Позже мы еще несколько раз попадали в подобные светящиеся области, но гораздо меньшей интенсивности.

Когда звездолет вырвался в чистое пространство, система кондиционирования понизила температуру до обычной величины. Прохладный воздух привел в чувство моих офицеров. Потрясенные пережитым, мы не могли оторваться от задних видеоэкранов.

— Тепло и свет в пустоте космоса… — пробормотал я. — Это невозможно…

Корус Кан задумчиво покачал головой.

— Это не обычные тепло и свет, как в горящих звездах. Они сами генерировали себя в пространстве… Тепло и свет могут появляться под воздействием различных колебаний, радиоактивности или химических течений, электромагнитных волн, которые мы используем для сигнализации и передачи информации. Максимальная частота — у электромагнитных волн. Затем следуют тепловые, за ними — световые, радиоактивные и прочие колебания. Ученым все это известно. Они считают, что в космосе множество различных течений с разными скоростями могут создать черт знает что…

Я кивнул.

— Правдоподобно.

— Это кажется достаточно странным, но не менее странными являются районы полного спокойствия…

Резкий возглас Жула Дина прервал нашу беседу.

— Стены! Они горят!

Занятые беседой, мы не заметили, что стены, пол и механизмы вокруг нас засветились загадочным люминесцентным светом, хотя вокруг корпуса звездолета простиралась сплошная тьма космоса. Возникшее в рубке молчание нарушалось только потрескиванием прибора регистрации уровня радиации. Этот звук все усиливался.

— Меняйте курс! — закричал опять Жул Дин. — Мы идем в очередной район колебаний! Корабль развалится на части за считанные минуты!

Он ничего не сказал о наших жизнях — это и так было ясно.

Мы заметались у приборов. Жул Дин, ни разу до сих пор не вмешивавшийся в управление кораблем, когда у пульта стояли я или Корус Кан, сейчас изо всех сил старался помочь, но только увеличивал сумятицу. Мне пришлось его одернуть.

Ряд маневров вывел нас из опасного района. Оставалось лишь гадать, какую дозу радиации заработал экипаж. Впрочем, мы могли бы, прибегнув к помощи приборов, выяснить это. Но никто не решался…

Тишину, воцарившуюся в рубке, нарушил Жул Дин:

— Что еще нас ожидает?

Корус Кан покачал головой:

— Нужно быть осторожнее, внимательнее… и не болтать почем зря…

Так летели дни. Мы приближались к чужой Галактике, обходя всевозможные препятствия, влетая в мощнейшие течения, районы действия природных сил и полей. Единственное, что скрашивало полет — это осознание того, что мы приближаемся к цели. Звезды становились все ярче и крупнее, вселяя в наши души уверенность. Уже более двух третей пути было преодолено.

На двадцатый день мы с Жулом Дином совершили осмотр механизмов звездолета. На обратном пути в рубку нас подстегнул голос Коруса Кана:

— Звездолеты! Впереди звездолеты!

На звездной карте чуть впереди нас и параллельно нашему курсу двигалось в плотном построении с полсотни точек. Не говоря ни слова, мы следили за сближением наших траекторий. Целью неизвестных звездолетов тоже была Туманность Андромеды.

— Наверное, это корабли андромедян, — предположил Жул Дин. — Они заметили нас и пошли на сближение.

Мы замедлили скорость. Сначала на видеоэкранах показались огоньки. Когда же они начали вырастать… Овальные звездолеты!

— Змеиный патруль! — я сжал кулаки от отчаяния. — Они знают о нашей миссии и хотят перехватить!

Корус Кан дернул рычаги, но было слишком поздно.

Корабли взяли нас в клещи. Один из них перерезал нам курс и, прежде чем мы смогли уклониться, бросился в лобовую атаку.

Через несколько мгновений он врезался в наш звездолет.

В очередной раз нас спасло искусство Коруса Кана. Он все же успел отклонить корабль в сторону. И поскольку скорость у нас была незначительной, от касания с вражеским звездолетом нас просто отшвырнуло в сторону.

