— Вот ты, оказывается, где устроился! — прервал размышления знакомый, но охрипший от волнения голос.

Деткин поднял голову. Перед ним в офицерском мундире с погонами и белой лентой через плечо сидел на лошади Сергей Шестаков, тот самый, который был оставлен комендантом Тюинска.

— Что это значит? — резко спросил Деткин.

Вместо ответа Шестаков выстрелил. Пуля прожужжала возле Деткина и впилась в бревно. Быстро выхватив наган, красный командир тоже выстрелил. На звуки пальбы сбегались бойцы отряда. Шестаков повернул лошадь и ускакал, оставляя на земле кровавый след.

Деткин объявил тревогу. Мало того, что Шестаков оказался предателем. Он даже осмелился открыто показаться в селе, где стоит красный отряд. Это неспроста. Видимо, кулаки чувствуют за собой какую-то новую военную силу. Действительно, вскоре разведка сообщила, что неподалеку появился неизвестный отряд примерно из ста человек, среди которых много офицеров. При таком численном перевесе врага Деткин решил избежать боя и отступить в Рябковскую волость Осинского уезда.

Для установления связи с рябковцами отправился ближайший помощник Деткина Иван Катаев. Секретный пост рябковцев встретил посланца настороженно, приняв Катаева за переодетого белого офицера. Ивана в Рябки не пропустили, а о случившемся дали знать волостному военкому Василию Лукичу Глухову. Под вечер у мельницы на реке Таныпе состоялась встреча деткинцев и рябковцев. Хозяева приняли гостей с радушием, но чувствовалось, что полностью им все же не доверяют. Чтобы не обострять обстановку излишней настойчивостью, Деткин решил в Рябках не ночевать и увел отряд в деревню Березовку, где жили его родственники. Военком Глухов со своим бойцом Сергеем Шаймеровым скрытно проследил за поездкой и ночевкой деткинцев. Поведение пришельцев рассеяло его подозрения.

На другой день деткинцы и рябковцы встретились уже как друзья. 20 июля состоялся волостной съезд бедноты и бывших фронтовиков. На нем выступили председатель волостного исполкома Устюгов, военком Глухов и командир отряда Деткин. Из ста двадцати участников съезда шестьдесят решили вступить в красный отряд, некоторые захотели еще подумать. Чтобы активно воздействовать на ход раздумий, по окрестным населенным пунктам разъехались агитаторы.

Через несколько дней закончилось формирование красного батальона из бедняков и середняков Рябков, Есаула, Баранова, Улыка, Атряшки, Козьмяша и других деревень. Появился кавалерийский отряд, начал сколачиваться обоз. Сложнее всего обстояло дело с вооружением. Не было пулеметов. Правда, из окон кулацкого дома, где расположился штаб батальона, грозно торчали стволы «максимов», прикрытых зелеными палатками, но «пулеметы» эти были сооружены из обрезков водосточных труб с закрепленными внутри стволами винтовок.

Обстановка торопила. Уже в ходе формирования батальона на околице Рябков завязалась первая ночная перестрелка. Это на красный дозор наскочила конная разведка белых. Стычка оказала большое воздействие на крестьян. Они уже не по разговорам, а по фактам поняли, что война гремит не где-то далеко, а рядом, на окраине села, что надо немедленно вооружаться и давать врагу отпор.

Множество вопросов вставало в те дни перед Деткиным. Как организовать оборону в глухой лесистой местности с рассыпанными, будто горох, бесчисленными бедняцкими деревеньками и крупными селами, где сильна кулацкая прослойка? Как вести боевые действия без военных специалистов, как побеждать врага с наименьшими потерями? Как установить связь с регулярными частями Красной Армии? Как укрепить партийное влияние в батальоне, если сейчас в нем всего два коммуниста?..

Эти и другие вопросы следовало решать немедленно. Как доносила разведка, белые войска наступали с запада в полосе железной дороги и с юга в районе Бирска. Воспользовавшись близостью фронта, кулаки стали расширять район контрреволюционных восстаний.

В Аспинской волости богатеи Воробьевы, Шиловы и Некрасовы, распространив слухи о приближении несметных полчищ казаков и воспользовавшись начавшейся паникой, учинили дикую расправу над активистами Советской власти.

