И его приняли. Благо вовремя. Как только противник увидел, что машины Полетаева отстреливаясь начали оттягиваться назад, он открыл по ним массированный огонь. В этот же миг на головы вражеской пехоте и танкам, уже частично пересекшим границу, посыпались мины. Залп трёх машин инженерной системы дистанционного минирования «Земледелие»3 мгновенно сковал действия неприятеля. Ранее приданную командиру 3-й дивизии батарею из состава окружной инженерной бригады развернули на окраинах Валуек. Двумя залпами больше тысячи противотанковых и противопехотных мин, размещённых в кассетах 122 мм реактивных снарядов, преодолели десятки километров и создали вдоль границы сплошное минное поле шириной в сто и длиной больше четырёхсот метров.

Собственно говоря, как раз это обстоятельство и обусловило недельную задержку с осмотром места боестолкновения. Таймеры взрывателей были настроены на самоликвидацию мин через семь дней с момента установки. Вчерашнюю ночь вся Логачёвка опять не спала – до утра в поле громыхали взрывы. А в тот момент противник, потеряв на минах один танк и неустановленное количество живой силы, отошёл в тыл и по данным разведки к месту боя подойти больше уже не рискнул.

К сожалению, эти события послужили триггером к возобновлению активных боевых действий на Донбассе. Войска несколько дней напряжённо гудели дизелями бронетехники в местах сосредоточения своих частей и подразделений, после чего, получив приказ, обходя минное поле двинулись в составе группировки войск Западного военного округа за «линейку». Началась спецоперация по защите Донбасса…

– Так, парни, отходим, – крикнул взрывотехник, направляясь к Бадраму. Вымпеловец, что находился между ними, тоже встал и взмахом руки показал: «Двигай назад». Сапёры справа и слева, экипированные в восьмикилограммовые комплекты разминирования, с явным усилием поднялись с колен и потащились в тыл. Вообще-то, ещё накануне подходы к району нападения на пограничников уже обследовали, так что сейчас сапёрам надлежало проверить непосредственно место происшествия. Уголовное дело возбудили по нескольким составам, и находилось оно в производстве Следственного комитета. При этом ФСБ настояла, чтобы именно её следователи провели осмотр, а криминалисты первыми получили доступ к месту боя. По этой причине они с «конторскими» взрывотехниками двигались сразу за сапёрами, чтобы те ни в коем случае ничего не затоптали и случайно не уничтожили какие-либо улики. Безопасность обеспечивала группа спецназа «Вымпел». Таким образом, весь без исключения состав следственно-оперативной бригады, а также обеспечивающий работу спецназ, был из центрального аппарата ФСБ. Не потому, что не доверяли местным, просто если в Валуйках у ГУР ВСУ имелись позиции, позволяющие даже организовать контрнаблюдение для сотрудника ЦРУ, то… одним словом утечки информации допустить было нельзя. Тем более, что на связь с Охлестиным должен выйти связной, тоже вероятно кто-то из местных.

Комитетские следаки согласились быстро – кому хочется лезть туда, где ещё сутки назад стояли мины, все ли они самоликвидировались? Да и мало ли, что там ещё не разорвалось… или засада какая-нибудь… «Ну его. Фэбэрам надо, пусть сами и рискуют».

На самом деле, истинную причину такой щепетильности в расследовании из состава бригады понимал только подполковник Бадрам. Даже следователь и криминалисты хоть и были заинструктированы до слёз относительно предстоящей работы, знали лишь официальные версии следствия. Им предстояло найти любые улики, проливающие свет на принадлежность нападавших и зафиксировать объективную картину того, что здесь произошло. При этом негласным руководителем осмотра являлся именно Бадрам. Ему надлежало на месте проверить слова Охлестина о скрытом захвате офицера, не раскрывая перед составом бригады данного обстоятельства. Если Валерий ничего не придумал, то в протоколе требовалось отразить максимум деталей, свидетельствующих о преднамеренной засаде на пограничников, естественно без ссылки о захвате одного из них. Это позволит переквалифицировать дело, и по подследственности забрать его в ФСБ.

– Что там, поинтересовался Андрей у подошедшего взрывотехника?

