— Мама… Ты слышала наш разговор. Он бы не успел.

— Помни, что я тебе говорила. — Поцеловав в щеку, сказала Елена Демьяновна. Она улыбалась, но кончики губ предательски дрогнули. Лиз натянуто улыбнулась.

«Ничего не обещать». — Сказала она самой себе.

Ну, иди же! Он ждет.

Накинув куртку и схватив старую кожаную сумку, что когда-то конфисковала у папы, когда тот купил себе новую, она почапала навстречу судьбе. Когда Лиз села в салон авто, ее ждал неприятный сюрприз. Пахло сладкими, даже приторно — сладкими духами. Юрист, а вкус дурной. Шлейф не то, что не заметный он бьет так, что невольно представляется, как она метила тут все, как бы говоря «он мой». Пошло. Вот именно Лилия Граф, вы пытаетесь показать, то, что скрывают за кулисами семейной жизни, и это ваша слабость.

— Давно не виделись. — Вырвал ее из размышлений папа. — Какая пара первая?

— Дифференциальная психология.

— А… что это? — В очередной раз спросил он. На самом деле ему было все равно. Главное чем то занимается.

— Сравнительная психология. — Дальше они ехали молча, пока не начала маячить остановка перед институтом. — Останови рядом.

— Я могу подвезти, у меня есть время.

— Потрать его с пользой, а мне надо бежать. — Машина резко прижалась к обочине. Водитель и пассажир столкнулись лбами.

— Чего ты от меня требуешь?

— Я?

— Да, ты.

— Зеркало не может требовать, оно лишь показывает человеку, кто он есть.

— Я тебя не понимаю. Опять метафорами заговорила. — Поморщил он нос. Лиз только едко улыбнулась.

— На кого по — твоему, я больше похожа? На маму? Да что — то не очень. Жар не тот. Не допекли. А вот холода через край. Хоть мясо замораживай.

— На меня?

— О чудо! Пришло прозрение!

— Едкость от бабушки…

— Уверен? Ты чаще в него смотри. Может, заметишь помаду на воротнике. Красная такая. Жирная метка. — Оскалилась Лиз. — И еще советую ехать с открытыми окнами, тут духами воняет.

— Я думал это какой то одеколон. Ты душилась. — Она? Одеколоном?! Да он с ума сошел!

— Мои духи Нина Риччи. Нина. И ты знаешь, что я не меняю их много лет, как нашла. А то, что у тебя в машине дешевое подобие на духи. Разливная бадья! И твоя су…

— Хватит! Разговор окончен. Я приеду на тех выходных.

Схватив сумку, Лиз выпрыгнула из машины, и чуть не потеряла баланс. Но в тот же момент, гордо выпрямившись, пошла своей «незабываемой походкой» на пары, которые перенесли на полтора часа вперед. Пока они ехали, ей написала СМС подруга, и они договорились встретиться в местном кафе, куда любили набиться студенты, словно стая голубей. Она слышала, как в спину ей папа крикнул:

— Лиз, солнышко, я тебя люблю!

Звон колокольчиков оповестил о новом госте. Лиз зашла как раз вовремя, на улице начинал моросить мелкий дождик, мерзкая погодка, ни в одну, ни в другую сторону. Увидев подругу, она, наконец, за все эти тяжелые дни расплылась в искренней улыбке. Тася, подскочив, размахивала руками, как будто вызывая духов, что не могло не веселить посетителей кафе.

— Сюда! Я заняла нам места с лучшим видом!

— С лучшим видом на дорогу? — Подходя к подруге и обнимая, ответила Лиз.

— Почему нет! — Она подозвала официанта. — Нам как обычно.

— Мне только кофе.

— Хорошо. — Ответил парень и ушел.

— Ну, перестань. Нос выше! Все мужики козлы! Теперь это наш общий девиз! — И кто ей это говорит? Искренне улыбнулась подруге Лиз, вспоминая ее ветреную влюбленность в одного из студента философа. Тот вечно изображал из себя Канта. Слишком умён и логичен для такого простого чувства как любовь. В итоге Тася продержалась полтора месяца, и сказала «герою сердца» в лоб все, что думает о нем. При всем честном народе. Теперь беднягу обходили стороной все студентки, лишь завидев из далека.

— Пока ничего не могу обещать. Нет настроения. Я… узнала ее возраст.

— У…, тетка старая, наверное. — Хитро сузила глаза подруга. — Подумаешь тростинка, но морщины то никуда не убегут. — Нет, ее подруга сплошной комок позитива. За это Лиз действительно благодарна ей.

