Принцесса расстегнула свой алый плащ и накинула его беглянке на плечи. Королю показалось, будто Астин сделала это, когда заметила, что он рассматривает Беренис с не меньшим интересом, чем остальные. Внезапный порыв женской солидарности вызвал новый взрыв хохота.

Раймон тоже усмехнулся и, подъехав к девушке, освободил левое стремя. Беренис быстро залезла к нему в седло, и акситанец торжественно повез ее впереди своего отряда.

— Что это за обычай? — спросил Арвен, подходя к Палантиду и Астин.

Принцесса смущенно заулыбалась.

— Хороший обычай, сир. Спасенная девушка благодарит своего спасителя.

— И полезный, — кивнул Палантид, с завистью глядя вслед удаляющемуся приятелю. — С точки зрения увеличения поголовья… я хотел сказать населения.

— Прекрати! — Астин отвесила ему шутливую оплеуху. Рыцарь расхохотался и поймал в воздухе руку сестры. Львиный Зев отъехал от них в сторону. Королю было не до смеха. Из всего случившегося он понял только одно. Принцесса действительно любит графа Валантейна и готова в любую минуту нарушить договор. Что ж, впредь он будет осторожнее. Только и всего. Но, черт возьми, как обидно!

Весь следующий день дождь лил не переставая. Дорогу развезло, а Бовуар мгновенно превратился в широкий бурлящий поток. Арвен приказал войскам встать лагерем на высоком берегу и переждать непогоду. Король не собирался изматывать свою армию как раз накануне похода на запад.

Львиный Зев тяжело переживал вынужденное бездействие. Он часами сидел в палатке, с тоской слушая мерные удары капель по туго натянутой ткани над головой. Из-под его руки выходили скверные карты укреплений северо-восточной границы. Они ему не нравились, на столе валялось не меньше дюжины исчерченных пером листов бумаги. Центральная цитадель замка Руф, изрядно попорченная беотийцами в прошлом году, не удовлетворяла короля: нужно было прорыть новые рвы и обвести реку вокруг крепости.

— Ваше величество, столб смыло! — раздался из-за матерчатой стены голос оруженосца. — Скорее, сир, умоляю вас! Я еле удерживаю его.

Король бросился на зов и вовремя подхватил тяжелый резной кол, подпиравший потолок. Оруженосец с восхищением смотрел на государя. Арвен широко расставил ноги и, обняв столб, с силой вкрутил его в разбухшую землю.

— Учись, сынок, — сказал он, стряхивая с рук воду. — Черт возьми, есть в этом лагере хоть одно сухое место?

— Я подам вам полотенце, — оруженосец скользнул за стену и, вернувшись оттуда, сообщил: — Ее высочество, сир, желает говорить с вами по важному делу.

— Этого еще не хватало, — пробурчал король. Он не хотел встречаться с принцессой, по крайней мере сегодня. Ее выходка у ручья глубоко засела у него в голове, и Арвен боялся не сдержаться. — Я только собирался пройтись.

— В такую погоду? — удивился юноша.

Король швырнул ему полотенце и вышел в переднюю часть палатки, отделенную насквозь промокшим пологом.

Астин стояла у походного столика и внимательно рассматривала оставленные там карты.

— Это вы рисовали? — удивленно спросила она.

— Кто вам позволил трогать планы? — ответил Арвен вопросом на вопрос. Он был сильно зол на нее. — Это укрепления замка Руф, и я не хочу, чтобы завтра они оказались в Беоте или Мелузине.

Принцесса задохнулась от негодования.

— Я не давала вам повода…

— Вы первой нарушили договор! — раздражение жаркой волной захлестнуло короля, потому что он вновь почувствовал, как его тянет к ней. — Вчера вы чуть не пересекли границу! Что ж, вперед мне наука.

Принцесса вспыхнула.

— В условия договора не входила слежка за мной, — сказала она. — Возможно, я и хотела бежать, но не бежала же!

— Только случай помешал вам, — Арвен чувствовал, что его вот-вот разорвет от ярости.

Принцесса, напротив, держалась очень холодно.

