— Ну, смотря которая из двух заключенных в ней личностей одержит верх…

— Наша-то чародейка еще ничего, а вот Ночная Стужа… — Скворец покачал головой.

— Она, конечно, была та еще особа, — согласился Быстрый Бен. — И довольно загадочная. Но все равно — малазанка…

— И это, пожалуй, все, что мы о ней знали, — угрюмо пробасил Скворец. — Держалась она замкнуто, отстраненно. И кстати, имя очень ей подходило. От нее так и тянуло холодом.

— А магию какого Пути применяла Ночная Стужа? — поинтересовался Молоток.

— Скорее всего, Рашана, — вздохнул Быстрый Бен. — Это Путь Тьмы.

— Но Серебряная Лиса могла бы постепенно разузнать о ней побольше, — предположил целитель.

— Там сохранились лишь крохи сведений. Думаю, от Ночной Стужи мало что уцелело.

— Ты в этом уверен, чародей? — спросил командор.

— Нет.

«Во всем, что связано с Ночной Стужей, у меня вообще нет никакой уверенности. Ведь задолго до появления Малазанской империи существовали и другие колдуньи, которых звали точно так же… Взять хоть Первую Натилогскую войну… Или освобождение Каракаранга в Семиградье девятьсот лет тому назад. Можно припомнить и более ранние события — например, изгнание сетийцев из Фенна на Квон-Тали почти две тысячи лет назад. И везде мелькали упоминания о чародейке со странным именем Ночная Стужа. Если это одна и та же женщина…»

Скворец наклонился и сплюнул на землю:

— Все это, мягко говоря, не слишком вдохновляет.

Маг и целитель промолчали.

«Я мог бы рассказать ему про Огнь… Но если командора так огорчают эти события, то как подействует на него весть о неотвратимо надвигающейся гибели мира? Нет, ни к чему понапрасну пугать соратников, лучше самому потихоньку продолжать то, что начал… Увечный Бог объявил войну другим богам, Взошедшим, магическим Путям и всему миру, который он ненавидит. Но помни, Хромой: чтобы выиграть, тебе придется перехитрить самого Быстрого Бена. А меня голыми руками не возьмешь. Ничего, скоро тебе станет не до богов с их глупыми играми. Уж ты у меня попляшешь, дружище…»

Лошади под седоками стояли почти неподвижно, слегка помахивая хвостом. Только иногда какая-нибудь докучливая муха заставляла их встряхивать гривой и шевелить ушами.

— С Парана глаз не спускать, — произнес наконец Скворец. — При всяком удобном случае подталкивайте парня в нужном направлении. Ты, Быстрый Бен, узнай насчет Ночной Стужи где только сможешь. А ты, Молоток, расскажи Штырю про капитана. Вы все трое должны постоянно держаться рядом с ним.

Командор натянул поводья и развернул лошадь:

— Пора возвращаться. Посланцы Даруджистана могут появиться с минуты на минуту.

Всадники съехали с холма и пустили лошадей галопом, оставив мух разочарованно кружить над опустевшей вершиной.

Когда Скворец подъехал к шатру Дуджека Однорукого, его лошадь тяжело дышала: седобородый командор промчался через весь лагерь сжигателей мостов, где оставил Быстрого Бена и Молотка, а затем — через раскинувшийся на равнине лагерь Каладана Бруда.

Скворец спрыгнул с седла и болезненно поморщился, наступив на больную ногу.

Из шатра показался знаменосец Артантос.

— Отдайте мне поводья, — сказал молодой воин. — Вашу лошадь надо хорошенько почистить и искупать.

— Я бы тоже не прочь вымыться, — пробормотал Скворец. — Однорукий у себя?

— Да. Он ждет вас.

Командор молча прошел в шатер.

— Вовремя ты вернулся, — произнес Дуджек, поднимаясь с койки. — Налей нам по кружке эля. Кувшин на столе. Где-то здесь должен быть стул… А-а-а, вот он. Ты голодный?

— Честно говоря, еда в горло не лезет.

— Вот и мне тоже. Давай лучше выпьем.

Скворец сбросил со стула какое-то тряпье, потом наполнил элем глиняные кружки. Первый раз оба выпили молча. Скворец налил еще.