– Похоже ПОМ-3. Метров пятнадцать впереди. Пошли, сапёр её уничтожать сейчас будет.

Бадрам пошагал за специалистом:

– Это мина?

– ПОМ-3? Да, – ответил взрывотехник, – противопехотная, специально для систем дистанционного минирования. Почему-то не самоликвидировалась. Хотя может и не она…

Группа отошла метров на сто в тыл. Остановились чуть ниже гребня холма. Взрывотехник и криминалист закурили. Вымпеловец поодаль расстелил «пенку» и сел на неё. Полетаев подошёл к нему и без спроса сел рядом.

– Павел… капитан Полетаев, командир танковой роты, – он не глядя протянул руку.

– Роман… тоже капитан… и командир, – лаконично ответил спецназовец. Опустил маску, и сняв перчатку, крепко пожал ладонь.

– Так это ты танки что ли подбил? – Роман махнул головой в сторону сожжённой техники.

– Рота моя. Мой экипаж один, вон тот, справа.

– Красава! – а потом повернувшись в сторону другого офицера, который также не теряя времени отдыхал сидя на земле в пятнадцати метрах правее:

– Тёма, видал? Пашина работа, – офицер с улыбкой похлопал танкиста по плечу. Произнёс он это громко, так что почти весь состав группы услышал и с уважением посмотрел на Полетаева. Он изобразил равнодушие, хотя, конечно, немного было приятно.

В это время Андрей пытался разглядеть, куда там впереди на четвереньках медленно крадётся сапёр.

– Слушай, а как «взрывной» с пятнадцати метров-то понял, что в траве мина? Не видно же ничего в зарослях, – поинтересовался он у взрывотехника.

– Так он же «Коршуном» работает. Видел в руках «тарелка»? Это неконтактный искатель полупроводниковых компонентов. До 30 метров обнаруживает любые устройства с встроенной микроэлектроникой. По идее, выданный сигнал здесь только от ПОМки может быть. Как он только разбираться с ней будет…

В это время зашипела радиостанция, говорил сапёр: «Херли вы там стоите как на митинге? Сказал же – отошли сто метров и упали на землю. Подцепил кошку, ща отползу и буду дёргать».

– Всем ложись! – скомандовал взрывотехник. Группа залегла. Паша с Романом просто откинулись назад на спину. Уставились в серое небо.

– Молодец, аккуратно зацепил, – уже лёжа продолжил свои пояснения взрывотехник. – Мина эта гадкая, конечно. Не контактная и не извлекаемая, только подрывать надо. Упав на землю, откидывает шесть подпружиненных опор, которые устанавливают её в вертикальное положение. Потом в землю углубляется штырь сейсмического датчика. Он принимает вибрации грунта в радиусе 12 метров, а электронный блок сравнивает их с заложенными в память сигнатурами колебаний от шагов человека. Если они схожи и имеют достаточную амплитуду, указывающую на приближение цели… «Внимание! Подрыв» – прохрипела радиостанция.

Через пару секунд раздался слабый хлопок. Вышибной заряд подбросил боевую часть мины. Шнур, прикрепленный к «стакану» на земле и к БЧ, вытянулся во все свои полтора метра и выдернул чеку взрывателя. Почти мгновенно над землей блеснула вспышка и глухо бахнул второй разрыв… в радиусе 12 метров образовался ровный круг из посечённого бурьяна.

Одновременно в метре от тропы, почти посредине между местом Бадрама и Полетаева, с хлопающим шумом и диким криком подлетело какое-то тело! Андрей от неожиданности вздрогнул так, что ударил локтем лежащего рядом взрывотехника, который взвизгнул и неестественно подскочив встал на карачки. Мгновенно клацнули несколько затворов… «Ших-ших-ших» – прозвучало слева и сразу стихло… Сделав несколько взмахов короткими крыльями, стелясь над верхушками травы в сторону от людей планировал здоровый пёстро-сизый фазан. Жирная птица, до этого намеревавшаяся пропустить «охотников» отсидевшись в траве, сорвалась от грохота с места, и кое-как преодолев метров сорок с хрустом рухнула в заросли сухостоя… Тишина… Лишь в ушах звон от разрыва с аккомпанементом бешенного стука сердца, взбодрённого адреналином.