– Ваше Величество, – подал голос командующий его войском. – Леди Элинор ничего не могла знать о мятеже. Прикажите отпустить её. Тем самым вы явите миру милосердие и справедливость и перетянете на свою сторону всех колеблющихся.

– Отпустить её?! – с возмущением воскликнул Джеральд. – В то время как Королевству угрожают внутренние распри, а главный мятежник не хочет сдавать своих подельников?! Не-е-ет! Сейчас граф точно заговорит. Взять её!

– И всё же я буду настаивать, – в голосе мужчины прорезались стальные нотки, но его перебили.

– Будьте вы все прокляты! – из последних сил заорал лорд Барлоу. – Я уже всё вам сказал! Я не мятежник! Мне больше нечего добавить!

– И почему я тебе не верю? – король зашёлся смехом гиены. Он потирал потные руки, словно в предвкушении чего-то грандиозного. Посмотрев на командующего, Джеральд в приступе безумной эйфории радостно изрёк: – Привязать её к стулу! Начнём с малого! – Джеральд задержал взгляд на пыточных инструментах, но не успел ничего выбрать, как дверь в помещение распахнулась, и на пороге возник солдат.

– Ваше Величество… Ваше Сиятельство… – испуганно пролепетал он. – Пленники сбежали!

– Что значит, сбежали?! – завизжал Джеральд и затопал ногами. – Поймать! Поймать и казнить! Немедленно! Что стоишь?! – завопил он на командующего. – Твоя оплошность! Ты поклялся, что их хорошо охраняют! Ты головой отвечаешь за них!

– Я разберусь, – невозмутимо сообщил тот.

– Разберёшься! – Джеральд направился к выходу. – Нет у меня времени находиться здесь с вами! Графа повесить, но перед тем, её – обернувшись, он указал пальцем на Элинор, – пытать! Здесь! На глазах у отца, пока он во всём не сознается! А после повесить вместе с ним! Жаль, не могу насладиться этим зрелищем, – с нескрываемой грустью добавил он.

Сознание возвращалось медленно, урывками, вместе с ощущением разбитости во всём теле. Приоткрыв глаза, девушка снова зажмурилась: даже тусклый свет свечи причинял невыносимое страдание. Голова мучительно раскалывалась. Откуда-то издалека доносилось чьё-то невнятное бормотание. Голос то стихал, то набирал силу, но, сколько бы она ни прислушивалась, не смогла разобрать ни единого слова. Девушка попыталась подняться, но не сумела пошевелить ни рукой, ни ногой – тело отказывалось подчиняться. Сделав невероятное усилие, она попробовала повернуться набок, чтобы, едва дёрнувшись, вскрикнуть от вспышки нестерпимой боли, и снова впасть в небытие.

Когда она пришла в себя в следующий раз, комнату ярко заливало солнце. Оглядевшись, девушка обнаружила, что лежит на огромной мягкой постели, укрытая лёгким одеялом, в светлой просторной комнате. Она осторожно шевельнула пальцами, а после приподняла руку. Этот жест не остался без внимания. К ней бросилась немолодая женщина в скромном сером платье служанки. Встав на колени, она вся в слезах прижалась губами к руке девушки.

– Госпожа, хвала Небесам вы очнулись! Сколько дней и ночей я не спала, молилась, чтобы вы пришли в себя! И Господь услышал мои молитвы! – воскликнула женщина. – Ох! – тут же опомнилась она. – Я должна немедленно сообщить обо всём милорду!

С этими словами служанка поспешила покинуть комнату, прежде чем хозяйка успела её остановить. Девушка не знала, как долго пробыла одна. Стоило служанке скрыться в коридоре, как она снова провалилась в сон. Её разбудили чьи-то громкие голоса за дверью.

Визитёров оказалось двое. Один из них, невысокий плотный начинающий лысеть мужчина с фартуком поверх повседневной одежды, улыбался и потирал ладони, словно в предвкушении чего-то интересного. Под мышкой мужчина держал кожаный свёрток.

– Пришла в себя, значит? – произнёс он. – Очень хорошо! Не ожидал… не ожидал… После такого-то…

– Что теперь, доктор? – спросил второй визитёр – высокий, широкоплечий мужчина, одетый в чёрную одежду, которая, несмотря на мрачный цвет, не была лишена изысканности и сообщала о высоком статусе говорящего.