В деревне Тугашке толпа кулаков ворвалась в дом организаторов местной дружины Садиловых и избила все семейство. Братьев Петра и Никиту Садиловых, отца и сына Шароновых и девять других бедняков кулаки повели в деревню Козловку, истязая их по дороге. В Козловке Никиту Садилова ударили ломом по голове и он потерял сознание. Придя в себя, Садилов увидел вокруг около двадцати пяти изуродованных тел. Над другими расправа еще продолжалась. Заметив на руке одного из пленников золотое кольцо, пьяные бандиты безуспешно пытались стянуть его с разбитого пальца. Тогда изверги подвели пленника к колесу телеги, положили его руку на обод и принялись тупыми топорами рубить по пальцу, а затем бросились в драку из-за сорванного наконец кольца. От окончательной расправы Никиту Садилова и некоторых других крестьян спас подоспевший из Рябков отряд деткинцев.

Чтобы надежнее защищать свободную от врагов территорию, Деткин решил основные силы батальона и штаб перевести в село Тауш, а в Рябках оставить одну роту. Переход состоялся 23 июля. По дороге в Тауш батальон вошел в Атняшку. Обосновавшаяся здесь кулацкая банда была разгромлена, а ее главарь Лысанов расстрелян. Из бедняков Атняшинской волости в красный батальон влилось хорошее пополнение.

Теперь Деткина особенно беспокоило положение в селах Богородске и Алмазе, где, по данным разведки, стоял отряд белых. Штаб красного батальона решил предупредить развитие событий. 28 июля две роты под командованием Ивана Катаева были направлены на Алмаз. Хотя двигались они скрытно, проселочными дорогами, преждевременного столкновения избежать не удалось. На подступах к селу на отряд наскочила разведка белых. Завязалась перестрелка. Обеспечить успех могла только быстрота, и Катаев повел роты ускоренным маршем.

Белые оставили Алмаз без боя. Отряд подоспел вовремя. Из общественного амбара бойцы выпустили семьдесят трех заключенных, которых утром ожидала казнь.

Довольный успехом, Катаев разрешил отряду располагаться на ночлег. Ему, человеку с открытой душой и не очень-то искушенному в вопросах тактики, не пришло в голову после ощутимой победы принимать на ночь все меры предосторожности.

В полночь село огласилось винтовочными выстрелами. Отряд поднялся по тревоге. Оказалось, что тайком подтянувшиеся белые заняли уже половину села. Но, видя врага в лицо, Катаев действовал гораздо увереннее. Он быстро сориентировался в обстановке и приказал занять круговую оборону. Неоднократно белые бросались в рукопашную, раз за разом откатываясь под метким огнем. В самый критический момент Катаев поднял бойцов и лично повел их в контратаку. Устрашающе выглядела его богатырская фигура на сероватом фоне предутреннего неба. Под штыковыми ударами белые дрогнули и рассыпались за околицей Алмаза, оставив на поле боя около пятидесяти убитых и раненых. Красные роты потеряли восемь бойцов.

Утром отряд двинулся на Богородск, куда отступили белые. В село вошли без единого выстрела. Как и накануне, противник не оказал сопротивления.

— Похоже, что беляки опять к нам ночью пожалуют, — решил Катаев. — Надо за день отдохнуть, а к сумеркам выставить усиленное охранение.

Бойцы разошлись по избам. Кое-где над банями среди бела дня заструились дымки. Возможно, в другой обстановке расчет Катаева на ночное нападение оправдался бы. Но белые уже хорошо изучили местность и, издалека просматривая все село, следили за каждым шагом красных бойцов. Едва отряд расположился на отдых, как с разных концов села застрочили пулеметы, забухали винтовочные выстрелы. По главной улице села наступали сразу четыре вражеских цепи, с тыла появилась белая конница.

Как и накануне, Катаев приказал занять круговую оборону. После трехчасового боя патроны подошли к концу. Катаев решил с боем отступить к реке. Форсировав вплавь Ирень, бойцы забросали последними гранатами белых, которые обошли отряд через мост, и оторвались от преследования. Противник потерял в этом бою восемьдесят человек.