Однако этого «легкого» касания оказалось вполне достаточно, чтобы превратить пространство внутри корабля в сущий ад. Надстройки на корме были смяты.

Поднявшись на ноги, я первым делом бросился к иллюминатору. Пространство вокруг было заполнено вражескими звездолетами и металлическими тросами. Подойдя вплотную к нам, они прикрепились к корпусу. Наше оружие стало бесполезным. Змеи сооружали герметичный переход, чтобы попасть внутрь.

Я прорычал в микрофон команду к бою, но коридоры корабля уже были заполнены ползущими тварями. Экипаж сопротивлялся отчаянно, но трудно сражаться с превосходящим в десятки раз по численности противником…

Скоро змеи уже вползали в рубку управления. Ухватив толстый металлический щуп, я бросился им навстречу. Рядом размахивал могучими ручищами Корус Кан. Только Жул Дин оставался спокойно стоять, заложив руки за спину. Через несколько мгновений мы дергались на полу в тщетных попытках освободиться, обвитые многочисленными тварями. Жул Дин призывал нас не сопротивляться.

Наверное, он был прав. Большая часть команды звездолета оказалась уничтожена, в живых остались лишь те, кто прекратил сопротивление.

Победители втащили нас в небольшую каюту под рубкой и закрыли. Она была совершенно пуста. Иллюминатор позволял обозревать окружающее пространство.

— Змеи, судя по всему, собираются доставить нас в свою умирающую Вселенную, — мрачно произнес Корус Кан. — Мы — пленники.

В состоянии полной апатии мы следили, как растет в иллюминаторе враждебная Галактика.

Звездолет начал снижать скорость на третий день перелета. Прямо перед нами лежала огромная Галактика —

Вселенная смерти. Ее многочисленные звезды умирали. Они давали слишком мало света окружающим их планетам. По мере приближения к Вселенной стало заметным необычное голубое мерцание, отделяющее ее от нас. Сильнее этого мерцания был только свет красных звезд за ним.

Это оказалась колоссальная круглая оболочка, почти невидимая, она охватывала всю умирающую Галактику.

— Силовая стена, — прошептал я. — Эфирное силовое поле, охватившее всю эту Вселенную…

Это мог быть только природный барьер. Ни одна цивилизация не смогла бы создать такой. Он складывался из различных колебаний, которые были лишь изменены, подправлены, приведены к единому образцу искусственным путем. Можно было догадаться, что этот барьер не только предохраняет змеиный народ от нашествий врагов, но и сохраняет тепло внутри Галактики, продлевая ее агонию.

Мы медленно двигались вдоль края барьера. Вскоре вдали показались два огромных темных монолита с точками белого света. Через несколько мгновений они выросли до колоссальных размеров: две гигантские конструкции из полированного металла — огромные ворота, неподвижно висящие в космосе, прямо в голубой стене силового поля.

Между глыбищами находился узкий проход. Ворота поддерживались в пустоте при помощи мощных генераторов, подобных корабельным. Кроме того, они были оснащены излучателями.

Обменявшись серией сигналов с воротами, корабль увеличил скорость и скользнул вперед. За нами последовала вся эскадра. Только теперь, когда звездолет плыл среди мертвых потухших звезд, я до конца осознал, сколь настоятельная необходимость искать новую родину двигала змеиным народом.

Далеко впереди светились три звезды, довольно яркие, каждая почти достигала по величине Канопуса, а третья была поменьше и потемнее остальных.

Подойдя на минимальное расстояние к треугольнику звезд, мы смогли увидеть, что в центре его находилась темная планета невообразимых размеров, больше, чем любое из трех солнц, лучами которых она обогревалась. Когда наш корабль заскользил к ее поверхности, стали видны некоторые детали.

Казалось, планета представляет собой огромную массу бледно светящихся структур непонятного назначения, каких-то башен и стен, странных построек, которые излучали голубоватый свет. По улицам, площадям и переходам ползли бесчисленные массы змеевидных созданий.