Он смерил девушку взволнованным взглядом. В его тёмных глазах читалась обеспокоенность и вместе с тем некоторая тревога. Мужчина не был молодым, но и не был старым. Про такой возраст говорят «в самом расцвете сил». Его нельзя было назвать привлекательным, по крайней мере, не о таком спутнике жизни мечтают юные влюбчивые создания. Нос с горбинкой, жёсткая линия рта – черты лица не обладали изяществом, но было в этом мужчине что-то такое, что притягивало взгляд: какая-то суровая красота воина.

– Так-так-так, я должен её осмотреть, милорд, – пробормотал доктор. Придерживая ношу, мужчина подошёл к кровати и присел на край. – Позволите, миледи?

Он развернул свёрток и аккуратно разложил на постели врачебные инструменты, после чего, взяв один из них, потянулся к лицу девушки, но та испуганно отпрянула от него и тут же застонала от боли в груди.

– Всё в порядке, Нелли, – сказал тот, кого назвали милордом. – Доктор просто осмотрит тебя. Мы должны убедиться, что ты идёшь на поправку. Ты так долго пробыла в беспамятстве.

– Что со мной произошло? – прохрипела девушка. Переводя взгляд с одного мужчины на другого, она с трудом выговаривала слова. – Кто вы? Где я? И… кто я…? Боже! Почему я ничего не помню!

Задав последний вопрос, она всхлипнула. В голове царил туман. Девушка, как ни напрягалась, не могла вспомнить ничего: ни своего имени, ни того, что же с ней случилось. Мужчины встревоженно переглянулись.

– Сколько пальцев вы видите? – спросил доктор, выставив перед её лицом ладонь с оттопыренными двумя пальцами.

– Два, – ответила девушка.

– А сейчас? – доктор показал четыре пальца.

– Четыре. Боже, – простонала она, приложив обе ладони ко лбу. – Как болит голова!

– Самое страшное позади, но всё оказалось серьёзней, чем я думал, – пробормотал доктор. – Значит, вы утверждаете, что не помните несчастного случая?

– Какого несчастного случая? – жалобно прохныкала девушка.

Мужчина вопросительно посмотрел на милорда. Тот стоял посреди комнаты, нахмурившись и сложив руки на груди. Во всём его облике читалась военная выправка.

– Вы можете идти, – ответил милорд. – Я сам всё расскажу миледи. Жду вас в своём кабинете через час.

– Конечно-конечно, ваше сиятельство, – засуетился доктор, сворачивая свёрток с инструментами и убирая его под мышку. – Рекомендации остаются прежними: полный физический и душевный покой. Если мы имеем дело с потерей памяти, то важно окружить миледи особенной заботой, пусть ее ничего не волнует. Впрочем, я ещё сообщу об этом поподробнее.

Вытерев со лба выступивший пот и почтительно кланяясь, доктор суетливо покинул комнату. Смерив девушку мрачным взглядом без тени улыбки, милорд так и остался стоять на своём месте. Он молчал, обдумывая слова.

– Что со мной произошло? О каком несчастном случае вы говорите? – она первая нарушила молчание.

– Ты действительно ничего не помнишь? – уточнил мужчина.

– Нет, – девушка медленно покачала головой. Всё это время она оставалась в постели, натянув одеяло под подбородок.

– Ты упала, – кивнув, сообщил ей собеседник. – Ты совершала прогулку в нашем лесу, когда… – мужчина сделал небольшую паузу, подбирая слова, – твоя лошадь внезапно понесла в самую чащу. Там узкие тропы, ты попросила слуг оставить тебя, и потому никто не успел тебя перехватить. Ты оказалась плохой наездницей, увы, я этого не знал… Я выбрал для тебя самую спокойную лошадь, но… В общем, мне потом рассказали, что ты с трудом держалась в седле и не успела пригнуться, из-за чего ударилась о нижнюю ветку дуба. От этого удара ты упала, стукнувшись затылком об землю. Тебе повезло, что не об камень. При падении ты сломала ребро. Когда тебя нашли, ты была уже без сознания. Ты уверена, что ничего этого не помнишь?

– Нет, – прошептала девушка, приложив ладони к лицу. – В голове словно какая-то пелена. Она не даёт мне ничего вспомнить. Я даже не знаю, ни кто вы, ни как меня зовут…

При этих словах во взгляде мужчины загорелся странный огонёк. Сделав несколько шагов, он подошёл вплотную к изголовью кровати. Протянув руку, мужчина погладил девушку по щеке, а затем, дотронувшись указательным пальцем до подбородка, приподнял ей лицо, которое долго и внимательно изучал. Не имея никакой возможности отодвинуться, девушка с вызовом смотрела в его глаза. Лёгкая улыбка тронула уголки его губ. Усмехнувшись, он отпустил её и отступил на шаг.