— У вас нет причин принимать меня за шпионку, — спокойно заметила она. — А что касается этих планов, — Астин бросила листки на стол, — то тут при всем желании ничего нельзя понять: какая-то крепость, какая-то река, какая-то граница. Наставили дурацких значков! Вам что, трудно было подписать? — в голосе девушки звучало подозрение. Она подняла глаза и внимательно посмотрела на короля.

Львиный Зев нервно передернул плечами.

— Вот вы и подпишите, раз так хорошо разбираетесь в картах, — заявил он, стараясь скрыть смущение за грубым тоном.

— Ради Бога! — Астин села, взяла перо и принялась быстро писать.

Король с завистью следил за ней.

— Вот, — принцесса протянула ему работу. — Ну как? У нее был ровный четкий почерк.

— Прекрасно, — ответил Арвен. — Я отдам это картографам, пусть перенесут на пергамент.

Воцарилось молчание. Астин долго и с удивлением смотрела на короля.

— Не стоит давать это картографам, — наконец медленно произнесла она.

— Почему? — норлунг почувствовал, как у него пересохло в горле.

— Потому что, — с расстановкой сказала принцесса, — я написала на Беоте — Гранар, а на Арелате — Вёльф. И вы этого не заметили.

Повисла гробовая тишина. Арвен испытывал самое глубокое унижение в своей жизни. Эта любопытная девчонка в течение десяти минут раскусила его. Даже старина Магнус, даже дюжина секретарей, приставленных к королю, не знали, что норлунг не умеет писать.

— Кто дал вам право дурачить меня? — его кулаки сжались сами собой.

Принцесса испуганно отступила.

— Вам остается только поднять на меня руку, чтобы еще больше показать себя неотесанным мужланом.

— Я не бью женщин, — мрачно сообщил Львиный Зев. — Вы можете идти и всем рассказать, что король Арелата неграмотен. Прихватите с собой и эти карты, чтобы подтвердить свои слова! Вам поверят.

— Хорошая месть, правда? — Астин помолчала. — Я не буду этого делать.

— Что же вы намерены предпринять? — голос короля звучал глухо.

— Научу вас писать! — девушка не выдержала. — Господи, какой стыд! Несчастный Арелат! Видно, Бог и вправду разгневался на нас! — она справилась с собой. — Надеюсь, те, кто подсовывает вам указы на подпись, не догадываются?.. Или Догадываются?

— Не знаю, — зло ответил Арвен. — Не все такие умные. Хорошо, — кивнула Астин. — Вы, кажется, собирались пройтись по лагерю? Постарайтесь вернуться как можно скорее. Я останусь здесь и буду ждать вас.

Арвен едва подавил в себе раздражение и, выходя, в сердцах так хлопнул мокрым пологом, что капли полетели внутрь палатки.

Прогуляв под проливным дождем не меньше часа, Львиный Зев ввалился к Палантиду.

— У тебя сухо, — сказал он. — Вино есть?

Капитан хорошо знал это состояние короля. В подобных случаях главное было не перечить другу, посадить его в угол и оставить наедине с кувшином старого альгусского. Что творилось на душе у Арвена, какие черные мысли одолевали его, навсегда оставалось загадкой для окружающих. Он ни с кем не делился своими печалями, и все же ему необходим был кто-то, кто скрасил бы его одиночество хотя бы присутствием в той же комнате. Поэтому Палантид отослал пажей, сам принес королю полотенце и сухой плащ, сам пошевелил угли и раздул огонь в переносной железной жаровне, которой обогревалась палатка, сам поставил складное кресло поближе к теплу очага и разлил вино. Арвен был благодарен ему. Капитан сделал все это молча и уселся в дальнем углу разбирать почту.

Так в полной тишине они провели время до вечера, и Палантид чувствовал, что король по какой-то причине не хочет возвращаться в свою палатку.

— Заночуешь здесь? — спросил он.

— Нет, пойду, — Львиный Зев встал. — У меня есть еще дело, — он неопределенно махнул рукой. — Не такое приятное, как у Раймона, конечно, — король вспомнил очаровательное личико Беренис. — Но если оно удастся, то будет стоить сотни красивых наложниц.

— Что ты имеешь в виду? — не понял Палантид.

— Так, ничего, — король нахмурился. — Как ты думаешь, почему бы всем женщинам не заняться своими прямыми обязанностями?