Ник издали следил за сестрой. Потом так же издали стал наблюдать за домом. Через полчаса Елена вышла из дома, оглянулась, раскрыла зонт и неторопливо пошла в сторону рядов лавок, где торговали мелочью.

Ник прошёл мимо, обгоняя её.

— Иди за мной, Хел, — сказал он тихо и поспешил дальше, к воротам крепости. В порту они наконец встретились, и Елена бросилась к нему на шею, покрывая его лицо поцелуями и пуская скупую слезу.

— Где же ты пропадал, милый мой братик? Я так мучилась, терзалась, ничего о тебе не зная!

— Нас захватили пираты. Португальцев убили, туземцев и меня взяли с собой. Так я остался жив. А как ты тут с мужем?

— Ох, Ник! Хуже некуда! Он все добивается твоих денег, что зарыты в саду дома донны Луизы. Она, бедняжка, умерла!

— Я уже знаю, был там. Так деньги на месте?

— Должны быть. Но мне всё труднее сохранять тайну, Ник. Муж даже бил меня, пытаясь дознаться, где они. Я ничего пока ему не сказала, а теперь и подавно не скажу! Будь он проклят! Я его стала ненавидеть!

— Как он дознался о деньгах?

— Кто-то видел тебя, прикинул тяжесть твоей сумки, и доложил Жоземару. Его люди даже дом весь перерыли в поисках денег. Даже трудно было это заметить, дорогой мой братик! Мы с донной Луизой так боялись, особенно она. Я ведь перешла жить к мужу.

— Значит, деньги на месте, — проговорил Ник в раздумье. — Это меняет многое. А знаешь, сестрица, твой супруг приказал меня убить и без пиратов. Меня наверняка бы убили и пустили на корм рыбами. Теперь надо добыть клад, а тогда я займусь твоим супругом, сестрица моя дорогая! Так как звать твою дочку и мою племянницу?

— Муж сильно на меня сердится за дочь, и потому не хотел даже имени ей давать. А я назвала её Флорой. Она как цветок была, и с каждым годом становится все краше. Сам увидишь и поймёшь.

Они прогуливались в отдалении от бойкого места и перебирали всякие воспоминания, временами возвращаясь к действительности.

— Как получилось, что у твоего мужа стали дела такими плохими? — наконец спросил он.

— Я поняла, что он и раньше не блистал богатством. Только пыль в глаза пускал. А потом судно пропало, и он вовсе стал разоряться. Так и произошло, что он всё чаще и настойчивее требовал от меня твоих денег.

— Если я добуду эти деньги, то я смогу многое сделать. И прежде всего помочь тебе. Этого твоего супруга я намерен примерно наказать. Вздумал мою сестру бить, сволочь! — прорычал Ник и внимательно стал рассматривать её лицо. Он замечал изменения в её ещё очень молодом лице и это ещё больше его разозлило.

— Что ты задумал, Ник? — испугалась Елена и умоляюще смотрела на брата со смешанным чувством страха и обожания.

— Ещё рано об этом говорить, сестра. Постарайся, чтобы никто, особенно твой муж, не узнал про меня. Я ведь изменился, а? — и Ник пытливо уставился в её голубые глаза. — Ты тоже изменилась, хотя меньше, надеюсь.

— Да, Ник. Ты изменился, повзрослел, стал даже выше и как-то грузнее, хотя и тощий. Отпусти бороду побольше и волосы не подстригай — и тебя будет не так легко узнать.

Они медленно прошли в крепость, Ник попрощался с сестрой.

— Приходи в церковь через день в тоже время — я буду там поджидать тебя. Я постараюсь долго не возиться с кладом. Но ты будь осторожнее.

Они не стали целоваться, боясь, что кто-нибудь это подметит и доложит мужу, что никого из них не устроит.

Ник жил в туземном квартале в довольно убогой комнатке, снимая её у худющего, пожилого и очень тёмного лицом гуджаратца. Постоянно говорил с ним на его языке, вспоминая и восстанавливая говор.

Вскоре, не прошло и десяти дней, он освоился здесь, нашёл нескольких с виду довольно подозрительных парней, и стал их приручать.

— Вы можете хорошо заработать, ребятки, если будете мне подчиняться и выполнять мои указания.

— Только прикажите, сахиб, — ответил парень лет двадцати с небольшим.

