— Меня скоро выписывают, — сообщила она, едва он появился на пороге палаты.

— Ну так это замечательно. — Егор даже облегченно вздохнул.

А Соня глянула на него как будто с упреком:

— Ты, я вижу, очень рад избавиться от меня.

— Рад, конечно, — не стал он скрывать. — У тебя все хорошо, здоровье в порядке, чего ж не радоваться?

Она усмехнулась:

— М-да, все в порядке. Слушай, а ты не мог бы оказать мне еще одну услугу?

— Что такое? — насторожился он.

— Платье пришло в негодность, и мне даже не в чем из больницы выйти. Вера Васильевна любезно разрешила забрать вот эту прекрасную больничную пижаму и майку, но я не готова явиться в город в таком виде. Ты не мог бы купить мне платье или хотя бы брюки с футболкой? Размер сорок два…

Она замолчала, увидев изумленный взгляд Егора, и спохватилась:

— Если можешь, конечно… Ты не думай, я все тебе оплачу…

До нее вдруг дошло, что у этого деревенского мужика, возможно, просто нет денег.

Но он, быстро придя в себя, согласился:

— Хорошо, попробую что-нибудь найти. Тебе, наверное, и деньги нужны на автобус?

Она засмеялась:

— На автобус? Нет, не надо.

Он удивленно поднял брови:

— А как же ты доберешься до дома?

Она покачала головой: потешный какой.

— Я уже сообщила… своим знакомым, за мной приедут.

Он с сомнением посмотрел на нее:

— Ты уверена, что можешь вернуться в город?

— Да, конечно, — твердо сказала она и посмотрела ему прямо в глаза, словно пытаясь убедить, что на самом деле все хорошо, и она не лукавит.

И тут он понял, что его волновало все это время, не давало покоя и отвлекало от дел. Она напомнила ему маму: длинные каштановые волосы, убранные в тугой узел на затылке, орехового цвета глаза и удивительная улыбка. Его мама была красавицей.

У Егора защемило сердце: он так и не увиделся с ней перед смертью.

— Ладно, одежду завтра принесу.

Он еще раз взглянул на Софью и, резко развернувшись, пошел прочь. И только дома опомнился — он же забыл забрать телефон.

— Что это?

Соня взяла клетчатую рубашку и, выставив руки перед собой, с изумлением смотрела на нее.

— Что это такое?! — возмущенно повторила она и уставилась на Егора. — Ты хочешь, чтобы я это надела? Ты считаешь, это чем-то отличается от больничной одежды???

— Ну извини, — обиделся он. — В нашем торговом центре под названием «Рынок» твоих любимых брендов не нашлось.

— Да ты еще и умный! — поддела она, с негодованием глянув на футболку рублей за триста и джинсы, которые больше пяти ста явно не стоили. — Я думала, ты только девушек на руках можешь носить, а ты еще и в моде разбираешься, — с издевкой добавила она и кинула рубашку на кровать.

— Можешь ехать в больничной одежде, если эта не нравится, — вконец разобиделся Егор.

— Ладно, до дома как-нибудь доеду, — смилостивилась она, — выйди, я переоденусь.

Она разложила одежду на кровати, то и дело чертыхаясь и проклиная эту деревню и своего спасителя почем зря. Такого ей носить еще не приходилось! Только бы никто из знакомых не увидел!

А Егор насупился, вышел и уселся на кушетку, стоящую в коридоре.

Он все утро ходил по местному рынку, пытаясь найти хоть что-то подходящее, потом наконец зашел в маленький магазинчик, где тетя Римма охотно предложила ему на выбор джинсы, джемперы и футболки.

— Привет. Как дела? — улыбаясь, спросила Леночка, проходя мимо. — Купил? — Она кивнула на пустой пакет.

— Привет. Ага, — вяло ответил Егор.

Это Лена подсказала ему, где купить одежду.

— Ну и как? — с интересом спросила она. — Все подошло?

— Не знаю. Но, кажется, я сделал что-то не то.

— Ой, перестань, — махнула она рукой и села рядом. — Такой фифе разве угодишь? Вся из себя…

— Точно, — со вздохом согласился Егор.

Леночка что-то еще хотела сказать, но тут дверь палаты открылась и оттуда выглянула недовольная Сонина физиономия.