— Опять Семя Луны появляется на нашем пути, — произнес однорукий полководец, вытирая губы и берясь за вторую кружку. — Правда, увидим мы это летающее чудо только где-то возле Коралла или даже позже. Стало быть, Аномандер Рейк согласился двинуть мощь своей крепости против Паннионского Домина… По какой причине? Не имею ни малейшего представления. Быть может, ему просто нравится воевать.

— Я бы этого не сказал, — поморщился Скворец. — В Крепи он лупил по нам без особой прыти.

— Это потому, что там он был один. Хорошо, что рядом не оказалось его тисте анди, иначе наши обугленные косточки валялись бы сейчас на каком-нибудь холме.

— Может, ты и прав. Но смотри, Дуджек: мы стягиваем такие силы, чтобы двинуть их против небольшой империи неистовых фанатиков. С этим Паннионским Домином с самого начала все было непросто. Недаром он казался нам весьма подозрительным, там явно что-то затевалось. Но чтобы задействовать такую армию…

— На войне лишних солдат не бывает, — пожал плечами Дуджек. — Глядишь, еще и похвалим себя за предусмотрительность… Кстати, ты говорил с Меченым?

Скворец кивнул:

— Он согласен, что полеты морантов должны оставаться незаметными. Никто не должен видеть и знать, каким образом и откуда снабжаются наши войска в походе. Сейчас его дозорные выискивают подходящее место вблизи паннионской границы, чтобы расположить там вспомогательные силы. Если что, в нужный момент можно будет ударить оттуда.

— Отлично. А наша армия готова выступить из Крепи?

— Армия-то готова. Но пока не ясно, как она будет снабжаться на марше.

— Это мы выясним, когда здесь появятся посланцы Даруджистана… Теперь что касается Серебряной Лисы…

— Трудно сказать что-либо определенное, Дуджек. Меня настораживает грядущее Слияние т’лан имассов. Даже не столько оно, сколько слова этой девочки. Серебряная Лиса утверждает, что без т’лан имассов нам Паннионский Домин не одолеть. Выходит, мы недостаточно знаем врага, с которым собрались воевать.

— Ну, это дело поправимое. Ты сказал Быстрому Бену, чтобы он наладил связи с армией наемников в Капастане?

— Да, он вроде бы что-то уже придумал. Посмотрим, заглотнут ли наемники нашу наживку.

— Ладно, об этом потом. Мы говорили о Серебряной Лисе. Рваная Снасть была нашим надежным союзником… и другом.

— Ее душа не погибла. Она здесь, в этой девчонке-рхиви. Серебряная Лиса и Паран… они встречались и долго разговаривали. — Скворец замолчал, поглядывая на кружку с недопитым элем. — Подождем, как там будут развиваться события.

— Я как представлю, что это дитя пожирает собственную мать…

— Дуджек, не забывай: она только обликом рхиви, а закваска в ней т’лан имасская. А когда т’лан имассы проявляли хоть каплю сострадания? Бессмертные, бездушные и — давай уж будем называть вещи своими именами — до крайности жуткие создания. Только император Келланвед и мог держать их в узде. Больше они никого не признавали. Мы с тобой помним, что они вытворяли в Семиградье. Воспоминания, прямо скажем, не из приятных.

— Опыт всегда идет рука об руку с бедой, — промолвил верховный кулак. — Теперь т’лан имассы возвращаются, а командовать ими будет ребенок.

— Любопытное замечание, — усмехнулся Скворец. — Но я понимаю, к чему ты клонишь. Если не считать побоища в Арэне, Келланвед умел управлять т’лан имассами. Нынче власть над ними получает дитя, рожденное в дебрях Телланна. Девочка, в которой живут две взрослые души.

— И много ты встречал детей, способных вести себя разумно и проявлять самообладание? Мудрость Рваной Снасти должна одержать в Серебряной Лисе верх, и как можно скорее.

— Дуджек, мы сделаем все, что в наших силах.

Старик со вздохом кивнул.

— Отказ Багровой гвардии участвовать в войне стал для меня настоящим ударом, — признался Скворец. — Кто вместо них? Наемники, набранные неизвестно где? Какая-нибудь шушера, толком и меча держать не умеющая? «Моттские разгильдяи» — еще куда ни шло, а вот остальные вполне могут оказаться обычными дармоедами. Вот рхиви и баргасты — это сила. Тисте анди вообще нет равных. И тем не менее Бруд нуждается в нас, да еще как.

— Возможно, мы нужны ему больше, чем он нам, — согласился Дуджек.