— Когда ты сможешь исполнить нашу договоренность? — прервала она тишину.

— Вот допьем чай, — я кивнул на стаканы с горячей жидкостью. — Отправимся к Визжащей Хижине. Вот там и займемся этим вопросом.

— Хорошо.

Разговор вновь не получается. Хотя, мне же и лучше. Иногда нужно просто посидеть в тишине и ни о чем не думать. Заплатил за троих, так как это было совершенно недорого мы отправились к Визжащей Хижине.

По пути нам встречались другие студенты. Они с интересом видели нашу компанию, с интересом рассматривали, а затем за спинами обсуждали.

Визжащая Хижина находилась за границей деревни. На небольшом каменном возвышении, в окружении таких же каменистых скал и лесного массива. Ходят слухи, что в этом доме проживают какие-то страшные темные существа, что завывают в особенно яркие полнолуния.

Я же ничего не опасался, так как пространство вокруг было уже давно проверен на наличие всяких опасностей, а также ловушек. Ничего такого я не обнаружил, что несколько вдохновляло. Единственное, что нашел был какой-то лаз, который вел прямо в Хогвартс.

В общем, кажется мне, что слухи — это просто красивая легенда, которой пугали жителей Хогсмида какие-то шутники из школы.

— Ну что же, — начал говорить я. — Тема, о которой я хотел рассказать невероятно интересная.

Взмахом волшебной палочки, я трансфигурировал невероятно удобное кресло, в которое сразу же и упал.

— Присаживайтесь, — кивнул Изольде и Дорсани.

Девушек не нужно было дважды спрашивать. Они обе тоже трансфигурировали себе кресла для сидения.

— Давайте я расскажу вам и волшебстве и как оно связано с пространством, — начал говорить. Волшебная палочка была готова для того, чтобы оставлять видимые записи в воздухе. Это простое заклинание, но невероятно эффектное и эффективное, если нужно донести какую-то информацию другим людям. — Как вы думаете, что такое пространство?

— Промежуток между двумя объектами? — спросила Изольда.

— Это правильный ответ, но только в очень ограниченном вакууме, — кивнул ей. — Пространство — это объективная реальность, а также форма материи, которую можно характеризировать протяженностью и объемом. К чему я это? Когда волшебник аппарируется он протискивается сквозь эту реальность, словно сверло сквозь дерево.

Целый час я вел им лекцию по первой главе из книги Эмиля Альхазара. Тема была не просто, но невероятно интересной, которая позволяла чуть лучше понять, что такое пространство и как на него влиять. По завершению я получил свои пять сотен галеонов.

На следующей практике по аппарации, что Изольда, что Дорсани показали достаточно большой прогресс. Похоже, что они обе запомнили мои слова и взяли всю теорию на вооружение. Тренер был невероятно рад.

В это же время у меня появилось еще одна записка от директора Дамблдора, который приглашал меня встретиться с ним в его кабинете, для обсуждения некоторых вопросов. Конечно, это было приглашение, от которого нельзя отказаться, да и не стал бы я.

Директорский кабинет, как всегда, охранялся горгульей. Стоило мне только назвать ей пароль, как она открылась, позволяя мне пройти внутрь. Там по ступеням поднялся наверх, а затем оказался в самом кабинете Дамблдора.

Сам директор, казалось, ожидал меня. Он поприветствовал меня и сразу же кивнул на стул.

— Ну что же, мой дорогой друг, — начал говорить он. — Твоя аппликация на Олимпиаду уже зарегистрирована. Нужно поставить подписи по последними документами, которые полностью подтвердят твою готовность в ней учувствовать.

Я немного удивился такому, но все же взял документы, которые мне протягивал этот старший волшебник. Первым бланком, что сразу же показался перед моими глазами был документ со снятием ответственности среди организаторов Олимпиады, если что-то случиться с участником. То есть, организаторы не отвечают ни за одного повреждение или болезнь участника.

— Директор Дамблдор, — обратился к директору. — Что значит этот документ?

— Отличный вопрос, — улыбнулся тот. Он поправил свои очки. В этот момент заметил, как колокольчики на его бороде зазвенели, а к моему разуму было невероятно аккуратное касание.

