– У меня много работы, а перерыв с часу до двух, извини, – покачала головой.

– Одевайся, Саша, – Демид-упертый-Гадаров был неумолим.

Хватило одного взгляда, чтобы понять, сам не уйдет, только в компании со мной. Но я-то желанием не горела, а как противостоять – не понимала. Вот дома, да, могла. Там и голос можно было повысить и руками поразмахивать, чтобы с помощью таких манипуляций противостоять ему на равных. На работе же я так поступить не могла – слишком много любопытных кругом, повысовывавших носы из своих кабинетов и пожелавших погреть уши.

Хотя, стоило ли их винить в интересе, если внушительная фигура и брутальная внешность Демида никого и никогда не оставляли равнодушным.

– Я не могу уйти из офиса, – повторила медленно, сомневаясь, однако, что меня с первого раза не поняли.

Просто Гадаров – такой Гадаров…

– Конечно, можешь, Александра, – появление за спиной моего нервомотателя Рублева с широкой улыбкой от уха до уха произвело эффект разорвавшейся бомбы... подо мной. – Твои успехи на прошлой неделе должны быть непременно вознаграждены, поэтому на сегодня ты свободна.

Твою ж, налево, Олег Николаевич, и что ж ты выполз, когда не просили…

– Я бы предпочла получить денежную премию, – кинула шефу более лакомый вариант вознаграждения, на что тот величественно кивнул.

– Премия обязательно будет, я же обещал. А теперь собирайся…

– А…

– Желаю хорошо провести время, – добил начальник, а сам очень показательно посмотрел в сторону Демида.

Упс! Неудобно получилось.

– Это... – решила исправить ситуацию и познакомить мужчин. Но тут вылезла другая загвоздка: как представить Демида? Он не был братом, не был родственником, а сейчас не был и другом.

Саркастический блеск серых глаз смутил еще больше. Да, Гадаров мгновенно понял мои затруднения.

– Александра – член нашей семьи, – выдал он, сжалившись надо мной, и внимательно осмотрел Рублева, будто собственное мнение о нем составлял. – Мои родители считают ее своей дочерью.

– Это Демид Гадаров, – обрела, наконец-то, и я дар речи, а затем представила и шефа.

– Невероятно, Вы тот самый адвокат, представляющий сторону обвинения в деле Чернова? Только сегодня утром читал статью в РИА. Этот процесс, он настолько масштабный, а количество эпизодов мошенничества, вынесенных на рассмотрение, так велико. И преступники, даже через экран они пугают своим видом, не представляю, как можно иметь дело с ними вживую, – Рублев буквально фонтанировал эмоциями и жестами. – Я даже не догадывался, что Александра вращается в таких влиятельных кругах.

– Она не в курсе этого дела. Мы стараемся оградить ее от неприятностей, – обрубил Демид пылкую речь и прищурился.

Я же заметила, каким арктическим холодом блеснули его глаза. Не покидала мысль, что в этот самый момент он пытается определить наши с шефом отношения. Естественно, с его-то профессиональной памятью он быстро смог сопоставить фамилию, упомянутую в утреннем разговоре о съемной квартире, и озвученную сейчас.

Решив не углубляться в дебри самокопания, поспешила надеть пальто и поскорее исчезнуть из офиса. Рублев не понравился Гадарову, тут было вообще без вариантов. Зато мой начальник, наверняка, записал Демида в категорию самоуверенных, наделенных властью и достатком снобов и карьеристов.

Что ж, это их право, мне и так хватало вариантов, на что истратить свои оставшиеся нервные клетки.

– Куда ты хочешь пойти? – вернула внимание к Демиду.

– Не пойти, а поехать, – поправил он, снимая сигнализацию со своей машины, припаркованной рядом со входом, и открыл переднюю пассажирскую дверь. – Складывается ощущение, что работникам вашей конторы намного интереснее твои дела, чем то, за что они получают зарплату.

– Ты сам их спровоцировал, – озвучила очевидное, задирая подбородок, чтобы видеть серые глаза.

– Чем же?

– Своим высокомерным видом, естественно.

Ну да, не говорить же, что всему виной его харизма, энергия и мужественность, запакованные в идеальную спортивную фигуру. Сомневаюсь, что это воплощение мужского идеала хоть кого-то из женских особей от пяти и до семидесяти могло оставить равнодушной.

