Мы репетировали и дурачились ещё часа два. Надо же, куда меня занесло! И как это всё только получилось?

Потом мы поехали по домам на микроавтобусе, который стоял припаркованным во дворе.

— А какой приз за ключик? — спросила я Филиппа-Артемона. Мы уселись вместе на парное сиденье.

— Бесплатное посещение на две персоны на следующее парти. Пока так. Может быть, она потом ещё что-нибудь придумает.

Меня подвезли до моего метро, и я, наполненная новыми знакомствами и впечатлениями, зашагала по парку домой. Решила не волноваться насчёт завтрашнего ужина. Если оно так непонятно и легко пришло, значит, так было начертано. Новый вызов какой-то, да и возможность подзаработать. Опять купила клубники у знакомой бабушки и предвкушала, как я её съем со сливками перед сном.

12.

Я уже заканчивала с клубникой, когда услышала, что на телефон пришло сообщение:

«Я скучаю по тебе. Сложно всё. Так и не поблагодарил тебя за красоту ночи. Обнимаю.»

Всё опять началось с начала: загорелось лицо, перевернулись внутренности, не зная, как им опять улечься на старые места, ноги начали ходить по комнате, а руки… руки держали телефон так, чтобы глаза могли бесконечно перечитывать эти несколько слов, содержащих в себе посланное небесами счастье. Он ждал ответ, я знала.

«Сложно всегда, когда сложно», — ответила, совершенно не понимая, что написала.

«Но есть идея».

И тут мне стало легче. Наверное, он приехал, чтобы забрать меня туда в квартиру на кровать. Украдкой, обманув Марину и сказав, что у него дела. Потом из-за неё он не сможет приезжать, а я буду сидеть и сходить с ума. Потом мы будем его делить, и я опять буду сходить с ума. Так было с маминой подругой. Она вечно делила своего любовника с его женой. Я выросла, слушая её рассказы, спрятавшись за проходом между кухней, где они сидели с мамой, и моей комнатой. В конце концов, он остался с женой, а подруга продала квартиру и уехала. Я забросила телефон за диван, чтобы не отвечать и подумать хотя бы минуту, пока буду его доставать. Руки шарили под диваном, а в голове кричал голос, мой голос, но меня другой, той, которая заставляет меня учиться, работать, бегать по утрам, не есть печенье, думать о будущем; он кричал, чтобы я никуда с ним не ходила, а осталась дома.

— Почему? — это уже спрашивал другой голос, меня настоящей.

— Потому что надо дать ему остыть.

— Он забудет меня.

— Вряд ли.

Я послушалась.

«После завтра в ТЦ. Спокойной ночи!»

Как я смогла такое написать, не знаю. Мало этого, я решила больше не читать сообщений и не открывать их. «Я не хочу не от кого прятаться», — спокойно и рассудительно сказал второй голос, но теперь первый начал кричать: «Ярослав, я хочу тебя!»

Дело было сделано. Больше сообщения не приходили. Я залезла под душ, простояла под тёплой водой минут пятнадцать, пошла уже спать и взяла в руку телефон.

«Я всё объясню, я жду тебя внизу, царица!»

Я оделась и спустилась прямо с мокрыми волосами.

Машина стояла почти у самого подъезда. Мы даже не улыбались, мы просто смотрели на друг друга — он из машины, а я с улицы, приближаясь, и потом делали всё молча. Я села, он поехал, правой рукой держась за моё левое бедро. Периодически мелькали мысли, что он не соображает, как ведёт машину, потому что пару раз так резко затормозил, что я могла пробить лбом стекло или, скорее, лоб стеклом, но оба раза обошлось.

Вышли — третий этаж — дверь — кровать. Я не особо ощущала ни своё тело, ни его, я чувствовала себя в другом состоянии, может, безумия, но скорее, полёта. Ну как объяснить? Никто никогда не вызывал во мне такого взрыва и такого парения. Этого нельзя достичь механически, это мог со мной сотворить только человек, который мне не просто нравился, он мне подходил. В этом всё и дело, что если мне кто и нравился раньше, то вряд ли подходил. Я ещё подумала, как же трудно людям бывает найти вторую часть, чтобы все пазы сошлись, и механизм заработал в полную силу. Если бы ещё знать, как и что искать? Я точно ничего и никого не искала, просто к двери подошла

— В тебе есть… — он задумался, — сила. Она движется по густому лесу и оставляет после себя дорогу.

