А после я снова заплакала.

Мои слезы лились, словно во мне кто-то открыл целый бурный источник. А инспектор тихонечко гладил меня теплыми кончиками пальцев и правильные слова говорил утешая.

Остро вдруг захотелось прижаться к нему, обнять это огромное тело, носом уткнуться в черную гладь и не отпускать. И рука его, мягко скользнувшая мне на бедро, моей мысли лишь вторила.

С трудом сдержав сладостный стон, я эту руку поймала. Нельзя позволять себе слабость быть женщиной, нет. Мне это все показалось. Прижала ладонь Макара к груди, пытаясь держать себя в рамках сознания. Получалось ужасно. Хотелось на ручки. Я говорила наверное просто ужасные глупости, он утешал, мне хорошо было с ним, и явление Кайлин все сразу испортило.

— Мне кажется, — произнес громко Аверин. — Что вы все явно переоцениваете мои скромные возможности.

Он встал, протягивая мне руку, помог осторожно подняться, и пока Кайлин разгружала принесенный поднос, трепетно усадил меня прямо за стол. Словно я драгоценная ваза. Хотела ему возразить, стало даже немного обидно, но в этот момент голова снова предательски закружилась и я покачнулась, едва не упав с высокого каменного стула. Крепкая и теплая рука терпеливо и мягко поймала, и вернула настойчиво снова на стул.

Я случайно поймала взгляд Кайлы, брошенный на инспектора. Понимающий такой взгляд, и сочувствующий. Действительно, этим двоим наверное приходилось непросто рядом с нами-калеками. И какая из меня тут помощница? С дыркой саднящей в побритой наголо голове, я даже хожу сейчас с явным трудом.

Монастыри очень тщательно прятали свои тайны, я почти ничего и не знала о последствиях проведенного со мной древнего ритуала. Лишь только то, что монахини “срастаются” с силой Зера самое малое год. И все это время их учат жить заново и тщательно оберегают.

А мне даже спросить было некого.

Головная боль то отступала, то становилась сильнее. Разная: пронзительно-острая или тягостная и липкая, словно патока. Временами от боли я слепла, менялись запахи, звуки становились то громче, то тише. А сегодня проснувшись, я потеряла цвета. Мир вдруг поблек, став даже не черно-белым, а удушающе-серым.

— Ну почему же? — Кайлин улыбнулась ему лучезарно, а я вдруг увидела.

Впервые так явно себя проявила та самая таинственная сверхспособность, даруемая зернами Зера. Тонкая, яркая нить стремилась к Аверину от улыбающейся собеседницы. Словно она натягивала струну музыкального инструмента. Тронь, и струна зазвенит.

Что я увидела, возникающую на моих глаза любовную связь, или обычное человеческое понимание? И почему вдруг во мне вспыхнула дикая злость?

— Инспекция — не увеселительная прогулка по оживленным местам нашей галактики, — устало ответил Макар и “нить” тут же одернулась, растворяясь, теряясь. Как будто и не было. — Изменение своего маршрута я могу еще объяснить необходимостью срочного ремонта фрегата. Могу организовать медицинское обеспечение брата супруги, как родственника и как своего действующего агента. А как, уж простите меня за формализм, я оформлю вас на борт?

— Я все оплачу, — женщина была явно настроена очень решительно.

— Я — не космобус. — Аверин мягко подвинул тарелку с неаппетитного вида кашицей, поставив ее прямо передо мной. И ложку вручил, намекая на принудительное кормление некоторых неразумных. — И сразу скажу: на фрегате есть штатный медик и капсула медицинского сна, и даже ядроид поддержки для раненых. Ваша помощь ему не потребуется.

— Я не могу его просто оставить! — Кайлин наступала, но инспектор не дрогнул. — он же беспомощен, вы же видели!

— Я вообще многое вижу. Работа такая у имперских чиновников. И если, спустя полчаса после вашего ухода, сюда к нам заявится еще несколько столь же решительно настроенных спутниц Кирейна — даже не удивлюсь.

Чего он от нее добивался? Я молча зачерпнула сероватое варево, вяло принюхалась, даже лизнула. Вполне съедобно, какой-то овощной супчик на пресном и несоленом бульоне. Сойдет. Тем более, что живот мой булькал очень тоскливо. Поймала суровый взгляд фасеточных глаз и послушно все проглотила, зачерпнув новую порцию.

