– Вот… п-п-поправишься, и мы… п-п-поговорим, – заикалась Кира. – У нас с тобой… еще п-полно времени.

– Нет, – Татьяна отрицательно покачала головой. – Я должна рассказать сейчас.

Она показала бледной худой рукой на шкаф.

– Там внизу лежит коробка, пожалуйста, принеси ее, – слабым голосом произнесла она.

Кира достала коробку с нижней полки комода. Откинув крышку, она увидела старую тетрадь в потрескавшейся кожаной обложке.

– Что это? – спросила Кира и подняла удивленный взгляд на лежащую на кровати Татьяну.

– Мой дневник, – ответила та и после небольшой паузы продолжила. – Туда я записывала все свои наблюдения и некоторые размышления относительно тебя.

– Меня? – Кира от удивления приподняла бровь.

– Да. Все эти годы я наблюдала за тобой.

– За-зачем?

– Мы с Климом забрали тебя из больницы, если ты помнишь.

Не успев закончить фразу, Татьяна закашлялась хриплым захлебывающимся кашлем, согнулась пополам и прикрыла рот ладонью.

– Давай потом все обсудим, – Кира обеспокоенно склонилась над Татьяной, протянув ей стакан воды.

– Нет, нет. Ты должна это знать, – услышала в ответ.

Татьяна сделала несколько глотков воды и откинулась на подушки.

– Знать что? – нахмурилась Кира.

– Я микробиолог. Мы занимались секретными разработками в известном научно-исследовательском институте. Одно из наших подразделений располагалось высоко в горах. Как говорило начальство, подальше от любопытных глаз. Там мы с Климом и познакомились. Однажды недалеко от нашей лаборатории произошло сильное землетрясение. У поверхности датчики показали аномальную сейсмическую активность. Для выяснения причин решили отправить к эпицентру небольшую группу. Прибыв на место, мы зафиксировали повышенный радиационный фон, что уже показалось странным. А потом мы нашли вход в ту пещеру. Обнаруженное повергло нас в шок. Почти весь медперсонал и охрана подземной лаборатории были убиты. Как позднее выяснилось, они просто перестреляли друг друга. Правда, архив с документами остался цел. В нем подробно описывались исследования в области психофизики, генной инженерии и еще много чего. В помещениях лаборатории нам удалось найти двоих детей, но они мало походили на людей. Скорее, напоминали диких зверьков, запертых в клетках.

– Двоих? Но вы говорили… что нашли меня одну, – Кира озадаченно уставилась на Татьяну.

– Вас было двое – ты и мальчик, чуть постарше. Клим в последний момент остановил охранника, который собирался его убить.

– И где этот мальчик теперь?

– Вас обоих почти сразу забрали, пытаясь выудить из вашей памяти всю сохранившуюся информацию. Ты совсем ничего не помнила о том, что с тобой произошло. Кроме сильного истощения и множества шрамов, никаких видимых патологий у тебя не обнаружили. А вот мальчик…

Татьяна осеклась на полуслове и медленно выдохнула, пытаясь справиться с волнением.

– Мальчик оказался поистине уникальным экземпляром, – наконец продолжила она. – Он был мощным источником Пси-энергии и мог внушать людям любые мысли.

– Ч-что с н-ним с-с-случилось? – сильно заикаясь спросила Кира.

– Я не знаю, что с ним стало, – Татьяна покачала головой. – Почти два года ушло на то, чтобы он стал спокойно реагировать на посторонних и позволил прикоснуться к себе. Мы радовались даже незначительным успехам, потому что его мозг был поистине кладезем уникальной информации.

Мальчик жонглировал сложными математическими формулами, умножал и делил в уме десятизначные числа, решал головоломки и задачи, над которыми бились лучшие умы современности. Он написал программу, которая взломала защиту сетей трех банков, в непоколебимости которой были уверены лучшие спецы.

Но однажды ребенок заболел. Банальная простуда переросла в грипп. У него поднялась высокая температура, и он начал бредить, и все время повторял твое имя. Климу поручили привести тебя в лабораторию, но он случайно услышал один разговор. Помнишь мужчину, который приходил к нам в тот день, когда забрали Клима?