— А обувь?

Софья глянула на Лену и, приветливо улыбнувшись, снова скрылась в палате, оставив дверь открытой.

Егор встал и нехотя вошел в палату.

— Извини, обувь я не купил, ты размер не сказала. Или у тебя и обувь сорок второго размера? — ядовито сказал он и замер, уставившись на нее.

В узеньких джинсах и футболке Соня преобразилась, стала похожей на подростка. Не хватало только бейсболки для полноты образа, невольно улыбнулся он.

Она достала из тумбочки туфли и вздохнула. Один каблук шатался, другой еле держался.

— Ладно, не волнуйся, мой наряд уже ничто не испортит, даже эти туфли за тридцать тысяч рублей.

— Хм, всего-то? — усмехнулся Егор, он никогда не понимал этих женских страданий по поводу одежды.

Софья накинула рубашку и попыталась застегнуть пуговицы, но на левой руке все еще был гипс.

— Помоги, пожалуйста, — подошла она к Егору.

— Что? — испугался он.

— Застегни. Видишь, я не могу, — она покрутила гипсом у него перед носом.

Он повернул ее к окну и, вздохнув, принялся застегивать пуговицы.

— И откуда ты свалилась на мою голову? — ворчал он, усердно пытаясь справиться с нехитрым заданием.

Софья хихикнула и дернулась.

— Ты чего? — насупился Егор.

— Щекотно.

— Стой спокойно, не дергайся, — приказал он.

Ему и так было нелегко, он едва справлялся, пытаясь застегнуть маленькие пуговки своими неловкими большими пальцами, абсолютно не привыкшими к такой ювелирной работе. Да еще нервное напряжение от ее непосредственной близости усугубляло проблему. Хотя на себе он рубашку застегивал спокойно.

Он нервно вздохнул:

— Все, кажется, готово.

Она подошла к небольшому зеркалу, висящему над раковиной.

— Шляпы не хватает, — серьезно сказала она, посмотрев на себя в зеркало.

— Ка-какой шляпы? — опешил Егор. А он думал, что к этой одежде больше подошла бы бейсболка.

— Ковбойской, — с сарказмом пояснила она.

«Понятно, опять издевается. Вот капризная! Поскорее бы она уже уехала!» — думал Егор, а сам не спускал с нее глаз.

Все-таки в этой одежде она смотрится лучше, чем в вечернем платье. Или просто в таком виде она была ближе ему по статусу и проще, что ли?

Соня еще раз оглядела себя и попыталась поправить воротник, но, подняв руку, тут же сморщилась от боли.

— Что? Ребра? — обеспокоился он.

— Нет. — Она задрала рукав рубашки и посмотрела на руку.

Чуть повыше локтя, на внутренней стороне руки разливались несколько радужных синяков, очень похожих на отпечатки нескольких пальцев.

— Кто тебя так? Может, все-таки скажешь?

Она наигранно засмеялась:

— Я же говорила, авария, какой-то идиот подрезал, моя машина врезалась в ограждение…

— Ладно, — сердито прервал Джамбул и встал, — можно просто сказать, что это не мое дело.

Она тут же стала серьезной и сердито рявкнула:

— Это действительно не твое дело! — Но тут же осеклась: — Прости, сам виноват… Зачем лезть не в свое дело и задавать ненужные вопросы?

— Да, ты абсолютно права. — Он хотел уйти, но остановился. — Да, я телефон вчера забыл. Или он тебе еще нужен?

Она виновато заморгала:

— Прости, я его разбила.

— Как это? — Егор уставился на Софью, для него это было смерти подобно, новый ему никогда не купить.

— Я все тебе возмещу! — поспешила она успокоить.

— Но мне должны позвонить по очень важному делу!

— Очень важному? — засмеялась она, не понимая, какие серьезные дела могут быть у лесника-лесоруба?

Соня уже все о нем знала от Лены, которая с удовольствием рассказала про недавно появившегося в их поселке мужчину, бывшего заключенного и бывшего военного, а ныне местного лесника.

— Ладно. Обойдусь, — сердито бросил он и вышел.

А она посмотрела ему вслед и хмыкнула, потом подошла к кровати, залезла рукой под подушку, достала маленький телефончик и с недоумением повертела в руках. Может, ему дорога как память эта несчастная Nokia?