось нож, дурак! — крикнул Ник, готовясь к худшему.

— Сейчас ты у меня получишь, подонок, соблазнитель чужих жён!

Ник не успел ничего ответить. Нужно было уворачиваться от секущего и опасного удара. Клинок лишь чуть задел его рубашку. Ник опять ударил ногой по почкам. Промахнулся и попал по ягодице. Это было жутким оскорблением, и сеньор Эскейру побелел от ярости. Бросился вперёд и Ник с трудом избежал удара в живот. Но нож всё же зацепил его руку, и кровь окрасила рукав уже разорванной сорочки. В толпе завыли от возбуждения.

Ник забыл, что у него на боку болтается укороченная шпага и продолжал защищаться без оружия. Наконец ухватил руку Эскейру и крутанул от себя. Тот ослабил хватку, и нож погрузился в его живот почти до рукоятки. Глаза пьяницы расширились, рот открылся, обнажив уже не все зубы. Он стал слабеть и Ник медленно опустил его на землю, осторожно положив на спину.

Руки Эскейру прижимали рану, которую закрывал его же нож. Ник оглянулся. Толпа молчала, а Елена, закрыв рол ладошкой, вытаращила глаза, не отрываясь в ужасе смотрела на мужа.

Появились стражники. Толпа с удовольствием рассказывала всё происшествие, поглядывая на сеньора, уже затихавшего.

— Вы кто такой, сеньор? — спросил капрал грозно. — Как произошло это… преступление?

— Он сам напоролся на свой же нож, сеньор капрал, — ответил Ник. — Люди всё это сами видели. Я даже не применял свою шпагу. Он напал на мою сестру, и я вынужден был защитить её.

— Это ваша сестра? — кивнул он на Елену, так и застывшую у тела умирающего мужа. — Донна, этот сеньор правду говорит?

Она посмотрела на капрала и утвердительно закивала. Потом молвила:

— Он хотел и меня прирезать, сеньор! Он постоянно избивал меня!

Капрал опросил людей в толпе. Все стояли за Ника. Капрал подумал и махнул рукой. Посмотрел на раненого.

— Ему никто не поможет, сеньоры. И мучиться осталось совсем мало. Готовьтесь к похоронам. Забирайте его домой. Сеньоры, вас могут ещё вызвать в полицию для дачи показаний. Ваши фамилии?

Ник и Елена назвали, себя и капрал, записав все, удалился. Толпа смотрела на агонию Эскейру, ожидая кончины последнего. Он никак не хотел расставаться с жизнью. Хрипел, стонал, но жил. Кровь сочилась из него, растекаясь ручейком, впитываясь в пыль.

Ник нанял тарантас, ему помогли погрузить раненого, и они пошли в город. Раненого положили на кровать, пригласили доктора. Тот осмотрел его, покачал головой, проговорил мрачно:

— Не выживет, сеньора. Задеты, судя по всему печень и кишки. Ему жить часа три-четыре. Я ничем не могу ему помочь.

Он ушёл, а Эскейру стал тихим голосом просить:

— Дай пить, стерва! Умираю, так хоть дай воды!

Ник отрицательно покачал головой, мол нельзя. Однако раненый умолял, ругался, и Елена уступила. Он жадно пил, пил много и удовлетворённо откинулся на подушку. Потом боль скрутила его и он закричал. Опять просил пить, но в этот раз никто не подал ему воды. Служанка стояла с кружкой в руке, и боялась приблизиться.