Я же ругала себя последними словами, понимая, что смотрю на них слишком часто, но ничего не могла изменить. Гадаров притягивал магнитом.

Забавно!

А ведь я считала их неподходящей парой, а они, вот, сидели, болтали, и, кажется, неплохо чувствовали себя в обществе друг друга.

Что ж, Сашка, ты опять-таки ошиблась! Усмехнулась, отводя в очередной раз глаза. Прекрасно эти двое друг с другом ладят, просто кто-то прятал голову в песок и не хотел замечать очевидного, лелея призрачную мысль, что помолвка не состоится.

Стало совершенно ясно, что Демид любит Белову. Их странные отношения ни о чем не говорили, просто не все люди готовы выставлять напоказ свои чувства.

– Мы только что разговаривали с матерью Демида о том, что свадьба не за горами, – неожиданное появление из-за плеча Беловой старшей заставило вздрогнуть.

Я совершенно упустила из виду эту всё подмечающую и всё контролирующую мадам.

– О-о-о, да, конечно, – пробормотала, заставляя себя растянуть вежливую улыбку и поддержать беседу, которой совсем не желала. – Людмила совсем недавно говорила об этом дома. Жалела, что у нее одни сыновья.

– Ты называешь ее Людмилой? – Алла Евгеньевна, не торопясь, внимательно осмотрела меня с ног до головы, а потом проделала глазами обратный путь. – Хотя это же неудивительно. Насколько мне известно, она не твоя родная мать.

– Нет. Я живу с ними с двенадцати лет, с тех пор, как умерли мои родители, – ответила тише, чувствуя, как холодный оценивающий взгляд легко пробивает мою невозмутимость, оставляя беззащитной.

Эта женщина совершенно не скрывала негативного ко мне отношения. А нос не кривила, кажется, только потому, что боялась на своем безупречном лице, в которое явно вложилась по-крупному, заиметь пугающие ее морщинки.

– М-да. Это проблема, – будто размышляя вслух, кивнула Белова самой себе и на моё «Почему?» охотно откликнулась. – Если бы ты была родственницей Гадаровых, Алиса могла бы рассмотреть твою кандидатуру на роль подружки невесты на ее свадьбе. Но ты им никто, как и Демиду. Поэтому Алисе придется попросить кого-нибудь из подруг. Этикет, знаешь ли, такая сложная штука...

Белова окинула меня еще одним взглядом, в котором теперь отчетливо сквозило превосходство, и поплыла дальше. Я же смотрела ей в след, чувствуя себя препарированной лягушкой, и размышляла, что могла бы ответить, будь заранее подготовлена к такому коварному выпаду.

А ничего, пришла к выводу.

Ничего бы не ответила. Потому что Алла-гюрза-Евгеньевна, отлично играя словами, ударила точечно и сильно, но при этом не сказала ни слова лжи.

Желая встряхнуться, повела головой и непроизвольно взглянула на Демида, а он, оказывается, внимательно за мной наблюдал.

Ну и что?

Хмыкнула самой себе.

Что бы он сделал, услышав наш «милый» разговор? Набросился бы на свою будущую тещу и применил свои блестящие ораторские способности, чтобы заставить ее раскаяться, а потом испортил бы отношения с новыми родственниками на всю оставшуюся жизнь?

Глупости.

Развернувшись, устремилась на террасу и прошла в самый дальний ее конец. Было десять часов вечера и довольно светло, а мне хотелось, чтобы была непроглядная тьма. В очередной раз я пожалела, что приехала не на своей машине, потому что могла бы исчезнуть уже прямо сейчас. Но приходилось оставаться на месте и тренировать выносливость.

Замечания Беловой старшей не прошли бесследно. Они напомнили, что я, в сущности, одинока и к тому же потеряла Демида. В сердце кольнуло. Сегодня оно пережило чрезмерные нагрузки и жаждало передышки.

Вот только шаги за спиной, явно направляющиеся ко мне, подсказывали, что испытания еще не закончились. Обернувшись, увидела приближающегося Демида.

– Что она тебе сказала? – спросил он грозно, сверкая леденящим серебром глаз.

– Ничего. Обычные любезности.

– Александра! – предупредил, качая головой. – Мать Алисы никогда не расточает любезностей. Это для нее противоестественно. Она сказала тебе что-то такое, от чего ты побледнела. А ты не бледнеешь, даже когда я тебя отчитываю. Что она тебе сказала? Говори правду, или я пойду и спрошу у нее самой.

