— Хотел бы я увидеть то, что видели ее спутники, — пробормотал Быстрый Бен.

«Так или иначе, все пошло не по плану. Достаточно взглянуть на Серебряную Лису: с трудом сдерживаемый гнев, неверие и — боль, глубоко спрятанная. Она чем-то сильно удивила т’лан имассов. И не просто удивила, но и бросила им вызов. А т’лан имассы ответили так же неожиданно. Это заметно даже по Круппу. Толстый даруджиец явно выбит из колеи, но отнюдь не фокусами своего мула».

Серебряная Лиса дернула поводья, останавливая лошадь. И при этом бросила на капитана такой взгляд, что он уже более не сомневался в истинности своих предположений.

«Боги милосердные! Я оказался прав: она воздвигла между нами стену. Но до чего же она сейчас похожа на Рваную Снасть! И внешне уже не девочка, а взрослая женщина. Возможно, раньше она бы с детской непосредственностью рассказала мне о случившемся. Но взрослые умеют хранить тайны… Похоже, теперь я каждый раз буду встречаться с совершенно незнакомой мне Серебряной Лисой. Если только наши пути вообще не разойдутся…»

— Рад тебя видеть, Серебряная Лиса, — приветствовал колдунью Быстрый Бен. — Как…

— Никак.

— Прости, я что-то не понял.

— Я не собираюсь никому ничего объяснять. И на вопросы отвечать тоже не намерена. Крупп попробовал было их задавать и здорово обжегся. Мое терпение на исходе, так что не пытайся следовать его примеру.

«Она стала осторожнее и жестче. Гораздо жестче, чем была прежде».

— Как пожелаешь, — ответил Быстрый Бен, пожимая плечами.

— Дело вовсе не в моих желаниях, — огрызнулась Серебряная Лиса. — Это разгневанная Ночная Стужа рвется с цепи, и нам ее не удержать. Надеюсь, я понятно выразилась?

Быстрый Бен лишь улыбнулся в ответ. Холодно и вызывающе.

— Любезные господа! — обратился к ним Крупп. — Вы, случайно, не в расположение ли наших замечательных армий направляетесь? Если туда, то мы с удовольствием присоединимся к вам, испытывая радость от возвращения, так сказать, под крыло военных. Нам будет вдвойне приятно ехать в таком достойном обществе. Крупп не может сдержать своей искренней радости, ибо цель путешествия достаточно близка. И конечно же, Круппу не терпится поскорее продолжить путь, дабы достичь означенной цели. Надеюсь, вы с великодушным пониманием отнесетесь к потоку радостных чувств, изливающемуся из уст вашего покорного слуги, ибо…

— Рот закрой, — бросила ему Серебряная Лиса.

— Послушно умолкаю.

«Если между нами и впрямь что-то было, то теперь это исчезло без следа. Она отпихнула Рваную Снасть на задворки сознания. Сейчас передо мной — т’лан имасская шаманка, истинная заклинательница костей. — К удивлению Парана, понимание этой истины ранило его гораздо меньше, чем он ожидал. — Наверное, мы оба здорово изменились. Слишком много всего навалилось на каждого из нас; если мы поддадимся чувствам, наши сердца просто не выдержат… Вот так-то, капитан. И нечего себя жалеть. Не время для сантиментов. У тебя полно других забот».

Паран натянул поводья:

— Едем дальше. Мы и так уже, кажется, припозднились.

Над вершиной холма соорудили просторный навес, защищающий от жгучих лучей послеполуденного солнца. Других удобств для участников встречи не предполагалось. Малазанские солдаты, цепью расставленные вдоль подножия холма, потели на жаре, сжимая в руках арбалеты.

Итковиан остановился в десяти шагах от караульных. Он спешился и, прищурившись, рассматривал тех, кто находился наверху. В это время подъехала карета, из которой вылезли четверо посланцев Совета масок.

Хетана, изрядно утомленная верховой ездой, с облегчением спрыгнула на землю и подошла к Итковиану.

— Я соскучилась по тебе, Волк! — сказала баргастка и хлопнула его по спине.

— Возможно, вокруг меня и есть волки, но я к ним не отношусь, — сухо ответил Итковиан.

— Во всех кланах знают про то, как вы ездили к нашим шаманкам. Старухи только об этом и болтают.