— Мне хотелось бы испробовать вас в деле не очень сложном, но оно может вам принести по три рейса на душу.

— Мы с удовольствием примем ваши условия, сахиб.

— Я ещё сам не готов к делу. Надо с недельку подождать. А пока вот вам рейс для начала. И обо мне ни слова. Никому, понятно?

— Будьте спокойны, сахиб. Своих мы никогда не выдаём и не предаём.

Ник тем временем думал, как добыть незаметно свои деньги и навредить мужу Елены. И план созрел. Его осуществить казалось не так трудно, тем более что супруг новой хозяйки дома донны Луизы на три дня уехал по своим делам, и хозяйка осталась одна со служанкой.

— Завтра ночью будьте готовы выполнить мой план, ребята, — сказал Ник самому старшему из троих ребят.

— Что делать надо, сахиб?

— Проникнуть в дом одной сеньоры, немного напугать. Обязательно произнести в её присутствии имя Жоземара. Запомните?

— Жоземар. Запомним, сахиб. Что ещё?

— Будете искать в доме что-то, что вам приказал найти этот Жоземар. Но помните, что больше двух-трёх раз его имя не упоминать. И то вскользь. Будете спрашивать клад монет и драгоценностей, которые и ищете. Ничего брать себе не надо. Меня с вами не будет. Вы должны продержаться до моего сигнала. Тогда быстро уходите, опять напугав женщин. Слегка!

— И за это вы, сахиб, дадите нам денег? — спросил старший парень, алчно блеснув глазами.

— Обязательно. Как договорились. Если все сойдёт гладко, то и добавлю немного. Будете довольны.

— Будем поджидать вас, сахиб, здесь.

— Нет. Мы под вечер пройдём в город, а то ночью вас не пустят туда. И там вы затаитесь где-нибудь до утра. С женщинами постарайтесь быть погрубее, но не трогать. Лучше связать перед уходом, а то поднимут шум, и нас будут искать. Всё понятно?

Парни переглянулись и дружно закивали головами.

Перед закрытием ворот, все четверо отправились в город. Там Ник, прикрывая веками глаза, словно подслеповатый, сел в таверне и заказал вина и закуску, вручив хозяину дополнительный рейс, чтобы не выгнал туземцев.

После наступления темноты обошли город, посмотрели на дом, куда собрались залезть, определили место, где туземцы будут дожидаться утра.

— В дом проникнете сами. Я буду занят другим делом.

— А что за палка у вас, сахиб? — спросил один из парней.

— На всякий случай. Для защиты от собаки или от кого ещё.

Они долго ходили по узким улицам города, стараясь не попасться на глаза жителям и редким патрулям полупьяных солдат.

— Можно приступать, ребята, — сказал Ник, и все направились к дому. — Смотрите не перепутайте. Полчаса нужно продержать женщин в страхе, и после моего сигнала можете сворачивать всё и уходить. Пошли.

Он проследил, как ребята проникли в дом, взломав заднюю дверь. Сам он в темноте проник в сад, насадил на палку узкую лопату и быстро отыскал нужнее место. Оглядываясь, принялся копать. Это продлилось не больше десяти минут. Кувшин был на месте, и парень радостно вздохнул. Рядом находился второй. Ник торопливо стал пересыпать содержимое в два вместительных мешочка. Наполненные, они оказались весьма тяжёлыми.

С глухо бьющимся сердцем Ник осторожно перелез через ограду и свистнул. Подождал за углом, пока его ребята покажутся, и молча присоединился к ним. Те с любопытством посматривали на него, спросить не осмелились, а Ник заметил тихо, оглядываясь:

— Вы идите куда договорились, и завтра получите ваши деньги. Меня не надо искать. Я сам вас найду. До скорого, ребята! С женщинами всё в порядке?

— Сидят и от страха вращают глазами. Мы их припугнули. До рассвета им не освободиться.

Ник кивнул и поспешил уйти, направляясь к маленькой гостинице, куда можно было устроиться в любое время суток. Всего четыре комнатки, он ещё со вчерашнего дня договорился на одну из них.

Заспанный хозяин долго не открывал, но узнав своего вчерашнего постояльца, впустил, с подозрением уставившись на его сумки.

— Разбудите утром пораньше, сеньор. Надо успеть на судно.

— Не извольте беспокоиться, сеньор. Спокойной ночи вам.