– Не надо, Демид. Она не сказала ничего особенного.

– Правда? Хорошо, мне не сложно убедиться в этом у нее.

Гадаров повернулся, чтобы выполнить обещание, и, не выдержав, я схватила его за рукав.

– Пожалуйста, нет!

– Тогда расскажи сама, Саша. Ядовитый язык этой дамочки мне хорошо известен. Даже не думай, что я позволю ей говорить тебе гадости.

– Вы скоро породнитесь. Она станет твоей тещей, – произнесла, глядя умоляюще, чтобы передумал.

Только вот ругани из-за моей персоны не хватало.

– Я постараюсь заменить эту тещу на более прокаченную модель, – фыркнул он с сарказмом и все так же решительно потребовал: – Так что она тебе сказала?

– Ничего особенного, всего несколько слов. О твоей свадьбе.

– И?

Демид, не обращая ни на кого внимания, прижал меня к себе. И сделал это так крепко, что стало трудно дышать.

– Она сказала, что, так как я не ваша родственница и, по сути, никто, то будет разумнее, если Алиса попросит кого-нибудь из своих подруг быть у нее на свадьбе подружкой – из соображений этикета, естественно.

– Ах, никто, значит? Этикет, естественно! Вот оно что! – прорычал Гадаров, играя желваками. – Что ж, мы с Алисой разочаруем эту зарвавшуюся матрону, потому что у нас совершенно другие планы. К тому же у меня никогда не будет свадьбы без тебя.

– Демид, всё в порядке, я и сама не хочу быть подружкой, – заверила, заглядывая в расплавленный, кипящий гневом свинец.

Жесткий и непреклонный, мужчина совершенно не пугал. Я была наверху блаженства, ощущая его сильные объятия, про которые он, казалось, совсем забыл, и не собиралась напоминать, чтобы отпустил.

– Очень жаль! Жених обычно целует подружку, – Гадаров, не торопясь, склонился ниже. – А ты в курсе, что твои глаза похожи на летнее небо? Такие же синие, чистые и большие. И да, я тебя сейчас поцелую… на случай, вдруг ты решишь не приходить на свадьбу.

– Не надо, Демид.

Его слова напугали, но я не сделала ни одной попытки, чтобы вырваться. Мне было все равно. На всё и всех.

Главное, что он рядом.

– Твои губы говорят «Нет», а глаза кричат «Да». И я поверю именно последним. И знаешь, я бы в любом случает тебя поцеловал, даже если бы ты и в правду не хотела. Но ты же этого хочешь, Саша.

Демид одной рукой прижал меня к себе за талию, другой зафиксировал затылок и, склонившись, нашел мои губы. Его поцелуй был жгучим, сладким и каким-то отчаянным. Закрыла глаза, отдаваясь ощущениям и не испытывая никакой неловкости.

Как там говорят: пусть весь мир подождет?

Вот-вот, именно так. Всё правильно.

Не контролируя свои загребущие руки, обхватила широкие плечи, сдерживая желание прижаться еще ближе и отключить голову.

Волшебство закончилось слишком скоро.

– Демид, – выдохнула сипло, пытаясь сопоставить нас и реальность.

– Ты могла бы к этому привыкнуть?

В отличие от моих затуманенных, глаза мужчины были ясными и искрились смехом. А сам он чувствовал себя очень довольным.

Шеки опалил стыд.

Неужели великий и недосягаемый Гадаров средний просто решил пошутить над наивной и глупой Новиковой?

– За что? – выдавила еле слышно и попыталась разглядеть ответ на этот вопрос в зеркале души.

Не успела.

– Что, черт побери, вы здесь делаете? – Артем буквально подлетел, пылая праведным возмущением и сверля гневным взглядом то брата, то меня.

– Я целую подружку невесты, – вот уж кто был совершенно спокоен, так это Демид.

Он обернулся к младшему родственнику, но меня так и не отпустил. Я же в душе этому радовалась, потому что ноги подкашивались, а испуганное сердце грозило выскочить из груди и оставить свою хозяйку разбираться во всем самостоятельно.

– Ты перебрал от счастья? – выплюнул гневно Артем.

– С чего бы? – ухмыльнулся Гадаров средний и приподнял бровь, только вот улыбка явно не отражала веселья.