— Я бы тоже того хотела. Ей двадцать пять.

— Чего бля?! — не сдержала своего возмущения Тася, и обратила внимание на их персоны. Люди с любопытством взирали на подруг, кто искоса, пытаясь скрыть неприличное любопытство, а кто — то откровенно ждал продолжения спектакля. Все навострили свои локаторы в их сторону. Ослиные уши.

— Таисия, давай убавим звука.

Ох, прости, дружочек. — Улыбнулась смущенно подруга. — Просто твой папаня видимо сбрендил слегка.

— Не то слово.

— Ваш кофе. — Послышался голос мальчика-официанта, взглянув на него девушки, поняли, что он стоял рядом с ними некоторое время. Парень слегка покраснел, но ничего не сказав оставил их с их скромным перекусом и постарался быстро удалиться. В след послышался нервный смех двух особ.

— А ты знаешь, что с сегодняшнего дня у нас будет вести общую психологию аспирант. Стажируется. Девчонки говорят, что он просто ягодка — красавчик. Но по мне он тот еще орех. На вид милашка, а что внутри никто не знает. — Отвлекая ее от печальной действительности, начала трещать Тася.

Так и пролетело время до их пары. В итоге они чуть не опоздали. Пришлось собрать силы в кулак и бежать, как Лиз это умела. Выглядело это очень живописно, неуклюжая, хромая на ногу лошадь, которую просто пожалел владелец садист, и оставил жить на этом свете. Наблюдая за ее мучениями, когда остальное стадо так и норовит затоптать, того кто мешает им спокойно бежать.

— Может лифт? — Посмотрев на подругу, спросила Тася. Лиз слегка запыхалась, но лифт для нее значил проявить слабость, так что она отрицательно помотала головой.

— Второй этаж же всего. Зачем это нам? Зарядка с самого утра отличное средство для поднятия настроения.

— Ну… Ладно. Ты иди первой, и займи нам лучшие места в «ложе». А я сгоняю за выпивкой, безалкогольной.

— Зачем? У меня все с собой, плюс печеньки. — Улыбнулась Лиз, похлопав по потертому портфелю. — Попкорн не обещаю, конечно, но и этого будет за глаза.

— Обожаю тебя! — Ее тут же крепко обняли. — Идем же! — Потянув подругу за собой, воскликнула Тася.

В аудитории столпилось много народу. Парням, конечно, было плевать, кто будет вести пару, а вот женская часть коллектива, похоже, свихнулась. Ни Юнг, ни Фрейд им помочь был не в силах. Даже воскреснув. Если бы они сейчас увидели этот цирк, то перекрестились бы, если конечно веровали в действительности и упали в свои гробы. Психоанализ тут бы никому не помог. Разгорались целые баталии за места получше. Все помещение пропахло духами, что смешались меж собой, помадой и пудрой. Хотелось одного — чихать. Недолго думая, Лиз направилась к окну, и, вскарабкавшись на широкий подоконник, открыла окно. Холодный воздух тут же наполнил аудиторию.

— Эй! Какого черта! — Послышался женский, возмущенный голос. Ни с кем не спутать. Главарь стаи их группы, Нонна. Она подошла к Лиз, когда та пыталась аккуратно слезть с окна. — Зачем открыла? На улице холодно.

— И тебе доброе утро, Нонна. Вообще — то должна заметить, что тут слишком душно и пахнет, не пойми чем.

— Ах ты! — Нонна хотела еще что-то добавить, но к Лиз присоединилась Тася, преградив подругу от агрессивной «самки бабуина». Парни же, что разбрелись кто куда, просто с нескрываемым любопытством наблюдали за действом. «Джентльмены» хреновы.

— Вообще-то Лиз права. С какого фонаря вы решили салон красоты в аудитории открыть?! Если уж хочется носик припудрить, валите в «ледиз рум»!

— А ты что так печешься о ней? — Присоединились к баталии верные сторонницы Нонны. — Сколько нынче платят богатенькие ущербные за дружбу? Может, скажешь, сколько за месяц выходит? Мы себе таких же найдем. Где объявления брала?

— Заткнись! — Тася была готова порвать стерву, что оскалив зубы ухмылялась. Но, а Лиз было плевать на колкости. Еще один человек в копилку дебильных, узко мыслящих, лишенных любви, но не собравший себя, как личность экземпляр человеческой расы.