Интересно, а Алиса это понимала?

– Садись в машину, Саша, – рыкнул Гадаров в привычном приказном тоне. – Если есть желание устроить сцену, давай это сделаем там, где нас никто не увидит.

– Я не собираюсь устраивать сцен, – отбила в ответ, но в машину села. А дождавшись, когда и Демид займет свое место за рулем, выпалила. – Я не хочу никуда с тобой ехать. И вообще видеть тебя не хочу!

– Представляешь, не удивила! – отреагировал он так же холодно. – Только вот у тебя проблемка, дорогая, потому что я решил провести в твоем обществе еще пару часов.

– Тебе что, больше делать нечего? – развернувшись на сидении, постаралась вложить во взгляд всю свою злость. – Может, стоит вернуться на работу, а то вдруг, пока ты запугиваешь своими угрозами меня, один из твоих подозреваемых успеет сделать ноги?

– Торопишься. Я еще даже не начинал тебя запугивать, – бросил презрительный взгляд. – Подожду, пока не найдем более подходящее место. За рулем мне лучше сохранять выдержку и спокойствие. А вот ты можешь ни в чем себе не отказывать и начинать дуться.

Сжала кулаки и отвернулась к окну, отстраненно отмечая как высотные здания постепенно стали исчезать, пока их места не заняли малоэтажки, а машина всё больше и больше удалялась от центра.

Недовольство сидящего совсем рядом мужчины было настолько осязаемым, что меня то и дело прошибало нервной дрожью. Скорее всего, он разозлился на мое решение уехать из дома, но зная его непредсказуемость, делать преждевременные выводы я не торопилась.

Однако, поведение Гадарова напрягало. Как бы мы не противостояли друг другу, таким взбешенным я его еще ни разу не видела.

Пришла в себя, когда за окнами замелькали поля и небольшие участки леса. Но прежде чем успела задать хоть один вопрос, машина плавно въехала на большую частную территорию и остановилась на парковке в виде балкона. Брошенный мельком по сторонам взгляд выцепил слева несколько резных беседок, установленных на берегу небольшого озера, а справа двухэтажный деревянный терем с широкой открытой террасой летнего кафе.

Демид выключил мотор, и наступила довольно зловещая тишина.

– Ну? – не выдержала я первой. – Мы кушать будем или приглашение на обед являлось всего лишь предлогом?

– Не переживай, накормлю, но только после того, как получу ответы на свои вопросы. И имей ввиду, – серьезный взгляд серых глаз прошил меня словно рентген, – я их непременно дождусь, даже если придется пробыть здесь очень долго.

– Как хорошо, что до конца дня я совершенно свободна, – не осталась в долгу. – На работу мне только завтра утром, так что в твоем распоряжении целая ночь.

– Ты не вернешься на работу до тех пор, пока я не разрешу, – вновь обжег холодом.

– Чего ты добиваешься? – повысила голос, не сдержавшись.

От эмоционального всплеска сердце зачастило, как ненормальное, а пристальный взгляд Демида породил желание открыть дверцу и бежать. Неважно куда, главное, подальше от этого сумасшедшего давления.

Эмоции, видимо, ярко отразились на моем лице, потому что Демид вдруг усмехнулся и заметил с издевкой:

– Виновные всегда паникуют. Именно такое выражение лица я практически ежедневно наблюдаю в суде у подозреваемых.

– А у заложников оно какое? М? Может быть, тоже такое? Ведь гость по принуждению вполне может считаться заложником.

– Саша-Саша, поверь, если бы я захотел взять тебя в заложники, то обставил все гораздо интереснее. И тогда у тебя не появилось бы ни единой возможности сбежать, – Демид нахмурился. – Я же всего лишь хочу с тобой поговорить. Но так, чтобы нас никто не прерывал.

– Что ж. Твое желание исполнилось, – демонстративно повертела головой по сторонам. – Ни одного желающего помешать. Так что, говори.

Запахнула плотнее полы пальто, сложила руки на коленях и замерла, стараясь не выдавать своего беспокойства. Если он не пожалел своего драгоценного времени и организовал эту нашу встречу только для того, чтобы заставить меня отказаться от переезда в съемную квартиру, куда я и так уже передумала съезжать, то пусть немного помучается.