Кайла молчала несколько долгих секунд, сверля нас обоих суровым взглядом.

— А если я стану супругой? — задала вдруг вопрос, даже в голову мне не приходивший. Ей, наследнице богатейшего прайда, единственной дочери, связывать себя узами брака с моим братом? Любовь это конечно прекрасно, но брак? Зачем ей?

— О, это совершенно другой разговор, — промурлыкал чему-то довольный Аверин. — Супруга, сопровождающая героического агента на положенное ему лечение не вызывает вопросов даже у такого чинуши, как я.

Кайла тут же решительно развернулась и зашагала обратно к двери. Уже выходя, оглянулась и громко сказала:

— Для сбора необходимого вам топлива мне понадобится два дня. Еще день — на свадьбу. Но на вашем месте я бы сейчас убиралась с планеты подальше. Орбита тоже пока подойдет.

— И вы нас так просто отпустите? — спокойно спросил ее Мак.

— Я ничего не теряю, кроме надежды. А вы рискуете репутацией. Думаю, мы друг друга поняли.

Аверин ей молча кивнул, и она выскользнула за дверь, ее бесшумно за собой затворив.

— Зачем ты с ней так? — я не выдержала, проглотив еще одну ложку и запивая горячим отваром, заботливо налитым мне в чашку из маленького пузатого чайника. Забавно было наблюдать, как Макар управлялся с посудой. Сосредоточенно и осторожно.

— Терпеть не могу беспорядок! — он тихо признался, ставя чайник рядом со мной. — Она его любит, по твоим словам, Кайла бросила все и ухаживает за инвалидом, терпя его выходки.

— А он? — я его перебила. — Я увидела только злость и обиду.

И подумала сразу о том, что могу разговаривать с Маком совершенно искренне и прямо. Он умудрялся все правильно понимать и отделять мои глупости, порожденные болью и слабостью от правильных мыслей и слов.

— Ты еще очень… — инспектор замолчал, явно подбирая правильное определение. Как бы помягче сказать.

— Глупая? — я облегчила его речевые терзания.

— Скорее неопытная. Твой брат ее тоже любит, и очень сильно. Потому так и гонит, потому и расколот их мир. Эгоизм равнодушен. Куда удобнее было бы воспользоваться ее чувствами.

— Да ты сводник… — с чувством глубокого удовлетворения констатировала, доев последнюю ложку и запивая горячим отваром.

— Я канцелярская крыса, формалист и чиновник. Для меня главное в жизни — всеобщий порядок. Остальное неважно. — Аверин подлил мне отвар, и увидев, как я зябко поежилась, тут же укутал в лежавшее на кровати тонкое вязаное одеяло. — Привыкай к этой мысли.

И не понятно опять совершенно: серьезен он был или снова шутил.

Горная система Средний Рейн. Планетарная система двойной звездной системы Кеплер 47 в созвездии Лебедя.

Как ни странно, Аверин очень серьезно отнесся к словам их случайной знакомой.

Неожиданно. Я это видела.

Конечно же, сделка с Кирейном оформлена была очень быстро. Непривычно задумчивый брат выглядел на ее заключение странно: он с трудом сдерживал улыбку, норовившую показаться у самого краешка губ, отчего постоянно кривился и прятал глаза.

Кайлин видно не было, но я по ней и не скучала. Слушала краем уха напряженное обсуждение плана загрузки фрегата обогащенной рудой виталита, и понемногу дремала, мысленно благодаря школу Красного круга, научившую меня спать с открытыми глазами.

Когда, наклонившись к моему уху, Аверин тихонечко сообщил, что его катер в полностью автоматическом режиме стартует с центрального космодрома и скоро будет на низкой орбите проходить прямо над этим хребтом, я расстроилась.

Бабочки… Не стоило даже пытаться тогда их спасти. Зачем обещал? Он такой же, как все знакомые мне мужчины. Стараясь выглядеть лучше, чем есть, они…

— Бабочки все на борту, — и пальцем погладил меня по плечу, — не волнуйся.

Не такой. Тихо выдохнула я с облегчением. Или просто умнее других, опытнее, хитрее. Хотя… зачем ему это? Какая от меня ему польза?