Кира утвердительно кивнула. Она хорошо помнила этот проникающий под кожу ледяной взгляд, от которого у нее мурашки ползли по спине.

– Его звали Андрей Петрович, – продолжала Татьяна. – В то время мы работали под его руководством. Клим слышал, как он приказал привести тебя. Они подумали, что ты что-то значила для этого мальчика, и собирались с твоей помощью заставить его работать на них: обеспечивать компьютерную безопасность и разрабатывать новые программы, опираясь на жесткую математическую логику.

Звенящая тишина в голове Киры взорвалась потоком новых ощущений и резкой болью в висках. Девушка зажмурила глаза и потрясла головой, пытаясь осознать все, что услышала.

– Клим знал, что этот человек не остановится ни перед чем, чтобы добиться своего, – подытожила Татьяна.

Перед взором Киры замелькали лица детей: испуганные и бледные, заплаканные и изможденные.

– А как звали того мальчика? – спросила Кира.

– Клим говорил, что в клинике его называли «Пациент №261», – ответила Татьяна. – Ты что-нибудь помнишь о нем?

Кира замотала головой.

– Я ничего не помню из того времени. Словно закрылась дверь, ведущая в те воспоминания.

Она прошлась по комнате, растирая ладонями виски, и спросила, почему те люди из лаборатории удерживали мальчика.

Татьяна неопределенно пожала плечами и ответила:

– Мальчика изучали, используя разные методы и не всегда безболезненные. Однажды Клим пожалел несчастного ребенка, подкупил охрану и попытался устроить побег. Моего мужа арестовали. Тебя должны были забрать от нас и перевезти в другое место, но в клинике случился пожар. Воспользовавшись паникой, Клим взломал систему безопасности и выбрался наружу. Ему удалось добраться до дома, чтобы предупредить нас.

– Почему он не поехал с нами?

– Он сказал, что с ним у нас меньше шансов затеряться. Клим тогда велел мне забрать тебя и уезжать. Прости, что не рассказала обо всем раньше.

Кира смотрела на Татьяну, по исхудавшим щекам которой текли слезы.

– Не плачь, – Кира легла рядом и положила голову ей на плечо. – Я знаю, ты хотела, как лучше, пыталась защитить меня от прошлого.

Они долго лежали, не говоря больше ни слова, каждый думал о своем. Кира задавала себе вопросы: почему она оказалась в лаборатории, где ее настоящие родители, что будет, если ее однажды найдут, а Татьяна вспоминала свой последний разговор с мужем.

Татьяна была сильным человеком и мужественно боролась с болезнью. После этого разговора она протянула недолго. Буквально через две недели она умерла, просто не проснувшись однажды утром.

Похороны Татьяны были тихими. Когда разошлись все немногочисленные знакомые и коллеги, Кира осталась одна в пустом доме. Устало опустившись на стул, она слушала, как тикают часы на стене и громко капает вода на кухне. Где-то за окном завывал ветер, то тут, то там, гулко раздавались какие-то скрипы.

От этих звуков в груди наливался комок боли и печали, переросший в подступающие к глазам слезы, появилось непреодолимое желание свернуться калачиком и скрыться от всего мира. Сегодня она отчетливо поняла, что осталась совсем одна.

Смена Киры закончилась давно, но в городе произошла крупная авария, поэтому пришлось остаться и помогать коллегам. Приемный покой переполнился, там принимали пострадавших. Раненые занимали весь холл больницы – они стояли, сидели и даже лежали на каталках, лавках или прямо на полу. Мимо пробегали хирурги, попутно решая – кого сразу в операционную, а кто может подождать. На бегу медики успевали осматривать раны, одному накладывали жгут, другому перевязывали разбитую голову и снова убегали за очередным раненым.

– Кира, ты уже с ног валишься, – с сострадательной улыбкой произнесла медсестра Женя.

Русоволосая и пухленькая «Женечка», как называли ее в отделении, пришла к ним на работу полгода назад. И как-то незаметно девушки подружились, у них нашлось много общих тем для обсуждения.