Не поняла, он пошутил или нет.

— Круто. Но странно, — я рассмеялась.

— Когда я с тобой, вообще не стесняюсь говорить то, что приходит. Представь густой непроходимый лес, и вдруг появляется широкая чистая дорога.

— Нет, я так не могу. У меня всегда своё кино. Мы идём по улице и никого не боимся, — я такая, да. Я хочу честно и открыто. Или никак.

— У меня есть девушка. Она есть, но я чувствую, что мы скоро расстанемся. Я её сегодня обманул и уехал.

Обычно, как мне казалось, мужики не говорят такие вещи, а решают эти проблемы самостоятельно. Зачем мне знать, что у него девушка, что он её обманул ради того, чтобы встретиться со мной, да и не просто встретиться, а вообще не прийти на ночь домой. Причем, он как-то очень быстро всё делал, я не успевала одну эмоцию погасить другой, потом ещё одна.

— А дети у тебя от неё есть? — да, сразу. Я же не в кафе с ним сидела и даже не в кинотеатре на последнем ряду, а лежала голая в кровати, прижавшись всем телом.

— Ты понимаешь, что я тебя знаю два дня?

— Последнее время я не замечаю время, оно есть, и его нет. Можно знать кого-то годами и расстаться за один час. Или влюбиться сразу, — остановить меня было уже невозможно.

— Подожди, не влюбляйся, — он приложил ладонь к моим губам, чтобы я не говорила.

— Я уже сказала, но это ничего не меняет. Я не могла бы вот это всё без любви. Я только не очень знаю, что такое любовь. У меня ещё не было парня, были только подростковые глупости. Так как с детьми?

— Нет детей. Ни от кого.

У меня прямо камень с души свалился.

— Я… про девушку больше не буду спрашивать… — ну, то есть я дала ему понять, что дальше

могу быть я или она. Я могу и уйти, но это второй вариант. Никакой третий мне был не нужен.

— Знаешь, как зарождается любовь?

— Говорят, что у мальчишек по-другому, — сколько же я всего прочитала на эту тему лет в тринадцать! Книги взрослых, умудрённых опытом сексологов и романистов, всегда оставляли осадок, что их знания и опыт устарели, и у нас, у молодых, совсем всё не так. Потому что ничего, из того, что они описывали и анализировали, в моей жизни не случалось, и ничего не совпадало. У них всё шло медленно, затянуто и не по существу. И другая степень откровенности ещё. Они все были раньше какие-то напуганные и зашуганные условностями и расчётами. Может, я ещё многого не понимала, но давно перестала их читать.

— Скажи.

— Где-то в глубине начинает мигать звёздочка, и ты ещё не понимаешь, ты думаешь, что тебе показалось. Ты идёшь и проверяешь, так или нет. Смотришь и опять не всё ясно, опять проверяешь, но уже как бы подтверждая, что да, она светится. И уже чувствуешь, что тебя тянет смотреть на этот свет, и потом по нарастающей, — он стал меня нежно целовать, и его ласки уносили меня на те самые вершины человеческой чувственности и радости, о которых сочиняют самую красивую музыку и поют самые трогательные песни.

Холодильник в этот раз не пустовал, но я не спрашивала, почему там появились продукты. Достала то, что решила подходящим для ночного перекуса, расставила тарелочки, стаканчики, приборы. Квартира не была похожа на жилую, в ней не жили, ею пользовались. Кто-то после нас, наверное, зайдёт, уберёт посуду, выбросит мусор и поменяет постельное бельё. Кто-то за деньги.

Сидя на кухне, опять в простыне, последнее, что приходилов голову, это реальность. Что мы будем делать, как он поступит со своей девушкой, кто я такая в его жизни. Пока, видимо, он не знает. А я? Мне девятнадцать. Замуж я точно пока не хочу, потому что не только ещё не понимаю жизнь, но и себя-то ещё до конца не вижу в этой жизни. А если это шанс? Как зарождается любовь? Он взрослый, а взрослые мужики не любят говорить про любовь, у них на первом месте самореализация.