— А что говорят молодые? — спросил он, продолжая разглядывать собравшихся на вершине холма.

— Милый мой, ты играешь с огнем. Так и обжечься недолго.

— Извини, если я тебя обидел.

— Я бы охотно простила тебе шутку, пусть даже и не слишком удачную. Но ты мужчина суровый, никогда не улыбаешься. Да и шуток, похоже, не понимаешь. Дело дрянь.

— Дело дрянь? — изумленно повторил он. — Для кого? Что ты имеешь в виду?

Хетана пробормотала что-то на своем языке и двинулась вверх по склону. Итковиан проводил ее взглядом, слегка пожал плечами, а затем повернулся к стоявшим у кареты жрецам. Рат’Престол Тени оглашал жаркий воздух своими сетованиями:

— Они что, хотят выжать из нас все соки? Достаточно было выбрать более пологий склон, и мы бы въехали прямо на вершину.

— Будь у нас вдвое больше лошадей, мы бы поднялись и на этот холм, — ответил Рат’Худ. — Я думаю, нас решили намеренно оскорбить.

— Ничего подобного, собратья, — вступил в разговор Керулий. — Уверяю вас, дело обстоит совсем не так. А поскольку даже сейчас множество злобных насекомых нападают на нас, предлагаю покончить с жалобами и поскорее подняться на вершину холма, где дует спасительный ветер.

И с этими словами круглолицый Керулий двинулся вверх по склону.

— Какая неслыханная наглость! — проворчал Рат’Престол Тени.

Тем не менее остальным жрецам пришлось последовать за Керулием, ибо к мошкаре добавились весьма кровожадные слепни.

— И всего-то нужно было намазаться салом бхедеринов, — расхохотался Хумбрал Таур.

— Это не для них, вождь, — откликнулся Ворчун. — Такие запахи их носы не выдержат. Ничего, пусть попотеют. Заодно позабавят собравшихся. Они так машут руками, будто у них над головами вьется легион призраков! По-моему, только у Керулия хватает умения держать себя с достоинством.

— Хвала богам! — вдруг воскликнула Каменная.

— Что такое? — удивленно повернулся к ней Ворчун.

— Ты только что израсходовал весь свой словарный запас, дубина. Значит, теперь до самого вечера уже больше рта не раскроешь!

Ворчун улыбнулся, однако улыбка его была не добродушной, а довольно хищной.

У подножия холма остались лишь Итковиан и капитан Норула.

— Нам надо поторопиться, сударь, — осторожно напомнила ему женщина.

— Не жди меня, — сказал ей Итковиан. — Теперь от имени «Серых мечей» будешь говорить ты.

Норула вздохнула и тоже пошла вверх по склону.

Итковиан медленно обвел глазами местность. Кроме охраны, выставленной вокруг холма, ничто не говорило о присутствии здесь двух армий. Никаких признаков чужого могущества, чтобы не оскорблять достоинство посланцев Капастана. Увы, капризные жрецы этого даже не заметили. Керулий, похоже, из другого теста, а вот Рат’Худ, Рат’Огнь и Рат’Престол Тени так и не научились в своей жизни смирению. И сейчас все трое пыхтят от негодования, вынужденные на собственных ногах подниматься вверх и отмахиваться от докучливых насекомых.

Итковиану понравились малазанские солдаты. Оружие в полном порядке: и не скажешь, что пользуются им уже не первый год. И амуницию поддерживают на должном уровне, хотя чинить ее приходится в походных условиях: ведь их родина далеко, да и путь туда, как известно, воинам Дуджека Однорукого заказан.

Загорелые лица под шлемами оставались бесстрастными. Только в глазах солдат сквозило некоторое любопытство. Одно дело возница на козлах, вынужденный дожидаться возвращения командиров: тут все ясно. Но почему здесь остался этот человек, когда все его спутники поднялись наверх?

«Они видят, что на мне офицерская форма, и это сбивает их с толку», — подумал Итковиан.

Он стянул с рук кольчужные перчатки и отцепил фибулу, являвшуюся символом высокого ранга, бросив ее на землю. После чего расстегнул серый пояс и тоже отшвырнул его прочь. Разжаловав себя таким образом, Итковиан принялся развязывать крепления шлема.

Стоявший неподалеку малазанский солдат не выдержал и подошел ближе.

— Хочешь махнуться со мной амуницией? — спросил у него Итковиан.