— Директор? — посмотрел на него с подозрением.

— Вижу, что ты уже начал изучать Окклюменцию, — хмыкнул тот. — Ты уж извини, но мне нужно было проверить твою готовность к внезапным атакам. Видишь ли, твои оппоненты будут юными волшебниками со всех больших школ мира. Каждый из них хочет победить в этой Олимпиаде и именно поэтому организаторы не берут ответственность. Как ты думаешь… почему?

— Другие студенты будут использовать всякие «забавные» методы чтобы избавиться от конкуренции? — поинтересовался.

— Десять баллов Гриффиндору, — хмыкнул директор. — Все так и будет. Когда я принимал участие в Олимпиаде к финальному этапу живыми дошло чуть больше половины студентов.

— Некоторые участники погибли? — спросил.

— Да, — кивнул директор. — Одного участника отравили каким-то заковыристым зельем. Еще одну участницу аппарировали в логово возбужденных троллей. Можешь представить, что с ней случилось. Да и другие смерти были не настолько-то и приятными.

— Поня-яятно.

Похоже, что мне нужно подготовиться не только по собственным знаниям, но и обезопасить себя от такого. Мне бы не хотелось попасть к возбужденным троллям. Значит, нужно будет купить какие-то артефакты, зелья и возможно какие-то зачарованные предметы.

Но вообще, мне очень понравилось, как директор отвел разговор в сторону от того, что он использовал на мне Легилименцию. Если я не ошибаюсь, то это не очень легальное занятие. Хотя я сам изучаю его. Так что не мне говорить.

— И да, вернемся к твоей защите разума, — решил продолжил Альбус Дамблдор. — Могу сказать, что она у тебя на достаточно хорошем уровне. Этого будет достаточно чтобы защититься от атак других участников Олимпиады.

— Сейчас эта Олимпиада звучит больше, как выживание, а не проверка знаний, — протянул ему.

— Гильдия хочет увидеть навыки каждого студента и уже из них выбирать победителей, — протянул директор. — Это традиционный метод, который к нам пришел еще со времен Античной Греции. И скажем так, работает он на совесть.

— Понятно, — выдохнул.

После этого я поставил свою подпись, говоря, что я соглашаюсь с условиями. Следующие документы были более обычными и ничем особенным не отличалось. Нужно было поставить свою подпись на получение Гильдией информации об оценках в школе, а также письменное согласие на участие.

Когда все подписи были поставлены, директор спрятал их в достаточно тонкую папочку.

— Теперь нужно выбрать дни, когда ты будешь приходить ко мне на уроки подготовки, — сказал Дамблдор. — Так как кроме школы у меня есть еще работа в Международной Конфедерации Магов и Министерстве, то я смогу уделять тебе, примерно два дня по четыре часа в неделю.

— Получится тридцать два часа только, — сказал я.

— Профессор Макгонагалл займется дополнительное твоей подготовкой, — сказал директор. — Тут уже договоришься именно с ней.

— А, тогда хорошо.

Декан сможет помочь мне в некоторых вопросах. Вообще, я не сомневаюсь в том, что смогу сдать теорию лучше всех других участников. Но вот над практикой нужно будет немного еще поработать, доведя ее до максимально возможного уровня к тому времени, когда отправлюсь в Цюрих.

— Тогда, я не буду вас больше задерживать, — кивнул директор. — Записку отправлю, со временем и днем когда будет первая тренировка.

— Понял. Спасибо директор, — ответил Дамблдор, поднимаясь.

Дамблдор тоже поднялся. Он поднял руку и на нее приземлился феникс. В следующую секунду он исчез в искрах огня. В одно мгновение кабинет стал невероятно пустым. Только всякие артефакты и картины предыдущих директоров показывали, что здесь все еще есть жизнь.

— Эй, мальчик, — обратился ко мне женский портрет. Это был портрет Элизабет Берк, директрисы Хогвартса с 1479 до 1517 года. Она была одета в черное платье со странным, белым украшением в виде ошейника на шее. На ее голове была высокая, остроконечная шляпа, которая скрывала ее огненно-рыжие волосы. — Иди сюда.